— Вы же, кажется, предложили перейти на «ты»? — ехидно спросила я, а сама спрятала руки под стол. Они начали трястись. Я не хотела слышать, что скажет мне Бестужев. Не хотела!
Подозрительный интерес к моей дочери. Расспросы про нашу с ней жизнь и волнение! Волнение, которого у этого мужчины и в помине быть не должно. Он же такие сделки проводит. Со столькими влиятельными людьми общается, договаривается, конкурирует. Ну чего ему волноваться при разговоре со мной — самой обычной девочкой Майей?
Нет-нет-нет. Мне захотелось зажать уши, рот, глаза. Да рук столько не хватит. И как же я сразу не сообразила-то? Все на руки его заглядывалась, а ведь было на поверхности, или… или все-таки нет? Но вот в темном взгляде мужчины зрело что-то неминуемое…
— Да, Майя, нам проще будет на «ты». Так вот. У меня есть предположение, что Лика моя дочь.
Я зажмурилась, впилась ногтями в ладони и, быстро сделав три коротких вдоха, распахнула веки. Бестужев смотрел на меня выжидающе…
— Только предположение?
— Я спал с твоей сестрой, — тихо, но грубо произнёс мужчина, скривившись.
— И? — Я поерзала на диване, в один момент ставшем жутко неудобным. — Что вы… ты хочешь от меня?
— Пока только экспертизу.
— Пока? — чувствуя, как голос срывается, как вся я срываюсь в истерику, переспросила я и, услышав глухое, но четкое: «Пока», поняла, что как прежде уже не будет.
Лишь бы все предположения этого мужчины оказались ерундой! Только не он… не он. Он же никогда из нашей с Ликой жизни больше не уйдёт. Эту мысль он очень хорошо до меня донёс, вложив ее в своё разрушающее нашу с Ликой жизнь «пока».
Ко мне на мгновение даже пришла трусливая мысль: а может, подделать анализы? Ведь Ян сам сказал, что не хочет зря тревожить Лику, а значит… значит, он попросит меня принести ему ее биоматериалы. Что там в таких случаях надо? Волосок? Палочку в слюне?
Нет-нет.
Это было бы проще всего. Но… тогда я предала бы Анжелику. В моей голове словно стоп-кран сработал, кто-то опустил рубильник. Поступить так нечестно перед самой Ликой.
Да, только это меня и останавливало от опрометчивых поступков.
Моя девочка однажды захочет узнать, кто ее отец. Возможно, это «однажды» наступит скорее, чем я думаю, и как я тогда посмотрю Анжелике в глаза, рассказывая при этом сказочку о том, что понятия не имею, кто же ее папа.
Черт! Как же все не вовремя.
Почему Бестужев не появился в нашей жизни позже? Когда я уже официально усыновила бы Лику. Тогда мне не было бы так страшно и я реагировала бы на его заявления как нормальный человек, не тряслась бы так же трусливо, как загнанный заяц. Да и вообще почему именно сейчас Ян вспомнил о том, что почти восемь лет назад спал с моей сестрой?
Наверное, простимулировала его память Лика… Но как? Увидел ребёнка, понял, кто ее мать, и вдруг вспомнил, что однажды уже того самого ту мать? Нет, стоп! Меня уже куда-то не туда понесло.
Я попыталась расслабить донельзя напрягшуюся челюсть и через силу сипло спросила:
— Что тебе нужно для того, чтобы сделать анализ?
— Так просто? — хмыкнул Бестужев, а я взорвалась.
Да, не зря он ждал от меня подвоха. И мне было за мои мысли уже стыдно, но не перед ним!
— Да, так просто! Быстрее закроем этот вопрос и просто разойдемся подальше друг от друга.
— Так уверена, что Лика мне не дочь?
— Очень надеюсь на это.
— А как же тогда усыновление? Работа?
— В другую фирму устроюсь, — на этот раз хмыкнула уже я.
Ян откинулся на спинку дивана, сложил руки на груди и, смерив меня ленивым взглядом, кивнул на меню.
— Выбирай, что закажешь. Я позову официанта.
Кажется, он ожидал от меня иной реакции. И я была близка к ней, но неужели он так хорошо прочитал мое поведение, как бы я себя ни сдерживала?
А почему я вообще должна молчать и сдерживать себя? Как бы ни было, но боссом моим Бестужев точно больше не будет, а значит…
— Какой реакции ты от меня ждал? — Я предполагала, и все же мне почему-то стало очень важно услышать его ответ. — Что начну палки в колёса вставлять?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Либо, либо… — задумчиво произнёс Ян, внимательно глядя на меня.
