Лёг на 'постель', вытянув ноги в самозатягивающихся башмаках и закрыл глаза. Медленно стал проверять ощущения своего тела — что изменилось? Ничего. Булькает голодный желудок, толчками бьётся в висках кровь — всё как обычно. Сосредоточился — вроде какое-то ощущение уловил…чего-то такое неосязаемое, как дуновение… Нет, не поймать. Ушло. Совсем ушло. Стало скучно и опять задумался о еде.
Поразмыслил и отчётливо сказал вслух:
— Есть хочу! И пить! Дайте чего-нибудь!
Действие возымело результат — квадрат на стене запульсировал картинкой, изображающей человека с приложенной к нему рукой. На секунду задумавшись, скинул ноги на пол и приложил руку к квадрату — ничего не произошло. Ещё подумал — представил себе тарелку щей с плавающим в центре белым глазком сметаны, котлету с картошкой пюре и кружку ледяного пива, на литр размером. Квадрат засветился голубым светом, а когда Слава убрал руку — открылся, как дверца шкафчика. Внутри стояло всё то, что он себе представил. Щи, картошка, пиво. Почти не удивился. Оглянулся вокруг — куда ставить-то? На кушетку? Ещё поразмыслил:
— Стол. Стул.
Чуть не отпрыгнул: пол вспучился двумя огромными пупырами и выдавил из себя стол, похожий на перевёрнутую призму, и стул — обычный прямоугольник. Даже без спинки. Сел на стул, приложил руку и подумал — спинка резная, коричневая, дуб — всё представил в подробностях, стол — полированный тёмный дуб. Предметы тут же приняли облик, который он задумал. Ухмыльнулся — впечатляет! Встал, вынул из 'шкафчика' парящую чашку щей, второе, пив в 'стеклянной' кружке. Понял — хлеб забыл. Да ну и чёрт с ним. Стал хлебать горячую жидкость. Вкус немного отличался, от настоящих щей, но списал за неумение сконцентрироваться при создании продуктов. Пиво — скривился — горькое, какое-то водянистое. Тут точно напортачил. Но всё равно выпил — главное — холодное, с пузырьками, пить-то всё равно нечего. Почему оно так не понравилось? В чём отличие? А может вкус изменился после трансмутации? Посмотреть бы на себя…ага! Почему и нет?
— Зеркало. В рост!
Одна из стен сделалась зеркальной, во весь потолок. Посмотрелся — тот же, что и был. Короткие соломенные волосы, слегка грубоватые черты лица, как вырубленные из камня (Прибалтийский тип лица, как ему говорили. Хотя — в любом городе средней полосы сошёл бы за местного парня). Довольно правильные черты лица, да. Ему говорили, что он красавчик — но кто из мужчин может понимать в мужской красоте? Только те, кого мужчинами можно назвать только с натяжкой… Женщинам виднее. По крайней мере — не смазливый, как эти… Довольно мужественный на вид…и на правом виске заклёпка — ага, в этой заклёпке пульсация красного огонька! Как тогда, когда им вешали на грудь — удары сердца отбивает.
- 'Похоже, что где-то есть контролирующий пункт, что-то вроде диспетчерской. Иначе — куда он передаёт сигналы? А он передаёт, уверен!'
Поел, посмотрел на остатки трапезы, сказал:
— Убрать стол, стул и посуду! — столик выгнулся, захватил грязные тарелки и ушёл в пол, следом за втянувшимся в него стулом.
Подумалось:
- 'Классно! Вот тебе фантастика! Шоб мы так жили! Только вот долго ли вот так проживём?'
Как ответ на мысли, открылась стена, голос из ниоткуда:
— Выйти, повернуть направо, идти по жёлтой светящейся полосе. Сход с полосы считается побегом. Наказание.
Славу передёрнуло — они хоть за что-то поощряют? Или только — наказание, наказание, наказание…наверное так и есть. Так правильно. Чего животное поощрять — спасибо, что кормят и не бьют, а ты будь доволен, скот.
Вышел — жёлтая, слегка пульсирующая полоса. Пошёл по ней, внимательно смотря по сторонам — чего-нибудь может быть, и увидит. Того, что пригодится ему в жизни…или для продления жизни. Бежать? Опять — куда бежать? Надо подождать…
Полоса вывела в зал, ничем не отличавшийся от остальных помещений — тупой квадратный дизайн — комната, углы, пол — ничего более. Цвет серо-бежевый, как обивка какой-то иномарки. Немного подосадовал — чего они, не могут цвет повеселее подобрать, что ли? Всё как в какой-то районной больнице. Пусто и гулко. В зале стояла группа тех, с кем он прибыл в этот мир, и на эту базу — только поредевшая. Подошёл, молча и тихо, поискал взглядом Леру — вроде как она, небольшая, стройная фигурка в комбинезончике. Подошёл к ней, легонько взял за руку:
— Привет, красавица!
— Издеваешься, да? — повернула к Славе лицо, и он чуть не вздрогнул — её кожа была очень смуглой, слегка даже красноватой, а по лице расходились пятна, похожие на пятна леопарда — чёрные на смуглом.
— И по всему телу так! — отчаянно сказала она — а глаза видал? Я теперь женщина-кошка! Ой, мамочки! Никогда не вернусь на Землю, куда я в таком виде! Уродка! А ещё — стыдно признаться даже — я не знаю, что со мной сделали — как только меня касается мужчина, я хочу под него лечь! Просто замурлыкать, скинуть одежду и прижаться к нему! Я теперь маньячка! Я всё время хочу мужчину, до одури хочу! Слава, это кошмар!
— Если тебя успокоит — я всё время хочу женщину, любую, какую увижу — угрюмо ответил Слава, косясь на вертикальные зрачки в жёлтых глазах своей нечаянной подруги. Ему было очень жалко сияющего света голубых глаза Леры и в душе кипел гнев — кто им позволил творить такое с ними? Как они могли такое сделать?! Отбросил эти вопросы — если уж земные люди творили на Земле такое зверство, что в голове не укладывается, почему инопланетянам подобного не творить?
Лера тихонько вытянуло руку вперёд, и показала ему:
— А ещё вот, смотри! — её прелестные пальчики вдруг раздвинулись, и из них вылезли блестящие, даже на вид острые когти сантиметров двух в длину, кривые и такие страшные — пантеры отдыхают.
— Видишь, какой подарочек? — горько усмехнулась она — теперь спинку не почешу. Сразу в клочья всё будет. А ты чего получил от наших добрых друзей-инопланетян? Хвост? Когти? Чем теперь отличаешься от людей? Глянь вон, американец в кого превратился — глядеть страшно! После него и я не кажусь такой уродкой, правда?
Слава посмотрел в сторону, и вначале не понял, где там она увидела американца. Присмотрелся — точно! Вот эта уменьшенная копия гризли, стоящего на задних лапах — Арни! Стальные когти, никуда не убирающиеся, заросшее мехом лицо, пальцы, больше пригодные для разрывания земли, копания берлог, чем для рисования и вышивания крестиком. Впрочем — вряд ли американец в прежней жизни рисовал или писал книги.
Как понял Слава — был он воякой — то ли морская пехота, то ли…в общем Арни болтать-то болтал, но о себе особенно-то и не выбалтывал. Лишь по косвенным признакам можно было определить, что это армейская косточка. Да по замашкам. Остальные спутники тоже претерпели изменения — масаи потемнел настолько, что стал похож на уголь, в пропорциях практически не изменившись. И он тоже, как и Слава, автоматически жадно обшаривал взглядом всех женщин, что были рядом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
