Он нежно положил ее голову к себе на грудь, защищая ее, утешая, нежно гладя по голове.
Наконец сквозь прерывистые рыдания она сумела произнести:
- Я чуть не умерла, когда отдала его, Морган. Тебе этого не понять. Мне казалось, как будто часть меня умерла. Как мучительно было каждый год, когда я приезжала, видеть, чего я лишилась. Его первая улыбка, его первые шаги, его первый день в школе, все те драгоценные минуты его жизни, которые никогда не будут моими. Я ревновала его к тебе и Холли, потому что вы все время были с ним.
- Я должен был понимать, что ты чувствовала, отдавая его. Дина, прошептал Морган. - Все, что рассказал Брюс, было абсурдно. С такой холодностью отдать Стивена было так не похоже на тебя. Это непростительно.
- А теперь, когда ты знаешь, как мне было тяжело, можешь ты уйти и оставить меня в покое? - заплакала она. - И без того трудно...
- Не надо так, - сказал он мягко. - Ты можешь вернуться в Калифорнию к Брюсу, и Стивену, и ко мне.
- Я никогда не смогу этого сделать! Ты и я...
Промелькнувшая боль в его глазах остановила ее. Она почувствовала удушье. Он не отрываясь смотрел на нее.
- То, что было между нами, умерло давным-давно. Я знаю это. Дина. Наша любовь умерла, не успев расцвести, и мы оба виноваты в этом убийстве. На нашем пути встала твоя ревность и моя гордыня, но факт остается фактом: у нас есть ребенок.
- Что ты предлагаешь? - спросила она нарочито игривым тоном, чувствуя себя при этом ужасно. - Брак для удобства?
- Я вообще не предлагаю брак.., пока, - ответил он мрачно. - Возвращайся на полгода, а там поживем - увидим.
Увидим! Она посмотрела на него и покраснела от смущения при виде чувственной линии его рта. Его волевые черты сводили с ума своим спокойствием. Если бы только знать, что он чувствует на самом деле! Неужели его собственные чувства так мало для него значат? Она вырвалась из его рук.
- Ты просишь о невозможном. У меня своя жизнь. Я уверена, ты можешь жениться на любой, на ком захочешь, - сказала она холодно.
- Ты мать моего ребенка. Дина. Его слова обожгли как огонь. Она бросила на него еще один короткий отчаянный взгляд. Неужели он до сих пор не понял, как однажды обидел ее? Одно только его присутствие причиняет ей боль даже сейчас!
Его красивый голос журчал естественно, будто он не произносил этих невероятных слов и не сеял панику в ее душе...
- Пора покончить с разводом, - медленно, почти лениво протянул он.
- Мы с тобой никогда не были женаты.
- Это была явная ошибка, - сказал он так нежно, что она задрожала.
- Я не вижу, как... - с горячностью возразила она, решительно настроенная не сдаваться.
- Но Стивен страдает от тех же проблем, - сказал Морган. - Дети, которые разрываются между родителями, ограблены одним из них. Не думай, что это так просто - растить Стивена одному. Ты не проводишь со Стивеном пятьдесят недель в году, как я. Я не знаю, куда уходит половина времени. Ты нужна мне, Дина. Стивен нелегкий ребенок. Он слишком похож на меня, и я не всегда могу справиться с его идиотскими выходками. Под горячую руку я делаю такие вещи, о которых, поостыв, сожалею. Если бы ты была там...
Ей не хотелось, чтобы он продолжал.
- Это нечестно, - вспылила она, желая покончить с неприятным разговором. Ты думаешь, я не хочу с ним быть?
- Ну хватит. Дина. У Стивена никогда не было матери, а он жаждет внимания. Я один не могу ему дать всего, в чем он нуждается. Я вырос без материнской любви, и мое детство было адом. У Стивена наступает трудный возраст. Если ты вернешься домой, я думаю, он его легче переживет.
- Мои родители умерли, когда я была ребенком. - Она вспомнила неистовую ревность и комплекс неполноценности, которые преследовали ее. Возможно, если бы ее родители были живы, она бы не страдала от тех же ужасных чувств. Наверное, я знаю не хуже тебя, что такое расти без матери. Но пойми. Я не могу вернуться в Калифорнию. У меня карьера.
Это моя жизнь и Эдуарда. Я многим ему обязана.
- Больше, чем своему сыну?
- Если бы дело было только в Стивене, я бы ни минуты не колебалась. Но дело в тебе. В нас. Я должна бросить Эдуарда, а он так добр ко мне. Пойми, наконец, я не могу вернуться к тем страданиям, которые испытала с тобой. Глупо думать, что мы можем быть счастливы вместе. Мы будем чувствовать только боль.
- Только боль? - Странный свет загорелся в его сапфировых глазах. Красивое лицо было спокойно угрожающим.
- Да.
