— Что? — пробормотал он.
— Телефон. — Кто-то дергал ручку двери снаружи.
Войдя сюда, он запер дверь.
— Да? — Он кашлянул, прочищая горло. Нет, это не Джеки. Он ведь у Рэнди. Никто не знает, где он.
— Телефон, — икнули за дверью уже тише.
Он встал. Чихнул. Вытер нос. Откашлялся. Пригладил волосы. Открыл дверь. На пороге стоял, разинув рот и медленно вращая белками глаз, плавающими в вязкой жидкости, низенький, пухлый и бледный человек.
— Это не ты, — наконец проговорил коротышка, тыча в него пальцем. Весьма удивившись. Вытаращил глаза. Не говоря больше ни слова. Молча смотрел. Как полный идиот.
— Что?
— Рэнди к телефону. — Человек сдвинулся в сторону, пытаясь заглянуть внутрь. — Рэнди к телефону. Рэнди!
— Его нет.
— Телефон. — Коротышка показал в конец коридора.
— Его нет, я сказал.
— Ты поговоришь. — Коротышка схватил его за руку и потащил из комнаты на кухню. Там он показал на кухонный стол, где стоял телефон. Трубка лежала на столе. Коротышка все тыкал в нее пальцем, будто там было что-то страшно срочное, и повторил, попятившись: — Телефон.
Он смотрел на телефон.
— Ты, — сказал коротышка.
Он покачал головой.
— Говори.
Он вздохнул, но остался на месте.
Коротышка схватил трубку, поднял выше. При этом он все время топтался и тер ногу об ногу, будто ему срочно требовалось отлучиться в туалет. Подтянул трубку ближе, натягивая провод. Телефон поехал следом. Почти до края стола.
— Рэнди!
Он взял трубку. Вытер губы. Сглотнул.
— Алло?
— Рэнди? — сказал женский голос.
— Рэнди нет.
— А где он?
Коротышка придвинулся вплотную. Чуть не наступая ему на ноги. Разглядывал его лицо, открыв рот.
— Я не знаю.
— Кто это?
Он не ответил.
— Когда Рэнди будет дома?
— Я не знаю.
— А Гилберт знает?
— Гилберт?
— Это он снял трубку.
Он взглянул на коротышку. Тот кивал, как бы говоря: давай-давай, я слушаю.
— Нет, Гилберт не знает.
Услышав свое имя, Гилберт улыбнулся. Короткие, в никотиновых пятнах, зубы. Кивнул и спросил:
— Ты кто? — Теперь он проявлял к нему больший интерес. — Это Пэтти. — Он показал на трубку. И громко позвал: — Пэтти, это ты, да?
— Передайте ему, чтобы он позвонил Пэтти, — попросила женщина иронично-сумрачным тоном.
— Передам.
— Вы его друг?
— Да.
— А я и не знала, что у Рэнди есть друзья. — Она дала отбой. Это было шуткой. То, как она произнесла эти слова.
— Я могу заварить чай, — предложил Гилберт.
Он положил трубку на рычаг.
— Я могу поджарить тост. Где Рэнди? У него сигареты.
— Рэнди уехал.
— Куда? Куда уехал?
— Я не знаю.
— Тогда сигареты у тебя. — Гилберт толкнул его в грудь, сильно толкнул. — Что ты сделал с Рэнди?
Он невольно начал злиться.
Гилберт замер. Уставился ему в лицо.
— Тебя показывают по телевизору. — Он сделал два шага назад. — Ты кого-то убил. Нет, говорят, что это не ты. Правда? Я видел тебя на картинках. Вот где я тебя видел. На картинках. — Гилберт потыкал в сторону комнаты Рэнди.
Обернувшись, он оказался лицом к буфету. Когда он открыл дверцу и заглянул внутрь, Гилберт сказал:
— Это буфет Рэнди.
Там была еда. Консервированные бобы. Тушенка. Банка джема. Пачка печенья. Батон хлеба.
— Это еда Рэнди. Не трогай ее. — Гилберт покачал головой. Он все качал головой, тыча пальцем. Другой рукой он тер рубашку у себя на груди. Вверх-вниз.
— Рэнди не рассердится. — Он взял банку бобов. Открыл крышку.
— Это еда Рэнди.
Он съел консервированные бобы холодными. Вилкой.
Гилберт смотрел на него круглыми глазами. Его голова до сих пор покачивалась. И не только. У него отвисла челюсть.
Закончив, он швырнул пустую банку в мусорное ведро. Положил вилку в раковину.
Теперь Гилберт уставился на мусор. Будто не мог поверить в случившееся.
Он вернулся в квартиру Рэнди.
Вскоре пришел Гилберт.
— Кого ты здесь собираешься убить? Миссис Хайнс?
— Никого. — Он поднял с пола одеяло и подушку. Положил все на кровать. Он не понимал, к чему это все. Болела голова. Вроде как с похмелья, но не совсем.
