Подчёркивая неформальный характер их разговора, этот крепкий мужик с внешностью породистого барина-аристократа пригласил Игоря присесть за маленький гостевой столик, и велел секретарше принести им чаю.
– Ладно, если ты так этого хочешь, буду с тобой предельно откровенен. Между нами недосказанностей быть не должно… Так вот, дорогой мой зятёк, заруби себе на будущее: любая высококлассная операция готовиться по жёстким армейским принципам. При этом «солдаты», – мелкие исполнители, вроде тебя, от которых во многом зависит успех, должны быть, как это ни странно прозвучит, абсолютно безголовыми. Наличие головы у пешки – катастрофа для всего дела. Как только рядового потянуло на размышления – всё, пиши пропало! Поэтому прими мой дружеский совет: поменьше задавай вопросов, не относящихся к твоей компетенции. А насчёт этого якобы пропавшего самолёта, так он никуда не делся. Просто мы посадили экипаж на другой аэродром и временно объявили пропавшим.
– Но зачем? – вырвалась реплика изумления у лейтенанта.
Генерал посмотрел на юнца с добродушным снисхождением и пояснил:
– Это часть дезинформационной игры – инсценировка! Теперь понял? Вот в Великую отечественную перед началом большого наступления разведчики всегда пытались подсунуть немцам какую-нибудь «липу», чтобы сбить фашистов с толку: запутать и скрыть истинные сроки и направление готовящегося удара.
Генерал в общих чертах намекнул Нефёдову, что у контрразведки есть подозрение, что в ГРУ работает «крот»10, поставляющий американцам важную информацию. Для него то и была разыграна вся эта комбинация.
Игорю стало стыдно, что он вёл себя словно истеричная барышня. Он извинился перед Скуловым, и заверил его, что постарается хорошо выполнить свою миссию во время завтрашнего полёта.
Глава 12
Вторник Игорь провёл с отцом. Они ещё вначале прошлой недели договорились о встрече.
Когда мотоциклист лихо подкатил к родительской даче, невысокий, коренастый мужчина в старенькой авиационной фуражке чинил крышу сарая. При появлении гостя, отец не спеша закончил прибивать очередную планку к руберойду. Вытер руки тряпкой. После чего приветственно помахал сыну.
Двухколёсное приобретение Игоря Нефёдов-старший разглядывал оценивающим взглядом знатока. Попыхивая трубкой, неспешно обошёл «Иж». Скользнул ироничным взглядом по пижонской бахроме, украшающей сиденье. Хмыкнул на яркую переводную картинку на бензобаке. Затем с разрешения сына пятидесятилетний мужчина оседлал «стального коня», повернул ключ зажигания, несколько раз покачался на сиденье, пробуя рессоры. И вдруг сразу дал полный газ, с места подняв мотоцикл на дыбы. Распугивая соседских гусей и подпрыгивая на ухабах, лихой ездок понёсся вдоль по улице, словно гонщик на трассе мотокросса. Через несколько секунд он скрылся из виду. Рёв мотоциклетного мотора затихал где-то за деревенской околицей. Отца не было минут двадцать.
– Ничего, аппарат… Годится – вернувшись весь в пыли, дал своё заключение бывалый ас. – Движок вот только слабоват. У меня в Германии в 45-м трофейный бээмвэшный Zündapp был. Не машина – арабский жеребец!
По дороге к дому отец делился с сыном небогатыми новостями. Сдержано похвалился, что поставил новую теплицу. Описал свою недавнюю поездку в райком. Почему-то местные жители уполномочили именно отца, а не свою поселковую власть добиваться от районного начальства, чтобы от расположенного в пятнадцати километрах шоссе к их посёлку протянули нормальную дорогу, а то во время затяжных осенних дождей и ранней весной сюда можно было добраться лишь на тракторе или лошади.
Впрочем, пенсионер сам был рад любому хлопотному поручению. После отставки его деятельная натура скучала без настоящего дела.
– Ты бы хоть мемуары, бать, что ли попробовал писать – полушутя предложил ему однажды сын. – С твоей то биографией книга может получиться поинтересней любого авантюрного романа.
– Мои мемуары здесь никому не нужны, – сердито буркнул отец. – Лакировать жизнь я не хочу, а правду ни один цензор не пропустит. Вот скажи мне начистоту: можешь ты представить в витрине магазина военной книги на Ленинском проспекте книгу под названием «Воспоминания лётчика-штрафника»? Вот в Германии за такую рукопись мне бы действительно хорошо заплатили и издали бы её хорошим тиражом. Но у меня к немцам после войны такое отношение, что мне их марки не нужны.
