В ночь, когда убили маму и папу, меня привезли прямо с вокзала, тогдашние детективы. И я все видела, видела своими глазами. В ту ночь во мне умерли последние капли человечности и надежды на будущее. Позвонив Фраю, я попросила его устроить похороны и поддержать бабушку. Это был наш последний разговор. Он пытался меня успокоить, чувствуя, что я собираюсь сделать что-то ужасное. Но было поздно, прижимая к уху телефонную трубку, я ощущала, как обливается слезами моя душа. Сама же я уже не плакала, больше никогда…. Человечность, а затем и душа…. Душа умерла, прощаясь с Фраем, я знала, что он поедет искать меня. Знала, что ему будет больнее, чем мне. Но все равно уехала. С утра я села на поезд до столицы. Я поехала прямиком в Академию, туда, где мое проклятие оценят по достоинству. Да, я мечтала о будущем рядом с Фраем, я мечтала когда-то, прожить прекрасную человеческую жизнь. Где я бы вышла замуж за Фрая, родила ему двоих или троих детей, мы бы жили в доме на берегу в Олексе. Все могло бы быть. Но этого не случилось, и в этом нет ничего ужасного. Я просто поняла, что лучше быть проклятой, но найти того, кто лишил тебя жизни. Чем быть проклятой и пожинать плоды своего проклятия, теряя все дорогое и ценное вокруг. Это не месть…. Это поиск истины, истины жестокой, но вероятно справедливой. Вероятно ли?
Вернувшись из Академии, идеальной бесчувственной машиной для убийства, я начала свой путь очерченный кровью. Я не продала родительскую квартиру, но на стипендию, получаемую в Академии, смогла купить себе пустую, двухкомнатную квартиру на сороковом этаже роскошного небоскреба. Хочешь жить подальше ото всех — живи на самом виду. Много одиноких ночей подряд, смотря с высоты на этот ужасный, кишащий страстями город, я вспоминала, как была счастлива рядом с Фраем. Я только перебирала воспоминания в голове уже по привычке, но я ничего не чувствовала от их вида. Но все это самообман. Любовь, связывающая нас, не могла так просто исчезнуть и я подавляла в себе даже мысль о ней.
— Фрай…. - выдохнула я. Он знал, он все знал, что я чувствую. Фрай видел меня своими глазами как рентгеновскими лучами. Мои чувства, мое стеснение и нерешительность при виде его, он знал…. Он также знал, что я все время боялась встретить его….
— Крошка Джулли, похоже, нам стоит поговорить в другом месте, как думаешь? — его глаза вопросительно смотрели на меня. Я все еще находилась в состоянии близком к умопомешательству. Смотря на него с потерянным видом, я пыталась возобновить работу разума. Фрай был спокоен, но по его лицу я едва улавливала его глубинные, истинные чувства — боль, сжигающее желание запереть меня где-нибудь.
— Я, нет, я здесь по работе….
— Отлично, сначала сходим по твоей работе, а потом в кафетерий. Здесь есть отличная кофейня на верхнем уровне зимнего сада. Так и куда тебя нелегкая занесла?
— Мне нужно на кафедру биологии. Фрай, почему ты так спокойно спрашиваешь? Ты знаешь кто я…?
По поднятым вверх бровям и сжатию его губ, было видно, что он испытывал гнев, только услышав от меня эти слова.
— Джульетт, сбежав от меня, ты могла пойти только в одно место. Это Федеральная Академия Расследования и Профилактики Преступлений…. Я знаю кто ты, и от этого мне еще больнее. Надеюсь, хотя бы сюда тебя привела не месть? Будет очень жаль, если нас вместе свело ужасающее из человеческих желаний…. - он вдруг стал серьезным. После чего он мило улыбнулся, как будто пять минут назад и не испытывал глубокой ненависти.
Его рука схватила мою за запястье. Холодными пальцами с гладкой кожей, нежность которых я никогда не забывала, он нащупал пульс. Он всегда знал, что чувствует мое сердце. Будто ничего не изменилось со дня нашего расставания. Это бездна. Фрай — эта бездна. Бездна, в которой я ходила по тоненькому лезвию собственного самообладания. Но это бездна, которая чувствует и знает меня лучше, чем сама я. Бездна, которая может управлять моими желаниями и страстями. И с каждой секундой…. Чем дольше я находилась рядом с Фраем…. Лезвие истончалось. Что делать, когда не знаешь куда бежать? И что делать, если хочешь убежать, во что бы то ни стало.
Пока Фрай тащил меня за руку сквозь коридоры, я отчаянно пыталась вновь вернуть себе способность мыслить трезво и расчетливо. Я боролось с переполняющими меня эмоциями. Мой мозг заработал как шестеренки сложной машины, одна мысль за другой стали обволакивать мое сознание.
Мотылек знает, что я не могу видеть собственное будущее, а от того пользуется этой лазейкой. Зная, что он очень близкий мне человек и именно поэтому использует эту дыру. Он хочет, чтобы мы сражались почти на равных. Изначально, таких людей было трое: это Финн, Лидия и Билл. Но даже если их алиби существуют и правдивы. Нет гарантии, что ни один из них не является убийцей. Тогда я начала действовать методом исключения. И пришла к выводу, что мотив противостоять мне, реально есть только у Финна и капитана. У Лидии же существует двойное оправдание — девушка просто не способна удерживать жертву. Нет, конечно, я могу так сделать. Я читала также досье Лидии — она никогда не занимались спортом или физкультурой по причине легочной недостаточности. А это значит, что физически совершить это преступление она не могла. И даже если рассматривать убийство моих родителей и это преступление как единую картину. Девушка не может поднять и прибить взрослого мужчину к стене, если только она не занимается бодибилдингом. Билл тоже не мог совершить этого убийства, так как мы не были знакомы четыре года назад и его прислали из столицы в новое Агентство, за день до его официального открытия. А это значит, что ознакомиться с делами тех, кто будет там служить, он бы просто не успел. Да и разумная интуиция говорит мне, что алиби шефа стопроцентное. Относительно Финна, то же самое, мы не были знакомы четыре года назад…. Его мотив, даже если он есть, в него мне вериться с трудом, Финн оправдывает себя всем, хотя бы потому, что я для него как высшая ценность. Но, его алиби из всех выглядит менее правдоподобным. Но даже, если предположить, что Финн мог, чисто теоретически, совершить убийство девушки в парке…. Потому, что его алиби о том, что в ту ночь он кутил с девчонками, и с одной из них уехал из клуба, выглядит, конечно, по Финновски правдиво. Но Финн профессиональный психолог, прежде всего, а это значит, что он может заставить девушку, с которой был, сказать то, что не является правдой, но в результате будет правдой. Нас учили заставлять людей верить в то, чего они никогда не делали, психологическими методами воздействия. Поэтому, допрашивать его девушку нет смысла, как и его самого, ему вполне по силам обмануть даже меня. Порой, он только прикидывается дурачком, ради своей выгоды. А это значит, что Финна официально можно записать на второе место в списке «подозреваемых». Потому, что есть кое какой факт, который хоть на каплю, но оправдывает Финна.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
