— Я всё поняла, Уайетт. Тебе не обязательно меня отчитывать. Я больше не буду прикрывать Диллон. Я понимаю, что это ломает всю систему.
Он постучал костяшками пальцев по столу и продолжил смотреть куда угодно, только не на меня.
— Я ценю твоё признание, но я не об этом хотел поговорить с тобой.
От досады я опустила плечи. Я ожидала, что мы будем ругаться. Или, по крайней мере, спорить. Но уставший тон его голоса дал понять, что он был не готов драться со мной. И, учитывая ситуацию с "Саритой", мне тоже не следовало этого делать.
Я не собиралась с ним спать. Очевидно, что это была безумная мысль. Но я могла попробовать достучаться до него. Заставить его потеплеть ко мне. Может быть, даже убедить его, что я не всегда была злодейкой.
Это должно было быть нелегко. И не из-за его отношения ко мне. А потому что мне пришлось бы быть милой, доброй... заботливой. Фу. Я была даже не уверена, что обладаю всеми этими качествами.
Проведя руками по своим коротким волосам и убрав их от глаз, я решила, что сделаю доску желаний по приходу домой. Не то, чтобы я была уверена, что вселенная просто преподнесёт мне "Сариту" на блюдечке, если я прикреплю её фотографию на стену. Вселенная так не работала. Но может быть визуальное напоминание о моих целях заставило бы меня измениться... заставило бы меня работать над собой.
Вселенная начинала действовать именно в эти моменты. Не когда я чего-то хотела, а когда я работала так усердно, как это было только возможно, чтобы меняться, чтобы добиваться того, чего я хотела, и когда не сдавалась и не переставала стараться.
Я сдержалась, чтобы не поморщиться. Лучше бы оно того стоило.
— Зачем я тебе нужна? — спросила я таким тоном, который, как я надеялась, прозвучал мило.
Его взгляд оторвался от стола, и его потемневшие глаза снова взглянули на меня. Мускул на его лице дрогнул. И потом ещё. Какая-то подсознательная реакция на него заставила меня нервно сжать руки в кулаки. И это не было раздражение. Уайетт был загадочным во всех смыслах, но интуиция нашёптывала мне, что в его сложной голове что-то происходит — это была какая-то эмоция, которая пускала мурашки вдоль моей спины и заставляла меня задерживать дыхание.
Уайетт откашлялся и немного покачал головой.
— Эм, как ты уже заметила, я сегодня устал. И я, э... мне нелегко говорить об этом. И я бы не стал этого делать при обычных обстоятельствах, но сегодня вечером к нам придёт критик из "Дэйли Дарем". Это не крупная газета, но это будет первая рецензия на меня, поэтому мне хотелось бы, чтобы всё прошло настолько идеально, насколько это возможно.
Он замолчал, чтобы перевести дыхание, и я решила избавить бедного парня от страданий.
— Я поняла. Я всё сделаю в лучшем виде. Ни о чём не беспокойся, — я сделала шаг назад к двери, готовая прервать неловкую ситуацию, в которой мы с ним оказались.
Атмосфера в помещении была тяжёлой, и я уже хотела начать с ним ругаться, чтобы опять оказаться на нейтральной территории. Но это противоречило моей цели. Поэтому я потянулась к ручке двери.
— Это здорово, но я не это имел в виду, — он посмотрел на компьютер, потом на свои руки, потом на потолок и наконец опять на меня. — Мне нелегко это...
— Ты уже говорил, — напомнила я ему неестественно мягким тоном.
Меня начала переполнять нервозность, а все мои внутренности уже переворачивались от приступа гнева. Он собирался уволить меня? Это что — конец всей моей карьеры? Конечно, мы ругались и перепирались, и иногда я подшучивала над ним, но он не мог уволить меня из-за всей этой ерунды... или мог? Я была хорошим поваром, чёрт побери. Лучшей на кухне. Если он только попытается...
Он снова потёр рукой лицо и пробормотал:
— Хорошо, — он сказал это себе в руку. И вдруг, словно неожиданно приняв какое-то решение, он опустил руку и выпрямился. — Мне надо, чтобы ты присмотрела за мной. Ладно?
Мой гнев тут же растворился, и его место заняло недоумение:
— Присмотрела за тобой?
