– Я к вам по личному вопросу.
– По личному? – Казалось, мое пояснение озадачило его еще больше.
– Мне нужно срочно поговорить с Терещенко Лилией. Мне говорили, что она работает у вас.
– Да-а, – протянул Лев Леонидович, продолжая недоверчиво коситься на меня, – но сейчас ее нет.
– А где она? – спросила я.
– Я бы сам хотел это знать, – усмехнулся Лев Леонидович. – Анжела, Анжела, дай же ей пройти.
Музыка стихла. По залу пробежал растерянный шепот. Руководитель имел в виду темноволосую девушку в жемчужно-синем сильно декольтированном платье, которая столкнулась со статной блондинкой в маленьком черном платье a la Шанель. Это и была Анжела. Она с невозмутимым видом посмотрела на мэтра, скептически пожала плечами и заняла исходную позицию.
– Начинаем все сначала, будьте предельно внимательными!
Живые звуки Вивальди опять заполнили зал, манекенщицы точно куклы задвигались по подиуму.
– Так, значит, она не явилась на работу? – снова обратилась я ко Льву Леонидовичу.
– Не вышла, – хмуро отозвался он. – С утра ее ждем.
Я почувствовала, как под ложечкой неприятно засосало.
– У нее есть телефон?
– Нет, девочки говорят, что она снимает квартиру. Соня, – окликнул он стоящую в правом углу сцены жгучую брюнетку с красивыми чувственными губами и пышной прической, – подойди, пожалуйста, сюда, побеседуй с нашей гостьей.
Брюнетка направилась в нашу сторону.
– Это подруга Лили, можете поговорить с ней, а я, простите, занят.
– Конечно, конечно, спасибо большое.
– Ну что вы, не стоит благодарности. – Лев Леонидович мягко улыбнулся.
Я подумала, что его галантность и хорошие манеры стоят, пожалуй, молодости ветреных юнцов. Подтянутый, элегантный Лев Леонидович – я была уверена – имел успех не только у дам своего возраста, но и у молодых леди.
– Здравствуйте, – сказала я Соне, когда та спустилась в зал и подошла ко мне, – я фотокорреспондент газеты «Свидетель», мне нужно кое о чем вас спросить…
– Привет, – непринужденно ответила та, принявшись разглядывать меня с детской непосредственностью.
– Меня беспокоит отсутствие вашей подруги.
– Лильки?
– Именно. Вы узнавали, почему она не вышла на работу?
– Не успела еще, – беззаботно сказала Соня. – А что такое?
– У вас есть ее адрес? – ответила я вопросом на вопрос.
– Вторая Дачная, знаете? Сойдете с троллейбуса, дорогу перейдете и в гору. Улица Лунная, слышали про такую? Почти до самого леса нужно дойти. Дом один, квартира двадцать четыре, первый подъезд, шестой этаж.
– Спасибо большое. А вообще вы не заметили в ее поведении в последнее время чего-нибудь странного?
Соня выпятила губы, сильно морща при этом лоб, и неуверенно пожала плечами.
– Да нет, может, чуть более нервная стала, да она всегда чувствительной была…
– Насколько вы с ней близки? – Ну, как сказать… – запинаясь, произнесла Соня, – пару раз устраивали у нее вечеринки – у меня-то родители, пару раз на проспекте в кафе сидели.
– А когда вы ее видели последний раз?
– Вчера в «Сириусе» показывали новую коллекцию… – Она внимательно посмотрела на меня. – Так вы же там тоже были, я помню ваш фотоаппарат на этом желтом ремешке.
Я согласно кивнула.
– Так вот там и видела, – продолжила Соня. – Не представляю, как она до дома добралась, может, на тачке, знаете ведь, во сколько все это закончилось.
– У вас есть какие-нибудь общие знакомые, я имею в виду – мужчины? Может, она у кого-нибудь зависла? – предположила я.
Соня недоуменно округлила свои и без того большие миндалевидные глаза.
– Есть один, но не наш общий, как вы сказали, – в ее голосе мелькнула легкая укоризна, – а непосредственно ее. Не так давно у нее появился парень… Олег, кажется. Он встречал ее после работы. Но его неделю уже не видно. Я спросила у Лильки, где, мол, он и почему за ней не заходит, она ответила, что поссорилась с ним и знать о нем ничего не хочет. И все. Сколько я ее ни спрашивала, в чем дело, она ничего мне больше не сказала.
– А как найти этого Олега, ты случайно не знаешь?
– Лилька говорила, что у него в Крытом рынке отдел есть на втором этаже.
– Спасибо. Если Лиля вдруг объявится, пусть позвонит вот по этому телефону. – Я достала из кармана визитку и, написав на обратной стороне номер своего мобильного, протянула ее Соне. – Это номер моего сотового. Только обязательно!
– Хорошо. – Соня склонилась над визиткой.
