– Послушай, мы же уже сто раз это обсуждали и решили…
– Мама, я передумал, – перебил Викентий. – Знаешь, я хочу помириться с Олей.
– Что? – Эмма Петровна сделала вид, будто ослышалась.
– Я хочу с ней помириться, – раздельно произнес сын. – Я готов ее простить.
– Господи, и это после всего, что она с тобой сделала… – ужаснулась Эмма Петровна.
– Да, она поступила ужасно, когда сбежала к этому типу, даже не предупредив никого. Но я понимаю, почему она это сделала.
– Почему? – обреченно спросила Эмма Петровна.
– Она очень переживала из-за ребенка. Я же это видел! И это был наш с ней ребенок, и до того она с этим типом не встречалась – да, мама, я в этом уверен, можешь не переубеждать меня снова… Именно потому, что ей было так плохо, она и сбежала. Что-то вроде временного помешательства с ней случилось… Она даже тете Агнии ничего не сказала!
– Ты уверен? – скептически поджала губы Эмма Петровна. – А мне кажется, они с теткой были в сговоре…
– Агния Васильевна не актриса, она не умеет так гениально притворяться! Она просто умирала от горя, не понимая, куда могла деться ее любимая племянница… Словом, я хочу помириться с Олей.
– Ты способен простить измену? – глядя сыну в глаза, спросила Эмма Петровна.
– Я не считаю ее поступок изменой, – сказал Викентий. – Я же говорю: тогда она не владела собой. Ей надо было сделать хоть что-то, и она совершила этот безрассудный побег. Но потом одумалась, к счастью…
– А я предполагаю…
– Мама, не надо! – снова перебил Викентий мать. – Я всю жизнь слушался тебя, но дай мне хоть раз сделать так, как я хочу! Возможно, я не прав, но это моя жизнь, понимаешь, моя!..
…Оля пришла с работы домой только в половине девятого и снова в нерешительности остановилась у телефона. Уже который вечер она хотела сделать это и боялась.
«Ладно, будь что будет…» – она набрала полузабытый номер.
– Алло! – лениво отозвался Игорь Старцев.
– Игорь, это я. Оля…
– Оля? Оля! – вдруг закричал он. – Лялик мой! Лялик, куда же ты пропала!
Трубка у Оли едва не выскользнула из рук. «Ну точно! Эти два месяца я была у него… Иначе с чего бы это он мне так обрадовался?..»
– Н-никуда я не пропадала… – нерешительно ответила она.
– А я ведь о тебе думал все это время и даже собирался позвонить. Вчера или позавчера собирался… – с нежностью произнес Старцев.
«Если бы он сказал, собирался позвонить месяц назад или, например, прошлой зимой, то это значило бы, что я была не у него. Но он говорит – „позавчера“… Если я сбежала от него неделю назад, то все совпадает!»
Оле очень хотелось спросить напрямик: так, мол, и так, любезный друг, не у тебя ли жила я все это время, но что-то мешало ей это сделать…
– Игорь…
– Да?.. – промурлыкал он.
– Все пытаюсь вспомнить, как мы расстались… – начала издалека Оля. – Как это было, а?
– А я все помню! – укоризненно запыхтел ее бывший любовник. – Ты, можно сказать, сбежала от меня. Даже ничего не объяснив!
Оля уже окончательно запуталась. Слова Игоря снова можно было истолковать двояко… два года назад они перестали встречаться – все произошло второпях, действительно без каких-либо объяснений. Оле они тогда были ни к чему, да и Игорю тогда тоже. Он хотел свободы, она – семьи. Они без слов поняли друг друга, поняли, что их желания не совпадают, и расстались – практически безболезненно…
– Оля, приезжай ко мне. Прямо сейчас.
– Зачем?
– Ну что за нелепый вопрос! – засмеялся он. – Я соскучился.
– Неужели? А может быть, ты просто не успел ни с кем познакомиться этим вечером?.. – нервно засмеялась она, все больше склоняясь к мысли о том, что во время своего беспамятства жила у Игоря.
– Лялик, Лялик, не иронизируй! Ты знаешь, как я к тебе отношусь… – недовольно запыхтел он. – Хочешь поженимся, а? Я, кажется, уже готов! – с неожиданным вдохновением воскликнул он. Видимо, эта идея только что пришла ему в голову. – Ведь, сколько я тебя помню, ты всегда мечтала о замужестве.
– Я тебе никогда ничего не говорила…
– Не говорила, но это всегда читалось у тебя в глазах! Лялик, солнце, приезжай! Или хочешь – я к тебе сейчас приеду?..
«Как он настойчив… Точно – неспроста! Неужели целых два месяца я провела с этим человеком? И чем таким мы занимались, что он с места в карьер бросился делать мне предложение?!»