На том тему мемуаров закрыли раз и навсегда.
Между тем, чтобы не свихнуться с тоски Нефедов-старший постоянно придумывал себе заботы: то на окна навесит причудливые наличники. А потом ещё украсит узорной резьбой летнюю веранду и забор. Да вдобавок распишет свои поделки цветными красками, превратив дом в сказочный терем. То для местной поселковой детворы, чтобы поменьше сигаретами и самогоном интересовалась, придумает кружок авиамоделизма.
А три года назад от скуки Нефёдов-старший занялся цветоводством и в итоге так преуспел, что за семенами к нему приезжали даже из Крыма. Но все эти дела служили отставнику лишь временной отдушиной от мрачных мыслей.
Впрочем, хотя он давно не ждал от будущего ничего хорошего, но и окончательно раскисать себе не позволял. Сказывалась армейская закалка. Всю жизнь этот крутой мужик терпеть не мог нытиков и сам не любил распускать сопли. Каждое утро начинал с серьёзной зарядки: летом пятикилометровая пробежка в одних трусах до лесного озера и обратно. Зимой – лыжный кросс, потом работа с пудовыми гирями во дворе. Обязательно в конце тренировки купание в озере, зимой – в проруби или обливание из ведра у колодца. В итоге Борис Нефёдов выглядел лет на двадцать моложе своих лет. На него до сих пор заглядывались молодые женщины. Почему-то бабы были уверены, что этот крепкий мужик с энергичным и даже зимой загорелым лицом и шрамом над правой бровью, который делал его похожим на пирата – невероятный еб… рь. Наверное и из-за этих слухов, которые возможно имели под собой основание, мать и ушла от отца.
Хотя в детских воспоминаниях Игоря не запечатлелось, чтобы родители когда-либо крупно скандалили по поводу отцовских измен. Отец всегда возвращался с работы домой, а не «зависал» у любовниц. Правда, одно время он регулярно выпивал. Конечно, это было связано с незаслуженным и обидным отстранением кадрового офицера и прекрасного лётчика от любимого дела. Но даже приходя под хмельком, отец вёл себя нормально: спокойно разговаривал с сыном, проверял его уроки, обычно что-то рассказывал интересное. Отец много читал и был великолепным рассказчиком. Если бы не запах водки невозможно было догадаться, что по дороге с завода мужчина заходил в рюмочную.
Теперь-то, став взрослым и тоже пережив крах профессиональных надежд, Игорь начинал понимать, каково ему тогда было. Когда долгие годы самозабвенно шлифуешь профессиональное мастерство, живёшь любимым делом, и в итоге становишься Мастером с большой буквы, чтобы в один день снова сделаться никем, то даже самый гранитный характер может дать трещину. Но сын никогда не слышал от отца жалоб, стенаний по поводу незадавшейся карьеры и собственного одиночества. Лишь однажды молодой человек увидел на обветренной щеке бати слёзу. Это случилось на похоронах жены. Хотя последние годы родители были в разводе, они сумели сохранить тёплые отношения. Почти всё лето мать Игоря проводила вместе с бывшим супругом на их общей даче. Игорь видел, как нежно к ней относится отец. Какая бы чёрная кошка не пробежала между ними в прошлом, отец до последних дней её жизни продолжал любить свою Оленьку. Да и она так и не вышла больше замуж. Когда у женщины обнаружили рак, он ухаживал за ней, как самая заботливая сиделка. Мать умерла на его руках…
Инстинктивно стараясь во всём походить на отца, Игорь тоже не плакался ему в жилетку по поводу своих служебных неудач. Впрочем, самолюбивый юноша не делал этого и по другой причине… Одно время неудачно начавший службу лётчик завидовал славе отца, которая окружала его даже через много лет после отставки. Рассказать же правду о своей службе, означало, признаться бате, что по сравнению с ним ты полное ничтожество. Поэтому Игорь долго скрывал от него свой перевод.
Но у знаменитого аса слишком много оставалось друзей и знакомых в ВВС. Конечно, кто-то из приятелей деликатно сообщал бывшему сослуживцу об очередном проколе его Игорька. Нефёдов-старший очень переживал эти новости. Но чем он мог помочь сыну?! Если бы только было возможно своё звериное чувство самолёта, природную ловкость и интуицию, снайперский глаз прирождённого воздушного охотника передать мальчишке по наследству! Борис без промедления отправился бы к ближайшему нотариусу, чтобы оформить необходимый документ…