– До свидания, Лев Леонидович, – попрощалась я с директором.
– Всего доброго. – он с непринужденным изяществом махнул мне рукой. – Надеюсь, вы нас еще посетите.
– Непременно.
* * *
К вечеру ветер переменился и немного потеплело. Я опустила стекло, подставляя лицо свежему воздуху. Поток машин поредел, но до Второй Дачной я добиралась минут двадцать. У первого подъезда дома номер один какая-либо стоянка отсутствовала, а крошечный пятачок плотно укатанного газона, который использовался в качестве оной, был занят шикарным черным «БМВ» и «копейкой» неопределенного цвета. Мне пришлось сдать назад и пристроить свою «ладушку» у торца здания.
Дом, где снимала квартиру Лиля Терещенко, действительно находился у самого леса, который начинался почти от подъезда и поднимался по крутому склону холма метров на триста до самой вершины.
Я вошла в подъезд и нажала кнопку вызова лифта, который не только работал да еще, к моему удовлетворению, находился на первом этаже. Но сразу отчалить не удалось.
– Погодите, не уезжайте, – раздался сзади запыхавшийся голос.
В кабинку вбежал моложавый мужчина лет сорока в рыжей замшевой куртке нараспашку. Он был высокий и худощавый, с бородой и усами, которые уже давно нуждались в уходе. На его орлином носу поблескивали очки в тонкой металлической оправе.
– Спасибо, – поблагодарил он и, посмотрев на меня, улыбнулся. – Вам какой?
– Шестой, – ответила я.
– Нам по пути. – Мужчина вдавил черный прямоугольник в панель и снова посмотрел на меня. – Классный у вас аппарат, – похвалил он «Никон», болтавшийся на моем плече.
– Не жалуюсь, – улыбнулась я.
– Вы что, профессиональный фотограф?
– Я работаю в газете.
– Ха, – усмехнулся он, – значит, мы коллеги, я тоже работаю в газете.
– Вы, наверное, художник? – предположила я.
– Ха, – он опять хохотнул, – как вы догадались? А-а, – он шутливо погрозил мне пальцем, глядя на меня поверх очков, – наверное, по моему экстерьеру, да?
Я не успела ответить, потому что лифт завершил свое движение и распахнул двери. Художник галантно пропустил меня вперед и вышел следом.
– Так вы к Лильке? – увидев, что я повернула направо, спросил он.
Вообще-то он меня начал немного раздражать, нет, не беспардонностью, а скорее настырностью, поэтому я решила его подколоть:
– А вот и нет, я в соседнюю квартиру.
– Ха, – снова усмехнулся он, – вот это здорово, значит, вы ко мне?
– С какой это стати? – Я уже была почти возмущена, еще, чего доброго, начнет приставать.
– Потому что в соседней живу я, – невозмутимо произнес художник.
– Тогда я к Лиле.
Я позвонила в квартиру Терещенко, а художник сбоку от меня начал греметь ключами, отпирая свою дверь.
– Лилька, наверное, еще на репетиции. – Он перешагнул порог своей квартиры, но дверь не закрывал.
В квартире Лили была мертвая тишина, и я, надавив на кнопку, несколько секунд держала ее прижатой, прислушиваясь к веселой трели звонка.
– Она скоро должна прийти, – сообщил художник. – Если хотите, можете подождать пока у меня. Да не бойтесь вы, я вас не укушу. У меня срочная работа: нужно сделать шарж на одного нашего крупного предпринимателя – его сотрудники заказали, – пояснил он, – на юбилей. Ну проходите, у меня мало времени.
Он сделал шаг в сторону, давая мне дорогу.
Ну не укусит же он меня, в самом деле, – я смело шагнула через порог.
– Меня зовут Александр. – Художник запер за мной дверь и пригласил в комнату.
– Ольга, – представилась я.
– Ха, – непонятно по какому поводу хохотнул Александр, – замечательно. Присаживайтесь.
Я огляделась по сторонам, примериваясь, куда бы можно было приземлиться. На диване лежала неубранная постель, а единственное кресло было завалено разнообразной одеждой. Наконец я заметила обшарпанный стул, на котором лежал лист ватмана. Я приподняла его, освобождая себе место, и положила на стол, поверх рулонов бумаги, акварельных красок, карандашей, фломастеров и баночек с гуашью.
Александр, не обращая на меня никакого внимания, готовился к работе. Он достал со шкафа тубус, вынул из него лист ватмана и прикрепил к чертежной доске, сняв с нее предварительно несколько небольших эскизов, которые бросил на стол поверх остального хлама. Затем он достал из внутреннего кармана куртки фотографии полного лысоватого мужчины и прикрепил их в ряд к верхнему обрезу чертежной доски. Только после этого он снял куртку и, бросив ее на кресло, устроился за импровизированным мольбертом.
