Ей хотелось к ним: посмеяться, подурачиться, спросить – о чем там папа шепчет маме на ухо, но она не могла отойти от стеклянной стены: вот– вот должен был взлететь огромный белоснежный самолет, он уже гудел и дрожал, как огромный светящийся жук, так что даже подрагивали и звенели стекла, когда Дина прикасалась к ним рукой. Крупными белыми хлопьями кружился в воздухе снег и, падая на асфальт, тут же таял. За окном быстро темнел, наливался сумерками воздух. От падающего снега, подсвеченного прожекторами, исходило голубоватое зыбкое сияние.
Как жаль, что он тает, думала Дина. Так хочется хотя бы раз за всю зиму поиграть в снежки, скатать с Алей настоящего толстого с морковным носом снеговика. Но снег в этих краях бывает очень редко, раз или два за всю зиму, а если и выпадает, то уже очень скоро – к следующему утру – безудержно, до черной земли, тает, не оставляя ни следа, ни единого белого пятнышка.
– Дина! – позвала мама, – иди к нам!
Тогда была зима, поздний вечер, снег и холод, но мама с папой были рядом, и они были счастливы, они были вместе. Сейчас – жаркое лето, сияющий день, но Дина одна. Совсем одна…
Она вошла в здание аэропорта, и немного помедлив, подошла к окошку, над которым висела табличка «Справочная». В прошлый раз папа сказал, что в этом окошке сидит тетя, которая знает все-все на свете.
– Все? – удивилась Дина, – даже сколько километров до Луны? – она как раз читала книжку по астрономии, которую папа привез ей из командировки.
– Даже это! – засмеялся папа. А мама сказала, чтобы он не морочил ребенку голову.
В окошке сидела женщина с высокой белой прической. На лацкане синего пиджака красовались серебряные крылышки, которые так и хотелось потрогать. У женщины было строгое лицо, и ярко накрашенные губы.
– Чего тебе, девочка? – спросила она у Дины, которая собиралась с духом, и не знала как спросить. Переминалась с ноги на ногу…
– Сколько стоит детский билет до моря? – выговорила наконец, шумно вздохнув.
– До какого еще моря? – удивилась строгая тетя.
– До Черного, – сказала Дина, и добавила, чтобы не было недоразумения, – но только оно синее…
– Нельзя купить билет на море, – объяснила тетя. – Нужно брать до города – Анапы, Туапсе, Ялты.
– До Анапы! – сказала обрадованно Дина. Она вспомнила, что именно про этот город рассказывал папа.
– До Анапы детский билет стоит сорок рублей! – сурово сказала всезнающая тетя.
– Спасибо, – Дина отошла от окошка. Вышла из здания аэропорта, устало присела на скамейку.
– Сорок рублей… – прошептала она, – а у меня всего лишь двадцать …
И в сумку лезть незачем, она точно знает – четыре трехрублевки, пятирублевка и три железных рубля.
И вот еще пятнадцать копеек в кармане – сдача от покупки билета на автовокзале.
Может, все-таки на поезд? Может, денег хватит? Но она ведь еще дома все решила. На поезде ехать дня три: рано или поздно взрослые заметят, что она одна. На самолете всего три часа, можно было снова притвориться чьей-то дочкой, или внучкой, или сестренкой…
Нет, вздыхает Дина, с самого начала эта затея была неудачной. Ничего у нее не получится. Что же теперь делать? Возвращаться домой? Так и не увидев моря? Так и не увидев папу?
Как же сильно хочется кушать! Она с самого утра съела только кусок лепешки.
Здесь есть столовая, в прошлый раз папа угощал их с мамой таким замечательным воздушным пирожным с вишенками в желтоватом нежном креме. И котлеты с картофельным пюре Дине тоже очень понравились. Вот это аппетит! – смеялся папа. – Так ты скоро и меня перерастешь!
Папа даже не знает, что за год она выросла на десять сантиметров, и теперь самая высокая в классе. Может, поэтому ей так хочется кушать? Ведь, когда человек растет, ему нужно хорошо питаться, это каждому известно.
Нужно обязательно поесть. Тогда и голова лучше работать будет. Так папа говорил.
В столовой было много народа, все столы были заняты. Дина встала в хвост длинной очереди, высматривая при этом свободное место. За столиком у окна освободился стул – ушли бабушка с внуком. Мальчик не хотел уходить, просил еще лимонада, бабушка тащила его как упиравшегося ослика. Дина, предупредив очередь, что вернется, побежала к столу – занять освободившийся стул. Но не успела. На него сел мужчина в кепке и засаленном пиджаке. От мужчины пахло спиртным. Дина посмотрела на него растерянно, но тут одна из двух женщин, сидевших за столом, сказала:
– Девочка, подожди, мы уже уходим.
