— Это золотисто-коричневый, — запротестовала я, махнув рукой в сторону утиной грудки, которая была идеально подрумянена.
— Она пережарена, — зарычал он. — Наши столы заслуживают лучшего. Переделай.
Вся кухня уже была в курсе и наблюдала за нашей перепалкой. Я наклонилась вперёд и понизила голос:
— Ты же просил меня сегодня о помощи, помнишь?
Он опустил голову и навис надо мной всем телом.
— Поэтому мне надо, чтобы ты переделала, — зарычал он. — Я бы переделал её сам, если бы мог.
У меня перед глазами встала красная пелена, и всё что я могла видеть — это наглого шеф-повара, которого я хотела пнуть по ноге. Я открыла рот, чтобы закричать на него, но он прижал руку к моим губам, прежде чем я успела издать звук. Проигнорировав молнии, которые я метала в него глазами, он наклонился ещё ближе, перешёл на шёпот и взмолился:
— Пожалуйста, Кайа.
Именно это глупое "пожалуйста" обезоружило меня. А также дрожь в его голосе, которая сопровождалась также дрожью его руки. Сукин сын. Я ненавидела этого мужчину, напомнила я себе. Он раздражал меня до чёртиков, и относился ко мне так, будто я была некомпетентна. Утка была идеальна, чёрт побери, но он сказал "пожалуйста", и теперь я собиралась скрепя сердце переделать свою идеальную утку. Чёрт бы его побрал.
Но это не значило, что я не собиралась дать ему отпор. Не успев отговорить себя, я раскрыла рот и укусила его за пальцы. Одёрнув руку, он затряс ей. Мы в шоке смотрели друг на друга.
О, Боже. Я только что укусила своего босса!
Я развернулась, чтобы убежать, может быть даже из здания, или вообще из города, но его рука остановила меня, обхватив за талию. Я почувствовала, как его губы задвигались рядом с моим ухом, касаясь моей чувствительной мочки.
Его слова прозвучали резко, твёрдо, и предельно серьёзно, но я с трудом могла сосредоточиться на них, в то время как его горячая рука сжимала мою талию, а его невыносимо мягкие губы находились рядом с моим ухом.
— Осторожно, Кай, — предупредил он меня низким, хриплым голосом. — Я могу укусить в ответ.
Он отпустил меня, или я сама вырвалась. Я уже никогда не узнала бы, кто двинулся первым, но мы разбежались в стороны, словно тарелки, в которые только что ударили в конце напряжённой части симфонии, проигнорировав наших коллег, которые уставились на нас, раскрыв рты. Я сомневаюсь, что они услышали слова, которые он прошептал мне на ухо, но они видели, что это произошло.
В следующий раз, когда я принесла ему утиную грудку, она была бесспорно идеальна.
Он не сказал ничего. Я не сказала ничего. Утка ушла в зал, гость тоже ничего не сказал. По крайней мере, ничего отрицательного.
Я собиралась полностью сконцентрироваться на своей работе до конца дня и забыть о странном откровенном моменте между нами, случившемся посреди кухни, и о неистовых бабочках, которые всё ещё порхали у меня в животе.
Мой настрой продержался ровно двадцать минут, пока он не придрался к моему филе. Я решила, что я могу опять ненавидеть его.
ГЛАВА 05
Неделю спустя, непрекращающийся вибрирующий звук пробудил меня от моего самого глубокого сна. Я начала ощупывать другую половину своей гигантской кровати в поиске источника звука. Остатки сна всё ещё мерцали у меня в голове. Пальцы у меня во рту. Я кусаю их, но не злобно... Рука на моей талии... у меня под футболкой... она скользит к моей груди... а потом меняет траекторию и направляется в более интересное место...
Жужжание прекратилось, а потом началось снова. На этот раз я полностью проснулась и поняла, что вибрация исходит от моего телефона.
Зарычав в своей огромной кровати, которая казалась нелепой для одинокой девушки, я наконец открыла глаза и нашла чёртов телефон, закопанный между моими подушками. Я забыла зарядить его. Чёрт.
