– Если говорить вообще, то – да… – ответил Филипп. – Но в данном конкретном случае лучше такси.
Они пошли туда, где обычно стояли такси. По дороге выяснилось, что гостиница, где устроилась Жанна, не так уж и далеко. Решили идти пешком – благо, было не холодно. Шли и молчали. Филипп думал начать разговор, но не мог собраться с мыслями. Да и просто идти было хорошо.
– Итак, вы предположили, что предки должны захотеть оставить своим потомкам пламенный привет… – вдруг сказала Жанна.
– Что? – поразился Филипп.
– Ну, это были ваши последние слова перед тем, как принесли утку по-пекински и Семен Каменев стал выяснять, где же вы были в новогоднюю ночь 1995 года… – сказала она, с улыбкой на него глядя.
Краем сознания он поразился тому, как это она все запомнила, вплоть до имен. Но удержаться на этой мысли было выше его сил.
– Жанна, я не способен сейчас к умным беседам… – взмолился он.
– Вы что, даже свою книжку не помните? – удивилась она.
– Да я сейчас свои паспортные данные вспоминаю с трудом! – ответил он. – Давно так не набирался. У Каменевых обычно все чинно и благородно. Дегустация вина, легкие закуски, французский сыр. А тут как надели они свои береты и будто взбесились…
– Да уж… Бедный старик, кажется, так никто и не попробовал его утку… – вспомнила Жанна про Осинцева.
– Да нет, попробовать попробовали, но никто уже не понял вкуса… – хохотнул Филипп.
– А что это за старик?
– Осинцев? Сосед. Сверху… – сказал Филипп, вспомнив, что Оскар ушел наверх. – А больше я про него и не знаю ничего толком. Он как-то не рассказывает, больше спрашивает и слушает.
– Разведчик? – засмеялась Жанна. – Собирает на вас досье?
– Ну тогда и вы разведчик… – поддел ее Филипп. – Весь вечер болтали, а я про вас ничего не знаю.
– А чего знать? – пожала плечами Жанна. – С детства спорт. Лыжи, плавание баскетбол. С детства общалась с пацанами, отсюда интерес к ножикам и даже пистолетам. Люблю одеваться. Есть такая улица в Милане – Монте-Наполеоне, лучшая улица в мире! Скоро там рождественские скидки. Люблю море, люблю загорать, но не имею возможности – кожа очень белая, сразу сгораю. А все остальное у меня, в общем-то, хорошо. Двадцать пять лет. Не замужем.
– А Громов? – спросил Филипп. Не то что интересно ему было, но надо же о чем-то спросить.
– А что – Громов? – удивилась Жанна.
– Ну как я понял, вы с кем-то из них… – помялся Филипп. – Друзья типа бойфренды…
Она засмеялась.
– Друзья, но не бойфренды… – сказала она. – О чем, по-вашему, я могла бы с ними говорить – что с Иваном, что с Яковом?
Как ни был Филипп пьян, но эти слова резанули его и как-то встревожили.
– А зачем вы тогда с ними сюда полетели? – спросил он.
В глазах ее что-то мелькнуло, но ответила она невозмутимо:
– А я в этих краях еще не была. Как узнала, что Громовы летят сюда, на родину, напросилась с ними.
«На какую такую родину?» – недоуменно подумал Филипп, помнивший, что Громовы сослуживцы Каменевых, но не земляки. Но думать об этом не было сил.
– А откуда вы знакомы? – вдруг, набредя на какую-то мысль, спросил Филипп.
– Земля круглая, за углом встретились…
– беззаботно ответила она. Он понял, что она не очень хочет отвечать, и замолчал. Они шли в тишине, хрустя снегом.
– А вы чего без шапки? – спросил вдруг Филипп.
– Вы как мой отец. Он, если заставал без шапки, все время грозился дать мне подзатыльник… – проговорила Жанна.
– И что?
– Ну… Он редко меня заставал. Да к тому же они с мамой в разводе, виделись мы не каждый день, и он, видать, понимал, что терять часть этих встреч на препирательства по поводу шапки глупо.
– Не дурак… – хмыкнул Филипп.
– Ну да… – сказала Жанна.
Они прошли еще немного.
– А у вас дети есть? – спросила она, быстро взглянув на него, будто это было ей важно.
– Есть… – просто ответил Филипп. – Две дочери. Пять и семь.
– Маленькие… – задумчиво сказала она.
– A y вас?
– А мне еще можно без детей… – пожала она плечами.
«Зачем я это спрашиваю? – подумал он. – Все равно же не выйдет ничего».
– Итак, я предположил, что предки должны были захотеть передать потомкам пламенный привет… – проговорил он.
– Ого! – усмехнулась Жанна. – Вы вернулись?
– Ну, так… – засмеялся он. – Проблески сознания…
– А что это может быть за привет? – спросила она.
– Да кто знает? – он пожал плечами.
– Проблема в том, что мы все объясняем по-своему. Вот я сейчас найду сотовый телефон и пойму, что это сотовый телефон. А если бы этот же телефон попался мне на улице в восьмидесятом году, я бы знать не знал, что это, и, скорее всего, выкинул бы его. В крайнем случае, подумал бы, что это – игрушка. И тоже выкинул бы. Так и здесь – наверняка разные «приветы» попадались людям уже много раз. Но они их либо не распознали вовсе, либо истолковали не так, и теперь находясь в плену этих толкований, уходят от истины все дальше.
– А как по-вашему, что это могло бы быть? Машина времени? – спросила она.
– И этот вопрос показывает, что вы находитесь в плену обыденных знаний… – ответил он. – Машина времени – штамп, предел фантазии. Хотя кто знает – может и машина времени… Но скорее всего это должен быть определенный накопитель с гигантским объемом информации. Что-то вроде шахматного учебника с записью ходов и результатами.
– Интересно… – хмыкнула она. – Готовые ответы на все вопросы.
– Ну да… – ответил он.
– И если найти его, можно изменить судьбу человечества? – спросила она.
– Я много думал об этом… – задумчиво сказал Филипп. – Что значит – изменить? Мы подразумеваем – к лучшему. Но и Гитлер изменил судьбу человечества.
– Ну, так если результат будет известен, такими путями, как Гитлер, никто не пойдет! – сказала Жанна.
– Когда мне было лет десять, я вдруг подумал, что если за воровство казнить, то воровать никто не будет… – сказал Филипп. – Потом я узнал, что это было – и казнили, и рубили руки, и люди все равно воровали, шарили по карманам в той самой толпе, которая смотрела, как жулику рубят руку. Таких книжек, в которых предсказан результат, тысячи, начиная с Библии. В школьном учебнике истории на все вопросы есть ответы. И что толку?
Они помолчали.
– И как бы он мог выглядеть? – спросила она.
– Кто?
– Ну, этот… Накопитель информации?
– Дался же он вам… – поморщился Филипп. – Напоминаю: мужчина и женщина идут ночью по зимнему городу под звездами. Неужели им не о чем больше поговорить?
– Напомню, не я возобновила этот разговор, про пламенный привет из глубины веков! – весело возмутилась Жанна.
– Я-то как раз за романтику всем сердцем. Ну и другими частями тела. Но не мне же начинать целоваться! Кто из нас, в конце концов, взрослый мужчина?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