— Где твои сигареты? Вон там внутри? — Гилберт указал на кладовку. Подошел к двери. Подергал за ручку. — Там. — Постучал в дверь. Позвал, прижавшись лицом к дереву: — Рэнди? — Шлепнул по двери ладонью. — Рэнди? Рэнди там. — Обернувшись, усмехнулся ему. — Рэнди сидит там с сигаретами и красками. Пусти меня к Рэнди.
Снизу кто-то застучал в пол как раз у него под ногами.
— Миссис Хайнс, — полушепотом пояснил Гилберт и опасливо посторонился. Как будто в полу образовалась трещина. Или оттуда вырвался сноп огня.
Он вынул из кармана связку ключей.
Гилберт выхватил у него связку и стал перебирать ключи. Мигом нашел нужный. Вставил в замок. Повернул. Дверь открылась, и Гилберт вошел. Он тотчас начал рыться в пепельнице, стоявшей на столе у стены. Раньше этот стол был в баре. Он помнил, как однажды ночью Рэнди взял его. Шел по улице, держа стол на голове, и кричал: «Грузовые переноски! Заберем вашу старую мебель!»
На стенах висели рисунки, выполненные красками. Портреты разных людей. Один человек был похож на Гилберта. Был портрет женщины. Были рисунки старых кирпичных домов. Океана и побережья. У маленького окна стоял мольберт. Сверху была прикреплена фотография из газеты. Его фотография. С надписью «Смертник», которую Рэнди вывел чернилами по нижнему краю.
Увидев это, он рассмеялся. Посмотрел на свое незаконченное лицо. Ему понравилось, как ложится краска: каплями и широкими мазками. Он чувствовал себя таким. Интересно, будет ли портрет когда-нибудь закончен? Хотя он и так был хорош. Улыбка соскользнула с его губ.
Гилберт сунул в рот окурок, добытый в пепельнице. Закурил.
— Это я. — Он ткнул пальцем в свой портрет. Потом в мольберт. — Это ты. — Показал на стену. — Это Пэтти. — В другое место. — Я. — Его палец носился в воздухе. — Пэтти. — Перемещался в пространстве. — Папа Рэнди.
Он взглянул туда, куда показывал Гилберт. На дальнюю стену без рисунков. Посередине пустой белой стены помещалась черно-белая фотография. Держалась на кнопке. Он подошел ближе. Фотография молодого человека. Стоит во дворе какого-то дома и улыбается. В белой футболке и черных брюках со стрелками. Держит руки в карманах.
— Это папа Рэнди, — пояснил Гилберт. — Он был хороший человек. Рэнди говорил.
Он рассматривал фотографию.
— А у меня нет папы, — сказал Гилберт. — Даже когда я был маленький, не было. — Он показал пальцем на фотографию. — У меня должен быть папа. Нужно, чтобы был папа. Куда делся мой папа? Никто не знает. Они не знают. Почему они не знают, куда делся мой папа?
Адвокат сказал ему, что дела у Рэнди паршивые. Остались свидетели. Гром и Сквид лежали в коме. «Спят, точно парочка милых ангелочков», — сказал Рэнди, когда он пришел навестить его в тюрьме. Рэнди хотел посмешить его, но лицо его выдало. Он знал, что это не смешно. По крайней мере, для него.
Уиллис отделался сломанным носом. Он выкрутился. Он всегда выкручивался. Всегда он был прав. Прав перед всеми. Он и выступал главным свидетелем. Он и барменша. Уиллис уж даст показания. Он любил давать показания. Против кого угодно.
— Мне нужны ваши показания.
— Это они вас просили.
— Они знают, что я вас представляю. Осторожничают.
— Боятся, может быть?
— Вас?
— Нет. Закона.
— Расследования?
Он кивнул.
— Они сказали, чем быстрее, тем лучше. Возможно…
— У тебя есть сигарета?
Адвокат посмотрел на Гилберта, сидевшего на соседнем стуле.
— Нет, я не курю.
— Ха-ха, — сказал Гилберт. Как будто это было смешно. Он даже показал на адвоката пальцем. — Почему на тебе хорошая одежда?
Адвокат неуверенно улыбнулся:
— Я не знаю.
— Потому что так надо.
— Наверное. — Адвокат перевел взгляд с Гилберта на него. — Мы сделаем для Рэнди все возможное. К сожалению, так или иначе, ему грозит тюремный срок.
— Как тебя зовут?
Адвокат назвал Гилберту свое имя.
— Назови по буквам.
Адвокат отчетливо произнес свое имя по буквам. Он сидел, слегка подавшись вперед и сцепив руки перед собой на столе. Он был хороший парень. Он не обижался. Он не торопился. Он привык людям все растолковывать.
Тюремный срок.
Жутко было даже представить. Только не это. От одной мысли становилось дурно. Охватывал страх. Страх, а затем мертвый покой. Но Рэнди выдержит. Он станет играть в карты и шутить. Во все игры будет выигрывать. Он выбьет все дерьмо из самого большого парня в тюрьме. Будет бить его и смеяться. Они отстанут от него. Он знал, потому что они когда-то сидели вместе. Давно. Рэнди будет в порядке. Вот так он думал.