– А… я никогда не казалась тебе… странной?.. – осторожно спросила она.
– Не видел ни одной нормальной женщины! – засмеялся он. – У всех у вас какие-то проблемы…
Неожиданно на Олю снизошло озарение.
– Старцев, а что ты делал этой весной? В апреле, например…
– В Египет ездил…
Оля посмотрела на свои руки. Бледные, без всякого намека на загар, и почувствовала что-то вроде облегчения.
– Один? – на всякий случай спросила она.
– Ну, не один… – неохотно признался он. – Но ты не должна меня ревновать, у нас с этой особой все в прошлом. Даже больше скажу, она оказалась такой стервой! – В голосе его было отчаяние. – Ты на ее фоне – ангел, самый настоящий ангел! Я потом много думал и решил, что лучше тебя у меня девушки не было… Ну, так я приеду сейчас?
– Нет! – поспешно сказала Оля. – Я… я на самом деле сама не знаю, зачем тебе позвонила.
– Но, Лялик…
– Нет! – закричала Оля. – И… и все, прощай!..
Она бросила трубку на рычаг.
«Это не Игорь Старцев!» – с облегчением подумала она. Но тут же вновь напряглась: если не Старцев, то у кого же она была все это время?
Давным-давно был у нее еще один кавалер, но он уехал в Германию лет шесть назад и там женился. Больше никаких вариантов не было.
«А с чего я взяла, что жила у мужчины? – тогда спросила себя Оля. – Может, какая-нибудь добрая женщина приютила меня. Или я жила в чьей-то семье… Разве мало милосердных людей на этом свете?..»
В этот момент раздался звонок в дверь.
Оля испугалась – в первый момент у нее мелькнула мысль, что это Игорь Старцев, но разве мог он так быстро добраться до нее…
Дрожа от какого-то неопределенного, мучительного волнения (ведь в любой момент перед ней могла открыться разгадка ее исчезновения – и кто знает, какой она будет?..), Оля заглянула в глазок.
На лестничной площадке перед ее дверью стоял Викентий с букетом роз. Оля распахнула дверь.
– Ты… – прошептала она. – Ты вернулся?..
– Я люблю тебя, – сказал он.
Они обняли друг друга. Оля едва держалась на ногах, происходящее ей казалось сном. Лишь бы только не проснуться!..
– И я люблю тебя… – прошептала она. – Я люблю тебя больше жизни. Мне ничего и никого не надо, только ты, ты, ты…
– Обещай, что больше не сбежишь от меня.
– Обещаю. А ты обещай мне, что не будешь напоминать мне о прошлом! – взмолилась она.
– Обещаю! – печально засмеялся Викентий, целуя Олю.
Часть вторая
…В открытое окно первого этажа, гудя, влетел шмель.
– Кыш, кыш!.. – свернув газету, Оля сердито погнала его обратно. Шмель тяжело развернулся и скрылся в саду.
А Оля так и осталась стоять у распахнутого окна.
В саду, на клумбах, буйно цвели анютины глазки. Чуть дальше, у забора, сыпались белоснежные лепестки с яблонь, словно метель мела. А дальше, за забором, был лес.
Солнце стояло высоко – полдень.
Оля глубоко вздохнула, она все не могла привыкнуть к этому воздуху. После душной Москвы от свежести трав кружилась голова и сжималось сердце. Каждый вдох как глоток счастья.
В дверь постучали.
– Войдите! – крикнула Оля, отходя от окна.
В кабинет вошла полная дама в брючном костюме, обмахиваясь веером.
– У вас там написано, что вы до часу работаете, но я подумала…
– Ничего, садитесь, – кивнула Оля на стул. В самом деле, полчаса назад закончилось ее дежурство, но она никуда не спешила и никому не собиралась отказывать – такое безмятежное, нестерпимое счастье было разлито в воздухе…
Она измерила даме давление, послушала ее сердце, задала несколько вопросов: чем та болела, у каких специалистов еще наблюдается? У дамы, помимо небольшого давления, никаких проблем не было.
Оля выписала ей справку для бассейна, рекомендовала циркулярный душ, массаж, обертывания лечебной грязью и попросила не слишком увлекаться баней.
Дама, обмахиваясь веером, с энтузиазмом выслушала Олины советы.
Та проводила пациентку, а затем сняла белый халат и повесила его в шкафчик. Заперла окно.
Затем закрыла кабинет и пошла по длинному коридору. Кабинет Павла Павловича находился в самом его конце.
– Пал Палыч! – крикнула Оля в распахнутую дверь. – Вы здесь?
– Здесь…
– Я закончила, – Оля вошла внутрь и положила ему на стол ключи.
Пал Палыч, заведующий санаторной поликлиникой, пил чай. На блюде рядом стопкой возвышались бутерброды с колбасой.
