нас допускают к покаянью,
пока, прохожий, живы мы?
Пятикнижие
Пятикнижие
ПРОЗА
Сергей Лукьяненко. Новый дозор . - М.: Астрель, 2012. - 380 с. - 120 000 экз.
Вот и дожили мы до "Нового дозора", который пришёл за "Последним" и ни в чём ему не уступил. Сюжет такой же захватывающий и, за исключением, как всегда, нескольких обидных прорех, более-менее сведённый воедино. Финал так же оставляет измучившегося от переживаний читателя в лёгком недоумении и с ощущением, что его как-то очень хитро надули. Размышления о сущностной неразличимости Света и Тьмы по-прежнему выступают полновесной и самой скучной частью книги. Появилось новое: назидательные рассуждения о язвах российского прошлого и настоящего, во-первых, участились, во-вторых, уже никак не могут быть выданы за мысли главного героя - это публицист Лукьяненко в чистом виде, хотя и прячущийся за интересом к теме "Патриотизм у Иных". Впрочем, писатель никуда не делся, поджидает рядом и объясняет нам, что герою ничего не грозит, пока автор от него не устал. А значит, мы, вероятно, ещё увидим, как Антон Городецкий из Высшего мага дорастает до Великого, - а там, глядишь, и следующее поколение подоспеет.
ПОЭЗИЯ
Иван Щёлоков. Время меняет смысл . - Воронеж: Центр духовного возрождения Чернозёмного края, 2011. - 288 с. - Тираж не указан.
Почему-то многие поэты в провинции не пожелали узнать, что рифма в стихах - это старо и что мысли все сказаны, остались настроения. Они всё равно пишут в рифму, пишут осмысленно - и получается хорошо. А в случае Ивана Щёлокова - очень хорошо. Трудно сказать, что производит большее впечатление в его стихах - гибкая, искусная форма или глубокое небанальное содержание. Однако когда от находчивых рифм и разнообразных ритмов он переходит к верлибру, это не мешает ему оставаться мастером. Вот ещё что приковывает внимание в Щёлокове: он серьёзен и на удивление нормален. Он пример того, как человек может живо обдумывать тягостные темы и не уйти в ироничную интеллектуальную меланхолию; может тонко, иногда горько чувствовать, любить женщин, сострадать - и нигде не впасть в глумление или слезливость. Для него нет пропасти между прошлым и настоящим. Щёлоков живёт в стране, где "раньше рождались классики", и хочет, чтоб они рождались и впредь. Читаешь - и верится.
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
Борис Тарасов. Тайна человека и тайна истории . Непрочитанный Чаадаев. Неопознанный Тютчев. Неуслышанный Достоевский. - СПб.: Алетейя, 2012. - 352 с. - 1000 экз.
По сути, это книга не литературоведческая, а философская. Предмет авторского исследования - "нечуткость и невнимание к христианской проблематике", современное иссякание христианской (в широком духовном смысле) литературы. Борис Тарасов восстаёт против ярлыков "Чаадаев - западник и либерал", "Тютчев - панславист и консерватор". Он противник спекуляций мнением авторитетов. Ему удаётся показать, как сложны фигуры русских мыслителей, насколько - при объёмном изучении их работ - они мудрее самих себя, взятых в частности, захваченных лишь в одном жизненном периоде, выдернутых из контекста. Нельзя сказать, что автор безупречно объективен, - у него есть свои предпочтения и идеалы. Однако это идеалы сложные, Тарасов с плеча не рубит. Его, как и услышанного им Достоевского, привлекает любовная памятливость: историческая, человеческая - противопоставленная нигилизму и чёрствости.
БИОГРАФИЯ
Людмила Анисарова. Новиков-Прибой . - М.: Молодая гвардия, 2012. - 343 с. (ЖЗЛ). - 3200 экз.
