Зажав нос – ее тошнило от больничных запахов, – Ханна направилась в кладовку за мешками для мусора. Она оглядела коридор, пытаясь угадать, где находились палаты стационара. Дженна ведь тоже лежала в этом отделении. Слишком многое напоминало о Дженне в последние дни, хоть она и гнала от себя непрошеные мысли. Но одно не давало покоя – сознание того, что кто-то знал эту историю и мог рассказать.
Да, возможно, Дженна стала жертвой несчастного случая, однако Ханна все чаще задумывалась о том, что это было не совсем так. Эли придумала Дженне прозвище: Белоснежка, как в мультике, потому что Дженна до боли напоминала диснеевскую героиню. Ханна тоже считала, что Дженна похожа на Белоснежку – но в хорошем смысле. Не настолько изысканная, как Эли, миловидная Дженна все-таки обращала на себя внимание. Однажды Ханне пришло в голову, что сама она тянет только на гнома Соню из той же сказки.
И все же Дженна оставалась излюбленной мишенью для насмешек Эли. Ханна помнила, как в шестом классе она нацарапала непристойную шутку о сиськах Дженны под диспенсером бумажных полотенец в школьном туалете для девочек. А перед уроком алгебры налила воды на стул Дженны, чтобы после урока та встала с мокрым пятном на брюках. Она высмеивала деревенский акцент Дженны на уроках французского… Поэтому, когда парамедики вытащили Дженну из домика на дереве, Ханне стало не по себе. Ведь это она подхватила идею Эли разыграть Тоби, решив, что, если прокатит с Тоби, можно будет посмеяться и над Дженной. Она как будто хотела, чтобы все это случилось.
В конце коридора распахнулись автоматические двери, и Ханна очнулась от воспоминаний. Она застыла на месте, сердце забилось сильнее, предвкушая появление Шона, но чуда не случилось. Разочарованная, она достала из кармана сотовый телефон и набрала его номер. Включилась голосовая почта, и Ханна нажала отбой. Она позвонила еще раз, подумав, что он просто не успел взять трубку, но снова попала на автоответчик.
– Привет, Шон, – защебетала Ханна после сигнала, стараясь, чтобы голос звучал беззаботно. – Это снова Ханна. Хотела поговорить с тобой, в общем… м-м… ты знаешь, где меня найти!
Сегодня она оставила ему уже три сообщения, но Шон так и не ответил. Интересно, не заседал ли он в «Клубе Д»? Недавно Шон дал обет целомудрия, поклявшись не вступать в сексуальные отношения никогда. Может, перезвонит, когда освободится? Или нет. Ханна сглотнула – ей даже думать об этом не хотелось.
Тяжело вздохнув, она пошла в служебную раздевалку, совмещенную с кладовкой. Ханну аж передернуло, когда она увидела, что Ингрид повесила ее сумку-хобо от «Феррагамо» рядом с полосатой виниловой дешевкой от «Гэп». Она бросила телефон в сумку, схватила рулон бумажных полотенец, бутылку моющего средства и отыскала свободную палату. Может, хотя бы работа могла отвлечь ее от мыслей о Шоне и «Э»?
Закончив мыть раковину, она случайно наткнулась на металлический шкаф, который оказался незапертым. На полках стояли картонные коробки, надписанные знакомыми названиями. «Тайленол-3». «Викодин». «Перкоцет». Ханна осторожно заглянула внутрь. С ума сойти – столько наркотиков. Вот так запросто, без всяких замко́в…
Джекпот.
Ханна быстро зачерпнула несколько пригоршней перкоцета и рассовала его по карманам кардигана, оказавшимися на удивление глубокими. По крайней мере, веселые выходные им с Моной были обеспечены.
И тут чья-то рука легла на плечо девушки. Она вздрогнула и резко обернулась; пропитанные моющим средством бумажные полотенца и склянка с ватными шариками полетели на пол.
– Почему ты еще только во второй палате? – Ингрид нахмурилась и стала похожа на сердитого мопса.
– Я… я просто пытаюсь работать тщательно. – Ханна собрала бумажные полотенца и швырнула их в корзину, надеясь, что перкоцет не вывалится из карманов. Шею до сих пор жгло в том месте, где до нее дотронулась Ингрид.
– Пойдем со мной, – сказала Ингрид. – В твоей сумке что-то шумит. И беспокоит пациентов.
– Вы уверены, что это в моей сумке? – спросила Ханна. – Я только что из раздевалки и…
Ингрид привела Ханну обратно в гардероб. Так и было: мелодичный перезвон доносился из внутреннего кармашка ее сумки.
– Это всего лишь мобильник. – У Ханны сразу поднялось настроение. Может, Шон все-таки позвонил!
– Тогда, пожалуйста, сделай звук тише. – Ингрид вздохнула. – А потом возвращайся к работе.
Ханна достала трубку, чтобы проверить, кто звонит, но на экране лишь высветилось новое сообщение.
Ханна, мытье полов в «Билл Бич» не поможет вернуть прошлую жизнь. Не думай, что и тебе удастся отмыться. И, кроме того, я знаю про тебя такое, что примой роузвудской школы тебе больше не бывать. – Э.
Ханна в замешательстве огляделась по сторонам. Она еще раз прочитала сообщение. Во рту пересохло. Что мог знать «Э», чтобы с уверенностью заявлять такое?
Дженна.
Если «Э» знает, что…
Ханна быстро набрала текст: «Ты ничего не знаешь». И нажала «ОТПРАВИТЬ». В считаные секунды от «Э» пришел ответ:
Я знаю все. И могу УНИЧТОЖИТЬ ТЕБЯ.
7. О, капитан, мой капитан!
Во вторник после уроков Эмили заглянула в кабинет тренера Лорен.
– Можно с вами поговорить?
– Да, но у меня всего пара минут, надо срочно отнести это руководству, – сказала Лорен, показывая листок с программой заплывов.
Сегодня должны были состояться первые в сезоне соревнования по плаванию. Обычное дело – товарищеские состязания с участием всех местных школ, без судейства, – но Эмили всегда нервничала и готовилась к ним, как к самым ответственным стартам, даже эпиляцию делала. Но только не в этот раз.
– В чем дело, Филдси? – спросила Лорен.
Лорен Кинкайд было чуть за тридцать; с тусклыми от хлорки светлыми волосами, она не вылезала из футболок с мотивационными лозунгами пловцов – «Не смей пускать пузыри» или «Мой стиль – вольный». Она тренировала Эмили на протяжении шести лет: сначала в «лягушатнике», потом на «длинной воде»[24] и вот теперь – в сборной роузвудской школы. Мало кто знал Эмили так хорошо – во всяком случае, достаточно хорошо, чтобы называть ее Филдси или знать, что перед соревнованиями Эмили предпочитает бифштекс с перцем из ресторана «Китайская роза», а если проплывает баттерфляем на три десятых секунды быстрее, это верный признак того, что у нее месячные. От этого предстоящий разговор с тренером казался еще более трудным.
– Я хочу бросить плавание, – выпалила Эмили.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
