В отличие от Нижнего города, где стоял контейнер для утилизации отходов.
Ева по привычке припарковалась перед домом и некоторое время просто сидела, барабаня пальцами по рулю. В вестибюле ее не встретит Соммерсет, готовый отпустить саркастическое замечание по поводу ее опоздания, а она не сможет ответить ему колкостью. Эта мысль вызвала у нее легкую досаду.
Соммерсета нет, и никто не станет злиться на нее из-за того, что она оставила машину перед домом, а не загнала ее в гараж. Ева вздохнула и чуть было не решила сделать это сама.
Но всему есть пределы.
Оставив машину на месте, она пробежала по жаре и вошла в дом, где царила благословенная прохлада.
Ева готова была свернуть к монитору, чтобы узнать, где находится Рорк, но вдруг услышала тихую музыку. Она пошла на звук и увидела мужа в гостиной.
Он сидел в своем любимом старинном кресле, закрыв глаза и держа в руке бокал вина. Это было так не похоже на Рорка, что у Евы сжалось сердце. Но тут он открыл неправдоподобно синие глаза, и она с облегчением вздохнула.
– Привет, лейтенант.
– Как дела?
– Лучше, чем прежде. Выпьешь вина?
– Конечно. Я сама. – Она подошла к бутылке, оставленной Рорком на столе, и наполнила бокал. – Давно дома?
– Нет. Всего несколько минут.
– Ты что-нибудь ел?
Он насмешливо выгнул брови.
– Да, если то, чем кормят в больнице, можно назвать едой. А ты?
– Перехватила кое-что в управлении. Но там кормят еще хуже. Значит, ты навещал мистера Ловкость и Изящество?
– Он вспоминает о тебе с такой же любовью. – Рорк сделал глоток и посмотрел на Еву поверх бокала. Он явно чего-то ждал.
– Ладно, проехали… – Она опустилась в кресло. – Как он себя чувствует?
– Достаточно хорошо для человека, который сегодня утром сосчитал ступени. Чего не случилось бы, если бы он спустился на лифте. Черт побери, он сломал себе ногу, как веточку, и серьезно повредил плечо. В общем, лучше не бывает…
Он закрыл глаза и начал постукивать пальцами по ручке кресла. Потом снова открыл глаза. Похоже, Рорк соблюдал тот же ритуал, который помогал ему успокаиваться после очередного приступа Евиного раздражения.
– Да… Ему наложили шину и сказали, что нога будет как новенькая. Перелом несложный. Вот с плечом хуже… Ему шестьдесят восемь лет. Сегодня утром я не мог этого вспомнить. Любой другой на его месте при перевозке вещей воспользовался бы лифтом. И еще одного я не могу понять: зачем ему понадобилось возиться с каким-то дурацким бельем в первый день своего отпуска?
– Потому что он упрямый и твердолобый сукин сын, который любит все делать сам и по-своему.
Рорк негромко засмеялся и сделал еще один глоток.
– Да, ты права.
«Ты любишь его, – подумала Ева. – Он твой отец в полном смысле этого слова».
– Значит, завтра ты заберешь его домой?
– Да. У меня в ушах звенит от жалоб старика на то, что я не забрал его сегодня. Можно подумать, что я бросил его в яму со змеями, а не поместил в отдельную палату лучшей больницы города. Будь я проклят, мне следовало к этому привыкнуть.
Он рывком поднялся и пошел к бутылке. Ева поджала губы.
– Ты наверняка ябедничал ему, как я жаловалась, когда ты упек меня в центр здоровья. Может быть, мы с Соммерсетом договоримся и уложим на койку тебя самого. Вот тогда мы с ним точно подружимся.
– Это будет самый счастливый день в моей жизни.
– А сегодняшний был самым несчастным? – Ева отставила бокал и поднялась.
– Завтрашний будет ничуть не лучше. Старику не по душе, что неделю-другую его будут лечить на дому.
– Я его не осуждаю. Он чувствует себя дураком, старой развалиной, злится и срывает зло на тебе, потому что очень любит. – Она забрала у Рорка бокал и поставила его на стол. – И я тоже.
– Судя по количеству синяков на моей заднице, вы любите меня безумно.
– Во всяком случае, я – да. – Она обняла Рорка за шею и прижалась к нему. – Может быть, доказать?
– Думаешь, в таком настроении у меня что-нибудь получится?
– Не знаю. – Она прильнула к его губам. – Так лучше?
– Лучше. – Рорк обхватил ее бедра и прижал к себе. – Похоже, дела идут на лад.
Ева рассмеялась.
– Мы совершенно одни. Чем займемся?
– Давай попробуем то, чего не делали раньше.
Ева отстранилась и внимательно посмотрела на него.
– Если мы чего-то не делали, то только потому, что этого не позволяет анатомия.
– Ты смелая женщина. – Рорк поцеловал ее в переносицу. – За это я тебя и люблю. – Он снова привлек ее к себе. – Но я думал о танцах в гостиной.
– Гм-м… Неплохо. Для начала. Особенно если мы будем танцевать голыми.
– Еще успеем. – Рорк поднялся и потянул ее за собой. «Именно это мне и требовалось, – подумал он. – Именно такая женщина». – Я не спросил, как прошел твой день.
Ева наслаждалась музыкой и их синхронными движениями.
– Так же паршиво, как и твой.
Ей хотелось расспросить мужа о Браунинг и Брайтстар. Возможно, он знаком с ними или знает о них. Это были люди его круга. Возможно, тогда у нее появилась бы какая-то зацепка. Но с этим можно было подождать. До тех пор, пока Рорк не расслабится.
– Расскажу позже.
Она потерлась щекой о его щеку, затем прильнула к ней губами и проложила дорожку к его рту. Потом протяжно застонала от наслаждения, запустила пальцы в его волосы и начала обольщать.
Все дневные заботы постепенно исчезали. Тепло обещало перейти в жар, ленивое желание в любую минуту могло смениться страстью. Пока Рорк кружил Еву на месте, она сводила его с ума поцелуями и жадными прикосновениями.
Ее поцелуи становились все более жаркими. Наконец Ева стащила с него пиджак и вцепилась в рубашку.
Рорк прижался губами к ее шее, и у него гулко забилось сердце. Это сердце билось и всегда будет биться только для нее. Пока он спускал с Евы жилет, она расстегивала пуговицы его рубашки.
Избавившись от жилета, Ева слегка прикусила его обнаженное плечо.
– Я за тобой не успеваю, – выдохнул он.
– Сейчас догонишь. – Она быстро расстегнула его брюки и сжала пальцы.
У Рорка закипела кровь и перехватило дыхание. Он неловко возился с портупеей, запутавшейся в полурасстегнутой блузке Евы.
– Проклятие!
Ева засмеялась, не отрываясь от его губ, но не остановилась.
Она чувствовала его участившийся пульс и понимала, что Рорк пытается справиться с собой. Но сейчас этого не требовалось. Ей хотелось окончательно свести его с ума. Пусть он думает только о ней и ощущает только то, что кипит в крови.
Ева знала, что желание вспыхивает в нем так же быстро, как и в ней самой, стонет, бьется, поглощая целиком и стремительно распространяясь по всему телу, пока то не начинает кричать криком. С ними так было всегда, но Ева до сих пор не могла к этому привыкнуть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
