«Не надо ля-ля», — подумала Эйнджел. Может быть, она всего-навсего необразованный, темный кролик, — но она-то знает, что стоит за этим. В добрых старых Соединенных Штатах всегда была эта вшивая «свобода», только не для всех, не для таких, как моро, или черных, вроде Сильвии.
«Интересно, — думала Эйнджел, — была ли Сильвия благодарна моро за то, что они помогли ей преодолеть первую ступень».
На станции снова выключили звук, вырезая очередную остроту.
— Принимая рабство как должное, мы губим себя. Этот урок мы не должны никогда забывать. Я говорю о рабстве не в буквальном, физическом смысле. Нам ничего не стоит сказать, что нельзя иметь в собственности другое живое существо, нельзя помыкать им. Нам грозит погибелью рабство духовное. Рабство, в основе которого лежит слепой фанатизм. Рабство дискриминации. Рабство трущоб, где живут существа, созданные в биологических лабораториях. Трущоб, в которых с нашего позволения процветает нищета и безысходность. Рабство, которое позволяет людям бросить в лицо тому, кто не похож на них, обидные слова: «Вы — не люди и потому не можете пользоваться правами человека».
«Права человека» — яркий пример этнографического центризма. Что, Сильвия, и ты еще хочешь быть президентом?
Эйнджел сделала еще один большой глоток пива. В комнате стоял густой запах пивных дрожжей. Голова крольчихи порядком затуманилась.
Во время вступительного слова, предвещающего начало другой истории, Эйнджел услышала, что Лей вернулась домой.
— Эйнджел…
По голосу Лей Эйнджел догадалась, что та уже знает правду о Байроне.
— Тс-с-с, — отозвалась Эйнджел, опрокидывая в горло последнюю банку «Ки-Рина».
Сразу после выступления Харпер начался выпуск местных новостей. Основной темой новостей стало убийство моро. Такое было возможно только в Сан-Франциско. В другом месте гибель Байрона не вызвала бы такого живого отклика. К тому же интерес к этой истории подогревался тем, что подозреваемыми были люди.
— Эйнджел, мне очень жаль.
Лей присела рядом и обняла Эйнджел за плечи.
— Я знала, что рано или поздно потеряю его.
Эйнджел запустила в экран пустой банкой из-под пива, та отскочила и упала на пол.
Лей сжала плечо подруги и некоторое время оставалась безмолвной.
— Он лежал там с перерезанным горлом. Я ездила на опознание его тела.
Теперь видеоком нес какую-то чушь о военном законе в Лос-Анжелесе. При звуке выстрелов, несущихся с видеокома, Эйнджел зажала уши.
— Как он мог оказаться таким беспечным?
Лей продолжала хранить молчание.
— Они же психи, да к тому же пинки. Как он мог подпустить их так близко к себе?
Эйнджел зарылась лицом в меховой покров подруги.
— Это так несправедливо.
— Я знаю.
— Мне не хватает его.
— Я знаю.
Вскоре Эйнджел забылась беспокойным сном. Проснувшись, она снова уселась перед экраном видеокома. Затем позвонила Санчесу, сказавшись больной, и едва не обругала его. Потом включила новости и попыталась привести в порядок мысли.
Смерть Байрона все еще была у всех на устах. Изображение видеокамер переместилось на здание грязного отеля на Эдди-стрит, где он был зарезан. Голос невидимого комментатора сообщил, что в убийстве подозреваются двое людей, члены «Рыцарей человечества».
Но ведь Эйнджел опознала троих, а рана, по ее мнению, была нанесена не ножом.
С экрана в очередной раз несли откровенную чушь.
Письмо Байрона все еще лежало на столе. Эйнджел взяла его в руки в тот момент, когда заговорил отец Альварес де Коллор, моро-ягуар. Он предложил превратить похороны Байрона в демонстрацию солидарности всех моро.
«… хочу задать тeбe один очень важный вопрoc, — прочитала Эйнджел. — Но сначала мне нужно закончить с другими неотложными делами, только после этого я смогу noдумать о бyду-щем».
— Незаконченные дела, — повторила Эйнджел вслух. — Будущее.
За окнами забрезжил рассвет, в комнате стало чуть светлее. Эйнджел услышала, как Лей встала и пошла в душ.
Незаконченные дела.
— Как, черт возьми, Байрон зарабатывал на жизнь?
Новости, транслируемые по видеокому, рассказывали о последних событиях на местах боев в Лос-Анжелесе. Тамошняя обстановка очень походила на положение в Нью-Йорке. За исключением отдельных спорадических перестрелок все было без изменений. Моро отвоевали для себя центр города, и местные политики называли это гражданской войной. Национальной Гвардии еще только предстояло вступить в действие. Эйнджел сложившееся положение представлялось кратером готового в любую минуту взорваться вулкана, вокруг которого, нацелив стволы в жерло, засели войска.
У гвардии имелись веские основания не торопить события. Лига защиты моро на обоих побережьях сконцентрировала мощный запас боевой техники и оружия. Черные развалины башни «Ниоги» в Манхэттене стали реальным свидетельством последней попытки Федеральных властей прорваться в Бронкс.
Предполагалось, что Лос-Анжелес станет вторым городом, который посетит во время своего политического турне Сильвия Харпер. Эйнджел этот жест представлялся совершенно бессмысленным. Харпер могла бы возглавить Комитет по межвидовым отношениям, но навести порядок у нее кишка была тонка. Ни один политический лидер пинков не смог бы этого сделать.
Волна преступности и беспорядков, хотя и в меньшей степени, захлестнула и другие города Соединенных Штатов, где концентрация моро была достаточно высока.
«Только не здесь, — думала Эйнджел. — Сан-Франциско не похож на другие города».
Во всяком случае, так ей казалось до того вечера, когда шайка бритоголовых напала на нее.
Что, черт возьми, хотели сказать копы, говоря, что он собирался встретиться с теми пинками? Анака вел себя так, словно был абсолютно уверен в том, что ей известно об источнике их инфор…
Эйнджел шлепнула себя по лбу. Разумеется, в гибели Байрона могли подозреваться только двое пинков. Граф после того, что она с ним сделала, до сих пор лежал в больнице. Он уже ни на что не годился, разве только служить источником информации. Так, значит, это Граф дал копам наводку.
— Черт возьми, Эйнджел, что ты делаешь в такую рань?
— Не могу заснуть.
Размахивая хвостом и нервно постукивая ногой, перед ней появилась полуодетая Лей, собиравшаяся на работу. Она подошла к Эйнджел. забрала у нее пульт дистанционного управления от видеокома и выключила его.
— Ты что, так и собираешь всю жизнь мучить себя?
— Это не то, что ты думаешь. Я…
Лей покачала головой и натянула блузку.
— В смерти Байрона много неясного.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
