– Не за что. – Когда Шон улыбнулся, его глаза утонули в лучиках морщинок, излучая тепло.
– Вот уж не думала, что так проведу сегодняшний день, – добавила Ария. Дождь заливал лобовое стекло, но в машине стало совсем тепло, пока они беседовали.
– Я тоже. – Шон выглянул в окно. Буря, похоже, стихала. – Но… не знаю. Кажется, это круто, правда?
Ария пожала плечами и вдруг вспомнила:
– Эй, ты обещал рассказать свой секрет! Лучше, чтобы он оказался веселее моего.
– Ну, не знаю, насколько он веселый. – Шон наклонился к Арии, и она придвинулась ближе. В какой-то безумный миг ей показалось, что они могут поцеловаться.
– Так вот, я состою в «Клубе Д», – прошептал Шон. От него пахло мятными леденцами. – Знаешь, что это такое?
– Думаю, да. – Ария попыталась сдержать улыбку. – Никакого секса до брака, верно?
– Угадала. – Шон откинулся на спинку сиденья. – Так что я… девственник. Только вот… не знаю, хочу ли я им оставаться.
9. Кому-то урезали денежное содержание
В среду утром мистер Макадам, преподаватель экономики в классе Спенсер, прохаживался по рядам со стопкой контрольных работ, выкладывая их лицом вниз на парты учеников. Высокий, с глазами навыкате, крючковатым носом и одутловатым лицом, он напоминал осьминога Сквидварда из мультика «Губка Боб Квадратные Штаны». Его прозвал так кто-то из учеников, и кличка прижилась.
– Многие показали отличные результаты, – пробормотал он.
Спенсер выпрямила спину. Сомневаясь в результате, она морально готовилась к самой низкой оценке, которая позволяла удержаться в отличницах, – четверке с плюсом или, в худшем случае, четверке. Мрачные ожидания, как правило, оборачивались приятным сюрпризом. Вот и сейчас она загадала четверку с плюсом, когда Сквидвард положил листок на ее парту. Хуже было некуда. С замиранием сердца она перевернула листок.
Четверка с минусом.
Спенсер уронила листок на парту, как будто обожгла пальцы. Она пробежала глазами ответы с ошибками, помеченные Сквидвардом жирными красными крестиками. Правильных вариантов она по-прежнему не знала.
Что ж, возможно, она просто недостаточно хорошо подготовилась.
Вчера, проставляя галочки в пустых квадратиках возле вопросов теста, она думала о чем угодно, только не об экономике. Ей не давали покоя мысли о Рене и запрете на встречи с ним; о родителях и Мелиссе и о том, как вернуть их любовь; об Эли и, наконец, о нарывающем, как гнойник, секрете Тоби.
Думать о Тоби было равносильно пытке. Но что она могла сделать – пойти в полицию? И рассказать… что? «Какой-то мальчишка сказал мне четыре года назад: «Я тебя достану», – и теперь я думаю, что это он убил Эли и собирается убить меня. Я получила сообщение, из которого следует, что мне и моим подругам угрожает опасность»? Да копы рассмеются ей в лицо и скажут, что она переборщила с риталином[30]. О том, что происходит, она боялась рассказать и своим подругам. Что, если «Э» не шутил и готов был расправиться с ними из-за ее болтливости?
– Что у тебя? – услышала она чей-то шепот.
Спенсер вздрогнула. За соседней партой сидел Эндрю Кэмпбелл – такой же отличник и перфекционист, как она. Они со Спенсер неизменно занимали первые две строчки рейтинга лучших учеников и периодически менялись местами. Его контрольная работа гордо лежала на парте лицевой стороной вверх, отсвечивая ярко-красной пятеркой.
Спенсер прижала к груди свой листок.
– Пятерка.
– Круто. – Он тряхнул белокурой гривой длинных волос, и прядь упала на его лицо.
Спенсер стиснула зубы. Эндрю славился тем, что всюду совал свой нос. Она списывала это на сильно развитый в нем дух соперничества, а на прошлой неделе ей пришло в голову, что он, возможно, и был «Э». Но, хотя дотошный интерес Эндрю к повседневной жизни Спенсер и вызывал подозрения, она сомневалась в его зловредности. Эндрю показал себя настоящим другом в тот день, когда рабочие обнаружили труп Эли, – это он укрыл Спенсер одеялом, помогая пережить стресс. «Э» не стал бы этого делать.
Пока Сквидвард диктовал домашнее задание, Спенсер рассматривала свою работу. Ее почерк, обычно ровный и аккуратный, сейчас больше напоминал каракули. Она быстро принялась исправлять ошибки, но раздался звонок, и Спенсер стыдливо отложила авторучку. Четверка с минусом.
– Мисс Хастингс?
Она подняла голову. Сквидвард жестом пригласил ее к своему столу. Спенсер вышла из-за парты, одергивая темно-синий форменный блейзер и стараясь не споткнуться в новых сапогах для верховой езды из лайковой кожи карамельного цвета.
– Вы – сестра Мелиссы Хастингс, верно?
Спенсер будто обмякла.
– М-м, да. – Она уже знала, что за этим последует.
– Что ж, весьма польщен. – Он постучал по столу механическим карандашом. – Видеть Мелиссу в классе было сущим удовольствием.
«Не сомневаюсь», – мысленно огрызнулась Спенсер.
– А где она сейчас?
Спенсер стиснула зубы. «Дома, купается в родительской любви и внимании».
– Учится в Уортоне. Получает Эм-би-эй[31].
Сквидвард улыбнулся:
– Я всегда знал, что она поступит в Уортон. – Он устремил долгий взгляд на Спенсер. – Первый комплект экзаменационных вопросов сдаем в следующий понедельник, – сказал он. – Позволю себе подсказать: дополнительные книги, о которых я говорил в начале года, будут вам в помощь.
– О… – Спенсер смутилась. Интересно, он пожалел ее, потому что она получила четверку с минусом или все дело в том, что она была сестрой Мелиссы? Она расправила плечи. – Я в любом случае собиралась использовать их.
Сквидвард бесстрастно посмотрел на нее:
– Вот и хорошо.
В смятении Спенсер поплелась в коридор. Она привыкла быть лучшей из лучших, но Сквидвард только что заставил ее почувствовать себя полной неудачницей.
Учебный день подошел к концу. Роузвудские школьники суетились возле своих шкафчиков в раздевалке, запихивали в сумки учебники, строили планы по телефону, доставали спортивную амуницию. В три пополудни начиналась тренировка по хоккею на траве, но Спенсер решила сначала зайти в магазин «Уордсмитс» за книгами из списка Сквидварда. Потом она собиралась заглянуть в редакцию ежегодника, посмотреть, что там с волонтерским списком фонда «Среда обитания для человечества» и поприветствовать руководителя драмкружка. Да, наверное, на пару минут на хоккей она опаздывала, но что тут было делать?
Стоило ей переступить порог «Уордсмитс», как она сразу успокоилась. В книжном магазине всегда царила тишина и можно было не опасаться подобострастных навязчивых продавцов. После исчезновения Эли Спенсер часто приходила сюда и читала комиксы «Кельвин и Хоббс»[32], просто чтобы побыть в одиночестве. Персонал не сердился, когда звонили сотовые телефоны – вот как сейчас у Спенсер. Сердце екнуло и забилось сильнее, едва она увидела, кто звонит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
