Петр и другие посвященные из самого близкого круга Иисуса станут править вместе с ним, когда придут Царство и сам Иисус, и крестьянин из низов, из сельских мест станет мессией Бога. Неудивительно, что ученики изображаются не слишком верующими в свою благую судьбу и в пришествие Царства Божьего. Они хотели знать, является ли сам Иисус мессией. Они хотели знать, будет ли он возвращать царство Израилю сейчас (см.: Деян. 1:6). Они хотели знать, будет ли у них привилегированная власть, как только оно наступит, например, станут ли они его правой и левой руками, когда он воссядет на троне (см.: Мк. 10:35–37). Эти Двенадцать — особая группа не только потому, что им оказано особое внимание и они получают наставления от того, кто будет править землей, но и потому, что они будут править с ним в грядущем Царстве.
Особые привилегии трех апостоловСамые ранние из сохранившихся текстов об Иисусе и его учениках — Евангелия от Матфея, Марка и Луки — свидетельствуют, что среди двенадцати был внутренний круг из трех учеников, особенно близких к Иисусу. В него входили Петр и два сына Зеведеевы — Иаков и Иоанн. В нескольких местах Евангелия мы видим, что эти трое пользуются особыми привилегиями.
В Евангелии от Марка начальник синагоги по имени Иаир просит Иисуса исцелить его умирающую дочь. Когда Иисус подошел к дому, девочка уже умерла. Но Иисус не отступил: он отослал всех плакальщиков, с ним остались только родители девочки, а также Петр, Иаков и Иоанн. Только они видели, как он воскресил девочку (см.: Мк. 5:21–24, 35–43).
Примерно на полпути к исполнению своей миссии Иисус подошел к горе Преображения Господня, взяв с собой только Петра, Иакова и Иоанна. Там он преобразился перед ними и, к изумлению и страху этих трех зрителей, беседовал с двумя предшественниками по Еврейскому Священному Писанию — Моисеем и Илией (см.: Мк. 9:2–8).
До ареста Иисус говорил с учениками о грядущем разрушении, когда наступит Царство Божье. Петр, Иаков, Иоанн и брат Петра, Андрей, наедине спрашивали его о подробностях того, что будет. Иисус исполнил их просьбу и говорил больше, чем когда-либо ранее (согласно Евангелию от Марка) о бедствиях, которые обрушатся на землю прежде, чем Сын Человеческий свершит свой Суд (см.: Мк. 13:1–36).
После Тайной вечери Иисус вышел в Гефсиманский сад помолиться. Он оставил всех учеников, взяв с собой только Петра, Иакова и Иоанна, и они видели его отчаяние, ибо он знал, что смерть уже близко (см.: Мк. 14:32–34). Он просил их не спать, пока он молится. Трижды Иисус возвращался к ним и находил спящими. Но упрекал он лишь одного Петра: «Симон! ты спишь? не мог ты бодрствовать один час? Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение…» (Мк. 14:37).
Итак, были двенадцать, занимавшие особое положение среди последователей Иисуса и получавшие от него особые наставления и власть, но был еще и внутренний круг учеников, сопровождавших его даже в самые личные моменты его жизни, и с кем, возможно, он был особенно близок, — три рыбака из Галилеи.
Особые отношения с одним из учениковСреди этих трех был один, которого считали правой рукой Иисуса — Симон Камень. Именно он открыто признал Иисуса мессией; только он разговаривал с Иисусом на горе Преображения; это он воззвал к Иисусу, когда тот шел по воде. И его же Иисус упрекал, как редко кого упрекал: «Отойди от меня, сатана! ты Мне соблазн! потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое»; — «Симон! ты спишь? не мог ты бодрствовать один час?» С исторической точки зрения ближайшим учеником Иисуса был Петр.
Поэтому любопытно взглянуть на беседы Иисуса с Петром в некоторых сохранившихся преданиях и понять, какими их запомнили христиане, передававшие истории об Иисусе из уст в уста. Именно эти беседы могут показать нам, как ранние рассказчики понимали, что значит быть последователем Иисуса.
