Да уж.
Если таким людям не дана власть при рождении, они обязательно ее добиваются сами, потому что просто не могут иначе.
— Есть ты больше не будешь? — Бестужев неодобрительно посмотрел на мою полную тарелку, я же показательно отодвинула ее от себя и мотнула головой. — Тогда пойдем.
Ян поднялся, кинул на стол деньги, после чего пропустил меня вперед. В этот раз он не стал меня приобнимать, но, как только мы подошли к гардеробу, забрал мое пальто и накинул его мне на плечи. И вроде я понимала, что для него это обычные жесты любезности, скорее всего он просто воспитан именно так, но все равно, не желая того, я откликалась на эту заботу.
Наверное, Марина была права: я слишком засиделась. Засиделась в своем маленьком, но таком комфортном мирке, ведь там было самое важное: Лика и работа. Иное казалось мне совершенно ненужным.
Теперь же я поняла, что меня начала трогать близость постороннего мужчины, и необходимо было что-то с этим делать. Но, пожалуй, все по очереди. И так слишком много в один момент на меня навалилось. Поэтому все проблемы нужно решать в порядке их поступления, и тогда, глядишь, вопрос моей ненормальной реакции на теплое мужское внимание отпадет сам собой, как только тест покажет, что Лика Бестужеву не дочь.
Когда мы выехали с парковки ресторана, Ян заговори опять:
— Будьте готовы с Ликой завтра к десяти. Вас будет ждать машина.
— В воскресенье?
— Частные клиники работают и по выходным.
— На чужой машине с водителем?
— Скажешь, что это такси.
И вроде на все у Яна был заготовлен ответ, но ведь Лика у меня уже такая взрослая и запросто может заподозрить что-то.
— Анжелика — она… — Хотя чего это я? Было бы желание. Я осеклась и отвернулась к окну.
Всегда можно придумать и про то, что справка с анализами мне нужна срочно, потому и пойдем в другую клинику. И про севший аккумулятор или спустившуюся шину тоже можно придумать, так же как и про опустевший бак. Или просто сказать, что моя машина осталась на парковке в офисе, потому что домой меня подвез Ликин возможный папа. Тогда и врать ничего не пришлось бы.
Я зажмурилась и растерла лицо руками: мы действительно ехали не в сторону офиса, а в сторону нашей с Ликой квартиры. А я настолько устала, хотя еще и двенадцати дня не было, что даже напоминать Яну про свою машину не стала, но он вспомнил сам. Припарковавшись аккурат напротив моего подъезда, заглушил мотор и повернулся ко мне.
— Давай ключи от своей машины, мой водитель привезет ее.
— А потом ключи…
— Поднимется и отдаст тебе. Или ты думаешь, я знаю только твой дом и подъезд, а квартиру запомнить не удосужился? — и хоть Ян и произнес это легко, даже усмехнулся при этом, и не только губами, но и глазами, я все равно поежилась.
Его признание звучало как что-то вроде: «Смирись, бежать тебе некуда. Все входы и выходы оцеплены». Не знаю почему, но именно так я себя и ощущала. И все же я расстегнула сумку и вытащила из нее связку ключей от машины, а когда передала ее Яну, то ненадолго, всего на мгновение, замерла, наслаждаясь теплом его пальцев. Дура, да. Несмотря на то, что они были тонкими и длинными, в них ощущалась сила.
Затем я отдернула руку и выскочила из машины, все еще чувствуя на пальцах чужое тепло и ту самую силу. Словно мои ладони до сих пор сжимали, и они оттого подрагивали.
Забежав в подъезд, я миновала площадку с лифтами и пошла подниматься по лестнице. Нужно было как-то оправдать перед Ликой и Мариной нервную дрожь, адски горящие щеки и незамедляющиеся удары своего сердца.
А сердце — да, оно стучало как безумное. И проще всего было списать эти нервные и частые перестуки на волнение о Ликином будущем, но я предпочитала себе не врать. Конечно же, я переживала за Лику, но и моя реакция на Бестужева… на Яна была ненормальной.
Кажется, он понравился мне как… мужчина. Как-то по-глупому и очень по-детски понравился. И я совершенно не знала, как убедить себя теперь не думать о нем. Или думать только в том ключе, которого требовала наша с ним ситуация.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Глава 8
— Ну как? — с лукавой улыбкой спросила Марина, стоило мне только переступить порог квартиры.