Дина обернулась на очередь.
– У меня очередь! Можно я пока повешу сумку? – она повесила ранец на спинку стула одной из женщин, допивающих компот, и побежала назад.
Какая я все-таки ловкая, с гордостью подумала она. Теперь сяду, поем спокойно, а потом придумаю, что делать.
Очередь двигалась медленно, толстенькая девушка в белом смешном чепчике была не очень расторопна. Люди теряли терпение, поторапливали ее. Но девушка только краснела, роняла ложки, проливала компот из стаканов, и дело у нее не двигалось. Дине пожалела девушку, ей стало как-то неловко за ее неповоротливость, непонятливость. Часто так бывало, стыдно становилось за других людей, словно она сама виновата. Наверное, эта девушка совсем недавно устроилась на работу, поэтому и волновалась, и все у нее валилось из рук. Дине это было знакомо. Однажды она решила приготовить ужин к приходу мамы, и очень старалась, но суп получился пересоленным, и лук для салата она нарезала очень крупно. Мама тогда не стала ничего есть, и сказала: «не можешь – не берись», а дядя Володя все съел и даже попросил добавки, и сказал, что очень любит луковый салат, хотя салат был никакой не луковый, а «летний» – из помидоров, огурцов, болгарского перца и лука – рецепт Дина нашла в отрывном календаре, который висел в коридоре возле зеркала. Она никогда не выбрасывала листочки с полезными советами и рецептами на обороте, аккуратно складывая их коробку из-под шоколадных конфет.
– Мне, пожалуйста, пюре, котлету, компот и одно пирожное бисквитное с кремом, – сказала Дина, когда подошла ее очередь, и улыбнулась запыхавшейся девушке, чтобы хоть немного приободрить ее.
– Два сорок, – девушка поставила перед Диной поднос с тарелками.
Дина хотела расплатиться, но вспомнила, что деньги остались в ранце.
– Ой, извините, я сейчас! – сказала она и побежала к столику, возле которого оставила ранец.
Сначала ей показалось, что она просто перепутала столы. За этим сидели какие-то другие люди. Не было тех двух женщин, допивающих компот, – может быть, допили и ушли? Не было плохо пахнущего мужчины в засаленном пиджаке. Дина быстро огляделась: нет, она не ошиблась – этот стол, этот! Вот же – в центре, у самого окна!
Но ее ранца на спинке стула не было! Не было! Она заглянула под стол, обошла столик вокруг. Остановилась растерянно.
За столом расположилась компания молодых людей – два парня и три девушки. Одна из девушек уселась на колени долговязого бородача в яркой просторной рубашке. Они смеялись, шумно переговаривались.
– Чего тебе, девочка? – спросила одна из девушек, очень красивая длинноволосая.
– Здесь висел мой ранец, – сказала Дина. – Вы не видели? Такой зеленый. Вот здесь висел на спинке, на этом стуле!
– Так его мужчина забрал, – пробасил долговязый, – только что!
– Какой мужчина? – обмирая, спросила Дина.
– Ну, пьяный мужичок в пиджаке таком… как бы выразиться поточнее… не первой свежести… – парень рассмеялся.
Дина оглянулась на девушку в смешном чепчике, на ждавший ее поднос с котлетами и пирожным, и, чувствуя, как закипают в глазах слезы, побежала к выходу. Как же так?! Ведь там все ее деньги!
Солнечный свет ударил по глазам, Дина заслонила их ладошкой, сердце колотилось так, что, казалось, сейчас выпрыгнет, и тут, за спинами людей, шедших к автобусной остановке, она увидела спину мужчины в засаленном пиджаке.
– Стойте, стойте! – закричала она, и рванулась следом.
Спина то показывалась, то снова исчезала. А Дина все бежала и бежала, расталкивая людей. Она почти догнала его, но тут, зацепившись ногой о какой-то булыжник, упала, ободрала колени. Ну почему, почему она всегда падает? У нее уже все коленки в шрамах! Мама говорит, что это из-за высокого роста. – Ну ты у меня и дылда, – говорит мама, и при этом у нее становятся такие глаза, что Дина догадывается: она вспоминает папу. Ведь это в него дочка такая дылда.
Дина вскочила. На левой коленке из-под грязного, словно наждачной бумагой снятого слоя, выступили капельки крови. Было очень больно, но превозмогая боль, она побежала к автобусу.
Мужчина уже поднялся на подножку – Дина увидела, что он держит ее ранец подмышкой – и быстро, расталкивая пассажиров, стал пробираться в самую середину. Дина все время следила за ним глазами, пока бежала, чтобы не выпустить из вида…
Оранжевые двери зашипели и закрылись, автобус плавно тронулся с места.