- Почему ты так уверена? - Его низкий голос дрожал. Если бы она не была так сильно расстроена, она бы увидела, что скрывается за его напряженными чертами.
Глазами он нежно ощупывал все ее тело. У нее перехватило дыхание. В нем была какая-то всепоглощающая сила.
- Ты говорила о доброте Эдуарда, - пробормотал он. - Возможно, настало время и мне показать, на что я способен.
Дина стала озираться вокруг, ища путь к спасению, но не находила его. Его длинное тело маячило между ней и дверью.
- Я все еще хочу тебя. Дина. Я понял это, как только увидел тебя вчера.
- Но я не хочу! - закричала она в отчаянии. Она не смела взглянуть на него. Она боялась, что его горячие голубые глаза растопят ее.
- Предположим, я докажу тебе, что ты ошибаешься, - сказал он страстным шепотом.
- Я не хочу чувствовать ничего, кроме неприязни. Понимаешь?
- Неужели ты думаешь, что я хотел чувствовать к тебе что-нибудь другое после всего, что ты наделала? - Он был в ярости. - Конечно, нет. Но вчера, когда я увидел тебя впервые в облегающем голубом лыжном костюме, с рассыпанными по плечам черными волосами, в обществе Эдуарда, явно влюбленного в тебя, я вспомнил все. Я не могу забыть, что ты была моей. Ни одна другая женщина так не подходила мне. Ты распутница. Дина. Упоительная, чувственная распутница, которая может довести мужчину до умопомрачения. Я вспомнил, как твой язык нежно прикасался к моему телу, сводя меня с ума от страсти. Я до сих пор помню все подробности нашей первой ночи на пляже: запах эвкалиптов, шум прибоя, лунный свет, тепло твоего шелкового тела подо мной, аромат твоих духов. Но больше всего я помню, как все это было между нами в первый раз. ТЫ всегда со мной. Дина. Ты была со мной все эти чертовы восемь лет.
- Не надо! - только и могла произнести она. По щекам покатились слезы. Он намеренно подогревал ее провокационными образами, которые она тщетно старалась вычеркнуть из памяти, которые должна забыть!
Он сделал движение в ее сторону.
- Не подходи ко мне. Ну пожалуйста... Несмотря на протесты, пламя желания закипело в ее крови. Он подошел и взял ее за руку, притягивая к себе.
- Морган. Нет...
Слова утонули в поцелуе. Ей было трудно дышать, не говоря о способности думать или бороться. Он застонал от пронзительного удовольствия, когда она разжала губы, не в силах противиться его поцелую, что еще больше усилило его желание, переходящее в неистовую страсть.
Он оторвался от ее губ и начал осыпать поцелуями ее лицо, уши, нежную шею и шептать слова любви.
- Как это было давно, моя любимая. Я никогда не думал, что снова смогу это почувствовать.
Его нетерпеливый рот обжигал ее чувственную кожу огнем. Его руки ласкали шелковые волны ее длинных черных волос. Она с невероятной силой прижалась к нему всем телом. Сбросив с нее шубу, он осыпал ее горячими влажными поцелуями от шеи до мягкой выпуклости ее груди, обтянутой шерстяным свитером.
Она глубоко вздохнула от его нежных прикосновений, но это был вздох восторга, а не стыда, который ей бы следовало испытать. Он нежно ласкал ее грудь под свитером, пока соски не стали твердыми. Низкий гортанный звук слетел с ее губ в ответ на его приглашающие к взаимности ласки.
Морган посмотрел на нее. Ее лицо размягчилось от страсти, губы опухли, глаза закрылись от удовольствия. Он нежно наклонил голову к ее шее и поцеловал пульсирующую точку.
- Морган, мы не должны. Не надо возвращаться. Слишком поздно, - попыталась сопротивляться она, в то время как спазмы восторга сотрясали ее тело. - Мы никогда больше не сможем любить друг друга.
- Кто говорит о любви? Я хочу, чтобы ты вернулась как мать моего ребенка. Я хочу тебя не больше, чем любую красивую женщину, а поскольку мы собираемся вместе жить, я не вижу, почему нам не получать от этого удовольствие.
Глава 6
- Как это жестоко и безжалостно, - прошептала Дина злобно, хотя и готовая ему отдаться была натянута как струна.
Морган с трудом сдерживал страсть.
- Но это правда, любовь моя, - сказал он, растягивая слова, в которых сквозила еле сдерживаемая горечь. - Почему мне не получить того единственного удовольствия, которое ты можешь мне дать? Я же помню все подробности нашей первой ночи любви.
- Я не поддамся на твои слова, - выдохнула она.
- Хорошо, - прошептал он. - Тогда я не буду говорить.
Он жарко дышал, пока его язык скользил внутрь ее протестующего рта. Сладостное пламя всепожирающей страсти охватило ее, и она поняла, что надо остановиться, пока не поздно.