— Я плохо сплю, понимаешь? Если я ложусь в приличное время, я могу поспать несколько часов, и раньше этого было достаточно. Но прошлой ночью я так поздно пришёл домой, что мне вообще не удалось поспать. Я не знаю, как это отразится на моей работе сегодня, и переживаю из-за этого отзыва. Я переживаю, что... — его взгляд сделался умоляющим и полным надежды. — Ты можешь проследить, чтобы я не отправил в зал какую-нибудь ерунду? Мне надо, чтобы ты помогла мне сосредоточиться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Почему я? — шёпотом спросила я.
— Потому что ты скажешь мне правду. Ты не будешь говорить мне какую-то чушь, потому что боишься меня.
— Я боюсь тебя, — эта фраза прозвучала так же тихо.
— Да, но не так, чтобы это имело значение, — его рот приподнялся в едва заметной улыбке. — Убедись, чтобы я сделал всё в лучшем виде, Кайа. Не дай мне облажаться.
Я была поражена. И это не то слово, которое я использовала часто. Или вообще использовала. Но это был именно такой момент. Я была поражена. Абсолютно. Полностью.
Он хотел, чтобы я присмотрела за ним? Он хотел, чтобы я руководила им?
Моей первой мыслью, и я не гордилась ей, было — почему я должна это делать? Что он сделал для меня такого, чем заслужил мою доброту? Но я быстро подавила и отогнала эту мысль.
Я не была ужасным человеком. Может быть, я и действовала по принципу "помоги себе сам", но я не кичилась этим и не хотела, чтобы это стало моей отличительной чертой. Конечно, я была готова помочь Уайетту и сделать всё, что было в моих силах, чтобы не дать этой кухне сдать свои позиции.
По крайней мере, пока у меня не появится своя собственная кухня.
Работа Уайетта отражалась и на мне. И если бы я не получила "Сариту", что было очень вероятно, мне, возможно, пришлось бы искать работу где-то в другом месте. И мне нужна была хорошая репутация, чтобы попасть на такую же хорошую кухню как в "Лилу".
К тому же, это могло быть мне на руку. Я уже решила переманить Уайетта на свою сторону и получить его рекомендацию, чего бы мне это не стоило. И это был первый шаг к моей цели.
Но мой рот опять рассинхронизировался с моим мозгом, и я выпалила:
— Почему ты не спишь?
Он потёр глаза кулаками, как если бы любое упоминание о сне заставляло его чувствовать себя уставшим.
— Я не знаю. У меня всегда были с этим проблемы. Но в последнее время стало ещё хуже.
Я хотела спросить, было ли это связано с его продвижением, но мне удалось прикусить язык. Глубоко вздохнув, я сказала:
— Можешь сегодня на меня рассчитывать. Я буду первая, кто скажет тебе, что ты облажался, — я улыбнулась, понадеявшись, что это добавит моим правдивым словам лёгкости.
Его губы зашевелились, приподнявшись в улыбке, но она не была широкой.
— Я знал, что могу рассчитывать на твои придирки.
Моя улыбка сделалась вымученной, так как его слова напомнили мне о наших натянутых отношениях.
— Только не забудь, что на этот раз ты сам попросил.
Он наклонился вперёд, поставив локти на стол, и вытянул шею в мою сторону.
— Не дай мне уволить тебя сегодня.
Я поставила руки на стол и скопировала его позу.
— Я бы на это посмотрела.
На этот раз его улыбка была настоящей. Она появилась в тот момент, как он посмотрел мне на грудь, которая случайным образом предстала перед его взором. Чёрт.
Его взгляд снова вернулся к моему лицу, и я задалась вопросом, собирался ли он вообще туда смотреть, или это был такой мужской рефлекс. Для начала мне, вероятно, просто не стоило совать свою грудь ему в лицо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
В любом случае, мне не могло не понравиться то, как покраснели его щёки, и то, как резко он перевёл свой взгляд мне на лицо.
— Не искушай меня, — пробормотал он.
Мне пришлось сжать губы, чтобы не улыбнуться, когда я заметила, как расширились его глаза от его собственных слов.
Я выпрямилась, чтобы избавить его от искушения. Но тут в меня вселился дьявол, мои веки опустились, я сделала медленный и кокетливый шаг назад.