Вот к чему приводит приложение "Киндл" перед сном. Эта кровать была одной из тех немногих поблажек, которые я себе позволяла. Я настолько обожала спать, что иногда даже этой огромной кровати было не достаточно. Я предпочитала засыпать в самом её центре, но, к сожалению, провод от моего зарядника не доставал так далеко.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я надеялась, что тому, кто решил побеспокоить меня в восемь тридцать утра, понадобится не более одиннадцати процентов заряда моего телефона, чтобы передать сообщение.
— Алло, — сказала я голосом заядлого курильщика восьмидесяти лет.
— Эм, могу я поговорить с Кайей?
Голос был мне смутно знаком, но поскольку я ещё не выпила кофе, мой мозг не мог понять, кому он принадлежит.
— Это я.
— О, Господи, Кайа?
— Эм, да.
Голос рассмеялся.
— Я думала, ты мужчина! Я разбудила тебя?
Я приподнялась на локте и попыталась понять, что происходит на том конце.
— Да, ты меня разбудила, — я зевнула, раскрыв рот так широко, как только было возможно. — Какой ещё мужчина?
— Прости, я реально подумала, что ответил мужчина. Ну, может быть, у тебя кто-то остался на ночь и ответил на твой телефон.
Не самый лучший способ начать утро пятницы.
— Кто это?
— Вера.
Вера? Почему Вера звонила мне? А самое главное, почему она решила разбудить меня оскорблениями?
Я опять зевнула.
— Прости, — снова сказала она. — Я не знала, что ещё так рано. Я разрываюсь между сменами в "Сарите" и подготовкой к открытию своего ресторана, поэтому уже даже не слежу за временем. К сожалению, я почти никогда не сплю.
— Звучит жёстко, — я сделала всё возможное, чтобы мой голос прозвучал сочувственно, но я не была уверена, что мне это удалось.
— И ты не похожа на мужика, — быстро добавила она. — Просто твой утренний голос удивил меня.
Откашлявшись, я сжалилась над ней.
— Я уже поняла. У меня самый ужасный голос по утрам.
Впрочем, как и утреннее дыхание.
Я потянула ноги и пальцы ног, чтобы разработать мышечные зажимы вчерашней смены.
— У меня тоже, — сказала она. — Это всё из-за кухни. Я виню пламя и дым от мяса. Думаю, это на нас плохо влияет.
Она была права. Не то, чтобы мы думали о смене профессии.
— Я не хочу показаться грубой, но почему ты звонишь? — Как бы приятно мне не было болтать с Верой, которую я едва знала, но мне очень надо было в туалет.
— Ах, да! Я тут подумала, а тебе не нужны уроки?
— Уроки?
— Кулинарные уроки? — спросила она уверенно.
Ну, вот опять она оскорбляла меня. Только, похоже, Вера этого не понимала. Она предлагала научить меня готовить?
— Я не понимаю, что ты имеешь в виду...
Она снова засмеялась, и этот звук немного расслабил меня.
— Ты теперь видишь, что я имею в виду, когда говорю, что совсем не сплю?
Её вопрос заставил меня подумать о Уайетте, и у меня появилось странное желание позвонить ему и узнать, как у него дела. Потом я вспомнила, каким он был противным, и мои руки перестали чесаться. Почти.
— Дело вот в чём. Киллиан и я не справляемся с "Саритой" и "Солью". Мы делаем всё возможное, чтобы помочь Эзре, пока его нет в городе, и я знаю, что когда он вернётся, Киллиан не сможет сказать ему "нет". Это удивительно, но он считает себя виноватым в проблемах "Сариты", потому что он сначала ушёл из "Лилу", и все другие шеф-повара могли подумать, что он устал работать на Эзру. Отчасти это правда... но у нас появилась эта прекрасная возможность, и мы не могли больше отказываться от мечты. Понимаешь, о чём я? Нам ничего не оставалось, как сдохнуть, но сделать это, — она глубокомысленно помолчала, а потом добавила: — Может, мы ещё и сдохнем из-за этого.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Повисла долгая пауза, и я испугалась, что она уснула на том конце провода.
— Я всё ещё в недоумении.
— Я пытаюсь сказать, — медленно начала Вера, и по её тону я поняла, что она улыбается, — что я больше не могу заниматься "Саритой". Мне нужно покончить с ней как можно скорее. Это значит, что "Сарите" нужен капитан. И это значит, что я готова обучить тебя на шеф-повара, если тебе нужна моя помощь.
