Когда он подошел ко мне сбоку, легкие распирало под ребрами от паники, хотя я ровно и размеренно дышала.
Он наклонился, словно хищник во время охоты, и развернул мое кресло к себе.
— Как обстоят дела с моим сыном? — Трент костяшками пальцев заскользил по моему колену. Я дернулась, и он схватил меня за бедро под краем юбки, впиваясь пальцами так сильно, что запросто мог оставить синяки. — Он… удовлетворяет тебя?
Мой желудок скрутило в узел от его насмешливого тона. Я схватила его запястье и дернула от себя, но наши силы были неравны. Он был отлично сложен, и очень молодо выглядел в свои шестьдесят пять, с густыми белыми волосами, гладкой кожей, и едва заметными морщинами в уголках его желтоватых глаз. Он, наверное, потратил целое состояние на пластические операции, слуховой аппарат и персональных тренеров.
Я хотела отвернуться от него, потому что от его вида меня тошнило. Но его взгляд внушал такой страх, что я чувствовала себя беспомощной. Он считал, что заставил меня вступить в безвыходный брак с геем, и предполагал, что в этом отчаянии меня можно будет привлечь красивой внешностью.
Горло обжигало, словно кислотой. Я терпела его наглые прикосновения с тех пор, как у меня только начала появляться грудь, и мне нравилось думать, что мне удастся когда-нибудь отвадить его.
Но его настойчивость только увеличивала обороты, и он все чаще начал распускать руки. Походы на работу превратили меня в комок нервов и напряжения, и пробудили во мне страх перед этим офисом. Я еще сильнее дернула его руку, но он всего лишь пробрался пальцами выше по моей ноге. Он хотел борьбы, и я видела это в его блестящих глазах, но отказывалась играть по его правилам. Вот что было смешным: он придумал контракт, который запрещал мне изменять Колину, и сам же пытался заставить меня нарушить его.
Я отпустила его запястье. За годы работы здесь я избегала его, как только могла, но он был частью моей семьи, моим работодателем. Он был мстительным настолько, что, не моргнув глазом, мог причинить мне боль или даже убить, если бы я отказалась делать так, как он хотел.
И все же, у меня были свои пределы. Я бы никогда добровольно не раздвинула ноги перед этим мужчиной. Мой желудок сводило каждый раз, когда он приближался ко мне, как раз от того, что я не желала терпеть его рядом. Тысячи раз я угрожала ему тем, что подам на него в суд за домогательство, если он тронет меня хоть пальцем.
Но как долго это удержит его от меня? Остановит ли его что-нибудь? Мои родители уж точно нет.
Трент Андресон и «Тренчент Медиа» — вот чему они были и будут преданы. Они заключили брак между своими сыном и дочерью, будто принадлежали к эпохе феодализма, а это гарантирует им покровительство и защиту короля.
Как только его палец коснулся кожи между моими стиснутыми коленями, перед глазами всплыла картинка кастрации, отчего мне захотелось выпрямить спину и вздернуть подбородок.
— Если ты хочешь, чтобы Колин внес правки в сегодняшний эпизод, можешь сам ему об этом сказать.
— Это я приберегу для тебя, — второй палец присоединился к первому, и я почувствовала капельку пота между грудей.
— Если не уберешь свои руки, пожалеешь об этом.
Это была пустая угроза, но я не собиралась бороться с ним слезами и криками, которых он хотел.
— Наивная девчонка. Ты забываешь, кто я, и кто мои друзья.
В этом он ошибался. Я помнила. Его влиятельные друзья были причиной, по которой я не последовала за своим инстинктом и не воплотила в жизнь сцены убийства, которые представляла в своей голове. Хотя назвать его друзей влиятельными было громким заявлением. Я частенько подслушивала отрывки разговоров Трента и моего отца в гостиной после обеда. Втайне от всех, они с моим отцом заводили дружбу с известными директорами всемирных компаний, бывшими американскими президентами, нефтяными магнатами и членами королевских семей. Они все собиралась в тайных местах для хорошей выпивки, секса с рабынями в ошейниках и странных ритуалов, во время которых обсуждали планы на будущее мира. Слухи. Гребаные слухи без единого доказательства. Я знала, что лучше не вмешиваться в это дерьмо.
Сделав глубокий вдох, я сжала и расслабила пальцы. Мои выступления против гребаного эго, которое живет в Тренте, не спасет Колина от тюрьмы. Но также не остановит наших родителей от манипуляций его передачей.
Я закрыла глаза, и выплюнула слова, которых он так ждал.
— Я поговорю с Колином о сегодняшнем эпизоде.
Его руки исчезли с моих бедер, поправляя на мне ткань платья.
— Знаю, что поговоришь.
Он выпрямился и стоял надо мной в своем костюме от Армани, как воплощение первобытной власти и таинства, рожденный обводить людей вокруг пальца.
— Есть еще одно дело, для которого мне нужна ты.
Я встретилась с его холодным взглядом, сохраняя на лице незаинтересованное выражение, хоть все внутри меня кричало от страха. Эти разговоры за закрытыми дверями побуждали меня сопротивляться, защищаться, делать что-то, что не заставит меня думать о том, что я соучастник. Но осознание последствий приковывало меня к моему креслу.
— Я хочу, чтобы ты занялась этой подпольной гонкой. Найди все, что сможешь о гонщиках, датах, картах каждой гонки, и доложи мне.
Что? Зачем ему… Боже, он знал о моем участии в них? Ноги так и зудели, чтобы убраться отсюда. Я сопротивлялась этому порыву, впиваясь каблуками в пол.
— Я… я не… — хватит заикаться, тупица. — Я даже не знаю, с чего начать.
Была ли ложь в этих словах? Я все также держала голову прямо и просто смотрела на него, медленно и естественно моргая.
Он развернулся и прошел вдоль стола.
— У тебя точно есть, кому приплатить. Воспользуйся своими ресурсами.
Я резко сглотнула и выровняла дыхание, пока он повернулся ко мне спиной.
— Кому есть дело до шайки безответственных байкеров?
Хватая свой телефон со стола, он развернулся ко мне лицом и провел пальцем по экрану. А потом еще раз. И еще раз.
Нажал на экран.
Трент уставился в свой телефон, и потом снова провел по нему пальцем.
Вот черт, ему уже надоело разговаривать? Я скрестила руки на груди, а затылок начал болеть от напряжения.
Его палец замер в движении.
— Начальнику полиции есть дело.
Скрытое подозрение закралось в мое сердце, хотя это и не впервые после всего того дерьма, что слетало с его уст.
Я прикусила внутреннюю часть щеки. Прямо сейчас я могла выложить ему все, что у меня было по гонкам, поведать ему всю информацию, потому что я уже была вовлечена в гонки под прикрытием. Когда он узнает все, лишь вопрос времени.
Мой желудок скрутило в узел от этой мысли. Глупая реакция, но к неизвестному байкеру я питала больше уважения, чем к своим собственным родителям.
