боясь своих следующих слов.
— Она утверждала, что Эдвин… — Слова застряли в горле. Я сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Она сказала, что он…
— Она знает, что я не твой сын, — перебил Эдвин, глядя прямо на нашего отца. Он был слишком спокоен для тех слов, которые произнёс.
Боль промелькнула на лице отца. Скорбь и сожаление.
Но не удивление.
— Ты мой сын, — решительно заявил он, взяв себя в руки.
Эдвин медленно кивнул.
— Да. Ты ни разу не давал мне повода усомниться в этом. Но фея права. Мы не одной крови. Если магии важно происхождение, я не смогу разрушить проклятье.
— Это смешно, — воскликнул отец, вскинув руки в воздух. — Даже слушать об этом не хочу.
— Иначе откуда она узнала? — возразил Эдвин, подавшись вперёд. — Никто не знал. Никто, кроме вас с мамой.
— Вы о чём? — спросил я.
Триндон, сидящий напротив меня, потерял дар речи.
Эдвин развернулся ко мне, словно был готов всё объяснить.
— Риз…
Я резко вскочил, потому что уже не мог просто так сидеть на месте. Не этого я ожидал. Они должны были начать возражать и, несмотря на все доказательства, уверять, что Эдвин всё-таки мой кровный брат, что фея ошиблась или соврала. Потому что в противном случае это значит, что мама…
Нет. Она не могла.
Это невозможно.
Я замотал головой, отказываясь в это верить.
— Нет.
— Риз, сядь, — резко приказал отец, всё ещё злой. Он не разговаривал со мной таким тоном с тех пор, как мне было десять. Никто бы, кроме короля, не посмел так.
Я неохотно подчинился.
— Всё не так, как ты подумал, — рявкнул отец. — Не смей думать всякое про свою мать, слышишь?
— Тогда объясни.
— Это не твоё дело.
— Не моё? Что бы там ни было, но корона, похоже, прямо сейчас перетекает мне в руки. Разве это меня не касается?
— Все вышли, живо! — взревел отец. — Завтра разберусь, что с этим делать.
— А что тут разбираться? — Не сдавался я. — Амалия — жена. Нравится тебе или нет, но это уже решённый вопрос.
В глазах отца сверкали молнии, но я смотрел на него с неменьшей злостью. Амалия не заслуживала роль пешки в его интригах. Она была милой, невинной, не испорченной уродством Дрейгана. Теперь же она узнала, что такое разбитое сердце и предательство.
Боль, которую он ей причинил… Точнее, я причинил, исполняя его волю… Уже слишком велика.
Отец сощурил глаза и язвительно спросил:
— Говоришь, магия свела тебя с принцессой? Что вы предназначены друг другу судьбой?
— Типа того, да.
— Тогда докажи это. Смогли исцелить Звёздное море, значит, сможете снять проклятье и с лесов вокруг Аровуда.
Триндон и Аэрон бросили на меня обеспокоенные взгляды.
Я выпрямился.
— Я не могу предсказать, как поведёт себя магия. Я её не контролирую.
— Если ты не можешь предоставить мне доказательства этих чудес, Риз, то как я должен тебе поверить? — хмыкнул отец.
Я скрестил руки, размышляя. Каждый раз, когда я целовал Амалию, что-то происходило, без исключений. Этого ведь должно быть достаточно, чтобы доказать правдивость моих слов?
— Я принимаю твой вызов.
— Отлично. — Отец мрачно улыбнулся. — Тогда на рассвете отправляемся вглубь леса, и вы продемонстрируете нам всем свою невероятную магию.
***
— Даже не начинай, — предупредил я с поднятой рукой, когда Дэвин открыл рот, чтобы что-то сказать.
Он стоял у двери в покои Амалии и смотрел на меня с любопытством, как и все, кого я сегодня встретил. Придворные, горничные, кухонные слуги — все они, едва завидев меня, начинали шептаться и сплетничать.
Дэвин поднял ладони, театрально извиняясь, и отшагнул в сторону, чтобы я мог постучаться.
Дверь открыла горничная… В прошлый раз была другая. Она не поднимала глаз, но при этом показалась смутно знакомой. Воспоминание маячило где-то на задворках сознания.
— Её Высочество просила её сегодня не беспокоить, — сказала девушка. — Полагаю, я должна предложить вам вернуться завтра утром. — Она сделала паузу. — Однако если вы настаиваете…
Я сощурил глаза.
— Я поговорю с принцессой сегодня.
Девушка посмотрела на меня, и я заметил озорной блеск в глазах на жутко знакомом лице.
— Конечно, Ваше Высочество. Проходите.
— Серафина! — воскликнула Амалия, сидевшая у окна.
Горничная развернулась к принцессе, приняв раскаивающийся вид, но не слишком убедительно.
— Простите, Ваше Высочество. Но он же принц.
Амалия закатила глаза.
— Уже ничего не поделаешь. Оставь нас, пожалуйста.
Горничная присела в реверансе и, довольно улыбаясь, вышла.
Я озадаченно посмотрел ей вслед.
— И что ты хочешь? — спросила Амалия, как только мы остались одни.
Я развернулся обратно к ней, отпуская мысли о странной горничной.
Удивлённо хмыкнув, я переспросил:
— Чего я хочу?
Она поджала губы, явно всё ещё злясь на меня.
— Ты же сказала, что простишь меня, — заметил я, подходя к ней.
— Я сказала «со временем». — Амалия отвела взгляд, не желая смотреть мне в глаза. — Это время ещё не наступило.
Я сделал ещё один шаг. Не касаясь её, но достаточно близко. Понизив голос, я спросил:
— А можно как-то ускорить процесс?
Амалия издала резкий смешок и вдавила ладонь в моё плечо, отталкивая.
— Нет.
— Я скучал по тебе, — тихо произнёс я.
Она рыкнула себе под нос.
— Уходи, Риз. Я не хочу с тобой разговаривать.
— Второй раз за вечер меня выгоняют из комнаты. Это уже как-то обидно.
Она медленно перевела взгляд на меня.
— Твой отец сильно злится?
— В бешенстве, — ответил я, ухмыльнувшись на секунду. — Ни разу не видел его таким разъярённым, даже когда Триндон в детстве случайно поджёг конюшни.
Эти слова привлекли внимание Амалии. Уголки её губ дрогнули в улыбке. Было