— Либо что?
— Вцепишься в меня, как в шанс.
— Знаешь что!
— Что?
— Да ничего!
Тоже мне подарок нашёлся! Шанс! Я резко подскочила, швырнув салфетку на стол, даже диван, на котором я сидела, не выдержал такого напора и немного отъехал, некрасиво проскрипев.
Да, я понимала, что нервы мои все же сдали, недаром я была слишком близка к побегу, уже даже развернулась и ногу занесла, чтобы выбраться из-за столика окончательно, но Бестужев меня остановил, тихо-тихо произнеся:
— Сядь.
И вроде он не кричал на меня в ответ, и даже как бы не приказывал, но… но я поняла, насколько сильно была не права и насколько сильно не совладала с эмоциями. Я мгновенно села на диван. Точнее, осела. Словно когда-то я была воздушным шариком, из которого сейчас разом спустили весь воздух.
— Не заставляй меня сомневаться в твоей разумности, Майя.
Я прикрыла глаза, успокаиваясь, точнее пытаясь успокоиться. На ощупь нашла выкинутую тканевую салфетку и крепко ее сжала. Я и без Бестужева понимала, что веду себя как истеричная малолетка, но просто его известие… Боже, да оно сбило меня с ног, и как же хорошо, что я сидела. Потому что обязательно упала бы, не только в фигуральном плане. Я ведь иногда задумывалась о том, что у Майи где-то там есть отец, но никогда этот факт в расчет не брала. Я, конечно же, боялась, что он появится и заберет у меня малышку, но, если честно, никогда всерьез в это не верила.
— Вот и отлично, а теперь выбирай себе завтрак. Я сам ещё не ел сегодня ничего.
На этих его словах к нам подошёл официант, Ян начал перечислять ему заказ, а мне ничего не осталось, как бездумно открыть папку и так же бездумно ткнуть в первое попавшееся блюдо.
Нужно было успокоиться. Успокоиться и наладить общение с Бестужевым. Ведь если он действительно отец Лики, то это многое поменяет. Да что там многое… это поменяет все.
Я не считала Бестужева каким-то там шансом для нас, в который нужно вцепляться, — нет. Но все же я осознавала, что с ним лучше дружить, ведь для него ничего не стоило как превратить нашу с Ликой жизнь в ад, так и максимально ее облегчить. Это тоже было в его силах. Однозначно.
Поэтому нужно было меньше психовать и чаще улыбаться, демонстрируя те самые ямочки. Вдруг однажды они все же сработают?
Вот только пока у меня получилось благодарно улыбнуться лишь официанту, на Бестужева смотреть я побаивалась.
Ели мы в полной тишине. Точнее, ел Ян, я же не смогла. Только возила вилкой по тарелке, так же бездумно, как и заказывала этот салат с непонятной мясной вырезкой, которую я даже пробовать не стала. И вроде выглядело все аппетитно, и, наверное, было вкусно, но… мне просто не хотелось.
Бестужев положил приборы и немного сдвинул тарелку, я вздрогнула от этого звука и подняла взгляд на мужчину, он как раз вытирал уголки губ салфеткой, крепко ее сжимая длинными пальцами.
— Я думаю, — заговорил он, отложив салфетку, и мне пришлось оторвать взгляд от мужской руки, за которой я проследила, да-да… — Лике стоит сказать, что нужно пройти медосмотр. Мало ли для чего ей там во рту палочкой помажут.
Я кивнул, ухмыляясь собственной наивности. Конечно же, Бестужев не доверил бы мне такое важное дело. Не тот уровень доверия, а если выражаться прямо, то полное отсутствие того самого доверия.
— В наше время уже даже детей этими мазками не удивишь… — продолжил Ян.
— Вот именно. Еще и в нос надо будет тот противный маленький ершик пихать. Для убедительности. У Лики только за последний год четыре раза брали такой мазок. Так что да, ты прав, сейчас детей этим не удивишь. Можно и медосмотр не выдумывать, просто сказать, что это нужно для выхода в садик после карантина.
Ян прищурился, не отпуская моего взгляда, а затем кивнул.
— Спасибо. Это разумно. — После мужчина словно выдавил из себя улыбку, а затем наконец-то отвел взгляд. Первый. Конечно, он просто отвернулся, можно было подумать именно так, но я поняла, что Ян перестал наседать, перестал выискивать подвох в моем мнимом спокойствии. Он перестал давить меня своей мощной энергетикой.