Пожалуй, можно с уверенностью сказать, что следование за Иисусом в его земной жизни означало прежде всего принятие его послания о том, что грядет Царство Божье и люди должны подготовиться к его неизбежному наступлению. Дело не терпело отлагательств: должно быть объявлено слово, предупреждающее людей о грядущих бедствиях и возможности спасения. Это может объяснить ту озадачивающую ситуацию, о которой я ранее упоминал, — что Симон и Андрей вместе с другими оставили свои семейства и ушли с Иисусом. Как оставленные выживали бы месяцы и годы без семейного дохода? Возможно, Петр и другие были настолько убеждены в том, что конец этого века неизбежен и близок, что выживание для долгой жизни стало уже не актуальным. Для них развязка была близкой. Сын Человеческий скоро придет с неба, и его Царство у порога. Но в том Царстве не будет никакой нужды в труде для пропитания, ибо Бог даст все, что необходимо его детям. И поэтому, как сказал им Иисус, люди Божьи должны искать «прежде Царства Божия и правды Его, и это все [пища и одежда] приложится вам» (Мф. 6:33).
Сами ученики, кажется, тоже понимают, чем они пожертвовали ради Иисуса в ожидании грядущего Царства. Когда Иисус сказал, что не богатые, а бедные войдут в Царство Божье, Петр ответил: «Вот, мы оставили всё и последовали за Тобою» (Мк. 10:28). Ответ Иисуса коротко выражает его апокалиптическое послание: «Истинно говорю вам: нет никого, кто оставил бы дом, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради Меня и Евангелия, и не получил бы ныне, во время сие, среди гонений, во сто крат более домов, и братьев и сестер, и отцов, и матерей, и детей, и земель, а в веке грядущем жизни вечной. Многие же будут первые последними, и последние первыми» (Мк. 10:29–31).
Петр и другие ученики, по-видимому, принимают послание Иисуса о том, что новый век неизбежен и что сам Иисус будет мессией, правителем грядущего Царства, а они — его соправителями. Какой же удар был ими испытан, когда все пошло не так, как планировалось.
Петр и Иисус как грядущий мессия
Здесь я должен разъяснить то, что до сих пор только намечал. Сегодня, когда христиане говорят об Иисусе как мессии, они подразумевают целый ряд представлений. Для некоторых это означает, что мессианство делает Иисуса божественным. Кто-то уверен, что мессианство требовало того, чтобы он умер за грехи мира. Другие полагают, что Иисус — мессия, потому что он — духовный правитель Царства Божьего в наших сердцах. А для кого-то мессианство означает все это. Но историки давно поняли, что ни одно из перечисленных пониманий мессианства не встречается ни в каких иудейских писаниях, и поэтому ни одно из них не поддерживалось иудеями. То есть речь идет о христианских представлениях относительно сути мессианства, но не об иудейских. А Иисус, Петр и другие ученики были не христианами, а иудеями. Чего же тогда ожидали от мессии иудеи?{21}
Возможно, во времена Иисуса большинство иудеев не ожидало никакого мессии вообще, как и большинство иудеев сегодня. Но у тех, кто ожидал мессию, были самые разные идеи о том, на что это могло быть похоже. Само слово «мессия» происходит от древнееврейского слова, означающего «помазанник» (древнегреческий эквивалент — christos, откуда мы получаем термин «Христос»). Так как цари Израиля проходили помазание как часть церемонии инаугурации, то можно предположить, что, поскольку Израиль был наводнен другими народами и оказался под их властью, будущий царь, который воссядет на троне Израиля, должен быть помазан подобно Давиду, великому царю прошлого. И поэтому некоторые иудеи ожидали появления в будущем воина-царя, который свергнет их врагов и восстановит Израиль как верховное государство в мире. Другие иудеи, разделявшие специфический вид апокалиптического мышления, полагали, что будущий помазанник (или избранный) может быть космическим судьей, «подобным Сыну Человеческому», упомянутому в книге пророка Даниила, который уничтожит силы зла, чтобы установить правление Бога здесь, на земле. Те же, кто был больше сосредоточен на ритуальных законах, которые Бог заповедал в Священном Писании, считали, что будущий помазанник будет великим толкователем Закона Божьего; он поведет свой народ к праведности.
Короче говоря, существовали самые разные ожидания, на что мог быть похож будущий мессия. Но все эти ожидания имели одну общую черту: мессия, как предполагалось, будет фигурой великой и могущественной, он одолеет врагов Бога в грядущем веке. Мысль о том, что он может быть слабым и легко сокрушимым, что его распнут и казнят враги, как легко себе представить, была очень далека от иудейского представлении о мессианстве. Почему же тогда христиане говорят о мессии так, будто предполагалось, что он испытает страдания и умрет? Потому, что христиане с самого начала признали, что Иисус — мессия, и вполне понимали, что он пострадал и умер. Это вопрос логики: если Иисус — мессия, а Иисус пострадал и умер, то мессия должен был испытать страдания и умереть.
