очень важные слова. Корректуру «Сосен перезвон» посылаю. Внешне книжка мне нравится. Спасибо Вам за труды.
Н. Клюев
29 октября 1913 г.
Дорогой Константин Фёдорович!
Мне предлагают переиздать мою книгу «Братские песни». Но мне очень бы хотелось, чтобы все мои песни издавали Вы – как-то приятно и внушительно, если на всех книгах стоит одно книгоиздательство. Поэтому будьте добры ответить не задерживая, согласны ли Вы переиздать упомянутую мою книгу. Конечно, без предисловия и несколько добавленную. Цена 300 рублей за 3000 экземпляров. Будет очень мне жалко, что по бедности своей я должен продать кому-либо другому, но поверьте, что Вы окажете мне и насущную помощь, купив книгу – так как заработков по нашим местам сейчас нет, хлеба не выросло, к тому же мать и отец у меня больны и стары, а жить, пить-есть надо, а кормильцев один – я.
Адрес: Мариинское почтовое отделение Олонецкой губ. Вытегорского уезда. Николаю Клюеву.
2 мая 1915 г.
Дорогой Константин Фёдорович!
Не угодно ли Вам издать мои песни о войне, которые в печати имеют большой успех, и почти каждая вызывает газетные обсуждения, что подтверждает прилагаемое письмо А. Измайлова, отзыв которого, как известно, для книгопродавца действеннее, чем отзыв Вячеслава Иванова и т. п.
С выходом новой книги неизбежно увеличится спрос и на мои прежние книги «Лесные были» и «Сосен перезвон», потому что новая моя книга под названием «За родину» не может пройти незамеченной.
За «Полынь» Сухотина моё Вам глубокое благодарение. Жду скорого и благоприятного от Вас ответа и ещё раз усердно благодарю за доброе Ваше ко мне отношение.
Н. Клюев.
Адрес: Мариинское почтовое отделение Олонецкой губернии.
У меня на примете есть несколько икон, по-моему, 14 или начала 15 века «Восхищение пр. Илии», «Воскрешение мёртвых» и несколько однощельных медных складней. Как поеду в Москву, то завезу их к Вам.
Михаил Кузмин:
«А Мариво заняться мне бы очень хотелось»
Михаила Кузмина Некрасову рекомендовал Валерий Брюсов: составляя список достойных для издания западноевропейских поэтов XVIII века, Брюсов убедил Некрасова, что перевод Гоцци и Мариво лучше всего доверить Кузмину.
Издать театральные сказки – фьябы итальянского драматурга и поэта Карло Гоцци – «Любовь к трём апельсинам», «Король-олень», «Турандот» – Некрасов мечтал, едва открыв своё издательство. Правда, летом 1911 года от этой затеи его отговаривал Павел Муратов: «Что касается Fiabe Гоцци, то при всей моей любви к этому милому венецианцу, я не могу посоветовать Вам издавать его переводы. Вы сами убедитесь в этом, когда Fiabe будут у Вас в руках. Стихи, которые так прелестно звучат по-итальянски, в переводе на русский теряют всё. А главное, вся занимательность заключается в не написанных, а только в указанных ролях масок. По-русски это будут пустые места. Перевод представлял бы огромные трудности (не забудьте, что часть персонажей говорит на диалектах Венеции, Бергамо и пр.), а результат едва ли оправдал бы труд. Я сам уже думал об этом и пробовал даже перевести кое-что с моим приятелем, поэтом В. Ф. Ходасевичем. Должен сознаться, что ничего путного из этого не вышло».
В начале 1912 года Некрасов обращается к Кузмину с предложением издать его перевод «Фиаммиты» Боккаччио. Но перевод уже был продан Кузминым 3. И. Гржебину, владельцу издательства «Шиповник», который в связи с долгами типографии продал его М. Г. Корнфельду, владельцу издательства «Сатирикон».
В середине марта 1912 года Некрасов пишет Кузмину о задуманной серии XVIII века: «…среди авторов есть один, которого почти невозможно передать по-русски: это Гоцци, о переводе его Fiabe я мечтаю давно. Из этого сборника на русском есть только «Турандот», испорченная Миллером. Подумайте об этой книжечке, возобновите её в памяти и решите, возможно ли передать эти наивные простонародные стихи, написанные к тому же на разных диалектах.
Для нас здесь есть и другая сторона: переводы, конечно, будут ставить на театре.
Ни к одному русскому поэту я не обратился бы с этим пока даже полупредложением; уверен, что если кто и может выполнить эту работу, это только Вы».
Однако «Король-Олень» Гоцци в переводе Кузмина так и не был издан. Не были выпущены в издательстве Некрасова и пьесы Мариво в переводе Кузмина, о которых между Кузминым и Некрасовым также был разговор.
В сентябре Кузмин отправил Некрасову в Ярославль для альманаха «Старые усадьбы» рассказ «Набег на Барсуковку» и стихотворный цикл «Бисерные кошельки».
Имя Михаила Кузмина нередко упоминалось в письмах его родственника, писателя и драматурга Сергея Ауслендера, который был в дружеских отношениях с Некрасовым и постоянной переписке с ним. «Кузмин уехал в Ригу и по своему обыкновению пропал бесследно», – писал Ауслендер издателю в Ярославль в середине сентября 1912 года.
Переписка Некрасова и Кузмина обрывается в начале 1913 года. Последнее письмо издателя к поэту, заканчивающееся риторически: «Поджидаю Гоцци. Хотелось бы выпустить его поскорее. Ведь перевод, наверное, готов», – осталось без ответа.
Михаил Кузмин – Константину Некрасову
2 марта 1912
Милостивый Государь Константин Фёдорович!
Пишу с большим опозданием, находившись всё время вне Петербурга. Не может быть и речи, насколько мне было бы приятно видеть свой перевод в Вашем издании, задуманном и ведённым с таким просвещённым вкусом. Но дело в том, что если вы заинтересованы этой вещью, Вам следует обратиться к Зиновию Исаевичу Гржебину («Шиповник»), которому мой перевод был продан за 225 рублей, так как у меня даже нет рукописи, а деньги я получил сполна. Если Вам желательны будут мои переводы, я охотно возьмусь за что-нибудь с французского, итальянского, латинского и греческого (предпочтительнее), хотя могу взять английский и немецкий. Теперь я перевожу Аполлодора для «Грядущего дня» и Аристофана для Сабашникова.
С полным уважением,
М. Кузмин Таврическая, 25
17 августа 1912
Многоуважаемый Константин Фёдорович,
Будет ли Ваш альманах, или нет? То есть присылать ли мне Вам стихи и рассказы, или адресовать их в другие места? А также мне хотелось бы перевести что-нибудь для Вас, но только чтобы это было определённо и срочно. Будь то пьесы К. Гоцци или несколько (5–6) комедий Мариво. О последнем я мог бы написать очерк и отдать всё к весне (март-апрель). Но только если это будет определённо и фиксировано.
<…>
А Мариво заняться мне бы очень хотелось.
11 сентября 1912
Многоуважаемый Константин Фёдорович,
Послал Вам