Биография писателя-мариниста Новикова-Прибоя производит двойственное впечатление. То ли характер героя не близок Людмиле Анисаровой, то ли таким было её сознательное намерение, но стиль книги, где сочетаются сусальные штампы вроде "босоногого дет[?]ства", "отцовского наказа" и цитаты из Высоцкого, местами удручает и кажется несовместимым с личностью Новикова. С другой стороны, книга Анисаровой и важная, и своевременная: ведь она через призму жизни своего героя изучает Русско-японскую войну и Цусимское сражение - тяжелейшее трагическое событие, где несчастливо сошлись многие позорные пороки российского управления. Сегодня, в общем русле исторических пересмотров, случаются попытки переписать и эту страницу, назначить новых мучеников из числа высшего командования. Книга, где изучаются источники знаменитого романа "Цусима" (Новиков сам принимал участие в сражении и опросил множество очевидцев), может помочь и простому ознакомлению с этой темой, и дальнейшему углублению в неё.
ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Мария Людвика Крюгер. Голубая бусинка . - М.: Розовый жираф, 2012. - 192 с. - 7000 экз.
Вариация на тему "Детям попал в руки чудесный предмет, умеющий исполнять желания, и что из этого получилось". Читатель уже догадывается, что не одно только хорошее. Но в том и отличие "Голубой бусинки", что ничего особенно пугающего тоже не происходит. Книга польской писательницы Марии Крюгер простая, забавная и лёгкая, она не станет причиной душевных потрясений, тягостных размышлений. Её герои веселятся, валяют дурака, ребята раздают взрослым пряничные сердечки, которые делают людей сердечнее, пан градоначальник съезжает по перилам и исполняет давнюю мечту: невидимкой исчезает с работы и отправляется с детьми в парк. Попутно возникают необременительные назидания: помочь старушке донести сумку, последить за малышами, не врать тёте - и, конечно, научиться не желать глупостей на свою голову. Но - так уж выходит - даже за детские глупости платит цену сама голубая бусинка. А с ребятами - восьмилетними Каролинкой и Петриком - всё точно будет хорошо.
Книги предоставлены магазинами "Библио-Глобус" и "Фаланстер"
Татьяна ШАБАЕВА
Восток – дело тонкое, но и Запад непрост
Восток – дело тонкое, но и Запад непрост
КНИЖНЫЙ
РЯД
Шапи Казиев. В раю проездом : Сборник пьес. - Махачкала: Дагестанское книжное издательство, 2011. - 384 с. - 1000 экз.
Признаюсь по секрету: больше люблю читать пьесы, нежели ходить в театр, а театр теперь не шекспировский и не чеховский, а режиссёрский. Чтобы не нарваться на разного рода "новаторов", лучше я буду, не покидая родного дивана, знакомиться с творениями драматургов. Читать пьесы Шапи Казиева, заслуженного деятеля искусств Республики Дагестан, - одно удовольствие. Он владеет, кажется, всеми разновидностями жанра.
Открывает сборник историческая драма "Бестужев". Обращение дагестанского драматурга к судьбе этого русского писателя неслучайно. Участник декабристского восстания, Бестужев, писавший под псевдонимом Марлинский, после нескольких лет сибирской ссылки был переведён рядовым на Кавказ, служил в Дербенте. Вряд ли Шапи Казиев стремился воссоздать образ "русского Вальтера Скотта", как называл нашего знаменитого романтика Белинский, во всей его сложности; для этого пришлось бы напомнить о его детской наивности во время следствия по делу декабристов и о многом другом. Но драматург, как представляется, передал главное - бесшабашность и необузданность натуры писателя, его пылкий идеализм, который не остудили и якутские морозы. Очень, на мой взгляд, удачен финал пьесы: в глазах народа, простых горцев, Бестужев уходит в легенду, становясь чуть ли не генералом у Шамиля (в действительности он погиб в стычке с черкесами). Но что более правдоподобно в разговорах на восточном базаре?
Коллизия, положенная в основу пьесы, давшей название сборнику ("В раю проездом"), могла случиться в любой точке России. Герой верит, что у него есть друзья, которые ему помогут, и дух-искуситель (в пьесе носящий имя Манекен) с усмешкой протягивает ему телефон. Следуют краткие диалоги.
"- Привет, Юра. Ты не мог бы приехать? Не спрашивай зачем. Нужно!
- Ну, старик[?] У меня гости[?]
- Мне нужны деньги, Николай.
- Бывает же такое[?] Только вчера одолжил шурину.
- У тебя есть дрель, Костя?
- Есть вообще-то. Но ты понимаешь, дал соседу - сжёг, негодяй.
- Андрей, Андрей, это я[?]
- А, привет, перезвони позже. Некогда сейчас[?]"