— Бестужев… он… он… — Я взмахнула руками, пытаясь донести до подруги все то, что думала, и мне никак не хватало словарного запаса. Словно возможность говорить закончилась.
— Что именно он от тебя хотел?
Я скинула обувь и уже было заговорила, но в коридор выбежала Лика, а затем уткнулась в меня, обнимая.
— Ян Даниилович обсуждал со мной возможность ведения его страницы.
— Ого! — ахнула Марина, Лика же широко улыбнулась, а затем отступила от меня и очень застенчиво, что было ей совершенно не свойственно, улыбнулась.
— А мне он не передавал привет?
— Тебе он передал кошку.
Не знаю, где я взяла в себе силы, чтобы беззаботно улыбнуться и не показать моей малышке и толику того страха и практически безумия, что поселились внутри меня. Я потянулась к сумке и только тогда поняла, что коробку-то я оставила в машине Бестужева.
— Милая, прости, я оставила ее в машине у Яна Данииловича. В понедельник обязательно заберу.
Лика показательно надулась, хотя я видела по ней, как у нее все еще горели глаза от восторга. Еще бы… ей подарили кошечку, да не кто-то там с улицы, а самый настоящий принц. Именно так Лика и окрестила Бестужева. Я же скинула пальто и посмотрела на подругу. От прежней беззаботной Маринки не осталось и следа, она скрестила руки на груди, подпирая свою уверенную тройку, и настороженно уставилась на меня.
— И что ты делала у него в машине?
— Ну-у, помимо того, что пялилась на его руки… — Я прикусила губу, состроив задумчивое выражение лица.
— Ты пялилась на его руки? — ахнула подруга. — Да как ты могла, бесстыдница!
— Да-да, — закивала я, а затем, решив, что Лика все же достаточно далеко ушла и даже если и подслушивает, то шепота моего не услышит, обняла подругу и на ухо тихо ей сказала новость дня:
— Он может оказаться отцом Лики.
— Вот черт! — выкрикнула Маринка, заставив меня поморщиться и чуть не оглушив, а затем, не отпуская, погладила по волосам. — Ну он же вроде не козел, да? — тихо продолжила она, непонятно кого в этом убеждая. То ли меня, то ли себя.
— Мариш, я понятия не имею, какой он. Но завтра нужно сдать анализ. Скажу Лике, что это мазок на…
— А что это вы там шепчетесь? — прервала дочь наш тихий диалог. — Мне тоже интересно, почему это ты засмотрелась на руки дяди Яна?
Анжелика опять выглянула в коридор, и теперь уже у нее были сложены руки на груди. Я на что угодно могла поспорить, что она переняла этот жест у Маринки. А может… может, генетически от Яна? Он сегодня несколько раз принимал такую позу.
Господи, да какая разница?
Положение спасла Марина:
— Вот когда подрастешь, тогда и поймешь, почему у принцев настолько важны руки. Хотя-я-я, как по мне, это далеко не самые важные мужские части тела. — Засмеявшись, подруга подошла к Лике и, приобняв ее, подтолкнула в сторону кухни. — Пойдемте обедать. Я там сделала сливочный суп с креветками. М-м-м… так вкусно, что закачаетесь.
Услышав протяжное Маринино довольство, я поняла, что все же голодна, и только в этот момент почувствовала безумно аппетитный аромат еды, который заставил мой желудок чуть ли не поежиться. Быстро помыв руки и переодевшись, я присоединилась к девчонкам на кухне.
Подруга, в отличие от меня, была кулинаром от бога. Даже моя мама не готовила настолько вкусно, насколько это получалось у Марины. Но Марина… она словно была создана для этого… хранить в доме очаг, пока муж добывает мамонта.
Я так и видела Марину встречающей своего мужчину с работы аппетитными запахами готовки и такими же аппетитными округлостями своего тела в вызывающем и ничего не прикрывающем кружевном домашнем халатике.
Оттого настолько ошарашил меня когда-то ее разлад с мужем. Да там был даже не разлад. Они просто не смогли ужиться, а к взаимопониманию и нормальному общению пришли только после развода.
