Вокруг творилась самая настоящая вакханалия. Наша слабая защита не смогла уберечь лагерь от вторжения зараженных. В лучах прожекторов носились люди и зомби. В светящихся окнах лагеря мелькали стремительные силуэты. Спасения не было нигде.
Я принял решение, которое до сих пор не знаю чем считать — трусостью, малодушием или инстинктом самосохранения. Ноги сами понесли меня к воротам. Я распахнул их и бросился бежать, не имея никакого представления куда мне нужно. Хотелось просто убежать прочь из этого опасного места.
Народ понял что за забором шансов спастись гораздо больше и побежал следом за мной. Как рыба за приманкой, следом за ними ринулись и зомби. Я бежал не оборачиваясь, ничего не видя и не слыша, кроме своего тяжелого дыхания. Пару раз я сбегал в кювет, спотыкался, падал, но страх гнал меня дальше.
Впереди показалась цепочка огней. «Солдаты» — подумал я и прибавил скорости. По мере того как я подбегал к огням, до меня начали доноситься звуки работающих моторов. Я был уже рядом. Прожектор выхватил меня из темноты и осветил пространство рядом со мной. Я завертел головой, пытаясь увидеть бегущих следом за мной, и первое, что я увидел, были несколько зомби, настигающих меня.
Гулко застучали крупнокалиберные пулеметы. Мимо меня пролетели трассеры и вонзились в зомби, вырывая из плоти огромные куски. Меня что-то сильно ударило по голове. Я почувствовал, как перекувыркнулся, упал, и бессознательная тьма окутала меня.
Глава 3
Сопротивляясь сильному приступу агорафобии, я все-таки взобрался на вершину холма и огляделся. Мне не принципиально было в какую сторону идти, но хотелось просто увидеть ближайший ориентир, к которому предстоит проложить путь. За два с половиной года с начала катастрофы я так привык прятаться и бояться, что минута на открытом пространстве, лишила меня сил, как после многокилометровой пробежки. Наметив в качестве ориентира следующий холм, я поспешил спуститься в неглубокий овраг. Снег там был рыхлый, идти по нему было тяжело, но мне казалось, что там я в большей безопасности.
Солнце опускалось за горизонт. На темнеющем небе появились первые звезды. Примораживало. Я решил идти еще часа два, а потом озаботиться поиском удобного ночлега. Признаться, я уже порядком вымотался. Вынужденная диета, на которой сейчас пребывало большинство людей нашей планеты, не обеспечивала организм достаточным количеством энергии. Каждый шаг давался с усилием. Я знал, что если я оступлюсь, то сил подняться уже не будет.
На два часа меня не хватило. На глаза мне попались кусты, пригнутые к земле большой шапкой снега. Под ними должна была образоваться уютная пещерка, вполне подходящая для ночлега. Я осторожно очистил от снега вход и забрался внутрь. Под руками зашуршали сухие листья и мелкие ветки. Очень хорошо, хоть какая-то изоляция от промерзшей земли. Вход закупорил снегом, оставив отверстие для воздуха.
Временное пристанище показалось мне уютным и безопасным и под мерное урчание голодного желудка, к которому я уже привык, меня стало клонить в сон. Перед тем, как отойти в царство Морфея вспомнились события недавнего прошлого.
В сознание меня привел женский плач. Где-то рядом уже на протяжении долгого времени, не меняя тональности, раздавался плач. Голова болела неимоверно и этот заунывный плач отдавался в ней вибрациями камертона, готовыми расколоть мой несчастный череп.
Я открыл глаза. Вернее, только один. Второй залила запекшаяся кровь. Приподнялся, чтобы оглядеться. В голове забили колокола, и непроизвольно раздался стон. Светало. От земли шел туман. Военной техники не было видно и слышно. Когда я смог немного сфокусировать зрение мне предстала печальная картина. Все пространство вокруг меня было усеяно трупами. Выходит, военные не разбирали в кого стрелять. Да и как их в темноте разобрать, где человек, а где зомби? Тотальная зачистка.
Я сел. Голова кружилась и болела. Вспомнились события непосредственно перед тем как потерять сознание. Что-то сильно стукнуло меня по голове. Я осторожно притронулся к больному месту. Такое ощущение, что в голове у меня была дырка. Рваные края раны топорщились в разные стороны. Мне не было видно, но я живо представил, как это выглядит со стороны.
Не меньше получаса я сидел в исступлении, не зная что делать дальше. Рука непроизвольно трогала рану. Я смотрел на ладонь, каждый раз, как прикасался к голове. На ней была кровь. Рядом не прекращался женский плач. Он то и вывел меня из сомнамбулического состояния. Пошатываясь, как пьяный я пошел на звуки плача.
— Чего орешь? — Я хотел сказать строго и с раздражением, но голос меня подвел и выдал тихий шепот.
На земле лежала девушка в светлом платье, которе успело порядком замараться. Она закрыла лицо руками и в такт своему рыданию, трясла плечами.
— Хватит орать! У меня голова болит от твоего плача! — Наконец мой голос обрел некоторую громкость.
Девушка подняла на меня свои красные, припухшие глаза. Разум в них не читался совсем. Мне показалось, что меня она не увидела. Девушка снова закрыла лицо ладонями и продолжила плакать.
— Прекрати! Заткнись уже! — Я присел и отнял ладони от ее лица.
Девушка вздрогнула и посмотрела на меня немного осмысленнее.
— Живая, и радуйся. Посмотри кому не повезло больше чем тебе. — Я показал рукой на лежащие вокруг нас трупы.
Девушка замерла и долго смотрела на меня. Слава богу, ее взгляд не принадлежал мертвому взгляду зомби. Я никак не мог понять, в своем она уме или витает где-то. Наконец она протянула руку и показала на мою голову пальцем. Она попыталась что-то сказать, но не смогла.
— Меня Сергей зовут. — Я попытался установить с ней контакт.
— Голова. — Произнесла она первое слово.
Тут до меня дошло, что рана, жутким цветком распустившаяся на моей голове привлекла ее внимание.
— Ах, это! Я думаю, что мне повезло, и пуля только скользнула по моей крепкой башке. Выглядит ужасно, да?
Девушка закачала головой, подтверждая мои слова.
— Я бы посмотрел на нее. А с тобой что? Ты ранена?
Девушка снова замерла, как будто мой вопрос подвесил ее операционку. Видимых следов крови и ранения я не увидел. Наверняка, психологическая травма. У меня не было никаких планов, что делать дальше. Я нащупал респиратор, болтавшийся на шее и попытался натянуть его себе на лицо. Резинка касалась кожи головы рядом с раной. Это было больно. В итоге я просто прижал его левой рукой к носу и отправился осматривать трупы, втайне надеясь не увидеть среди них отца.
Трупы зараженных выделялись сразу. Из них обязательно торчали одно или несколько плодовых тел. А вблизи, они уже все были разложившимися и наружу торчали череп и кости конечностей. Тогда я впервые догадался, что гриб, лишившись способности передвигаться вместе с человеческим телом, попросту сжирает его, выращивая привычный нам гриб, с ножкой и шляпкой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
