В период разгула демократии, когда стали появляться толпы безродных и богатых новых русских, Юрий Воловик с учетом своей профессии открыл свой бизнес. За приличные деньги он копался в архивах и составлял родословную клиента. Каждый обратившийся в пятом или седьмом колене оказывался или князем, или графом. За меньшие деньги – бароном.
Вскоре дело было поставлено на поток. Воловик зарегистрировал общество с ограниченной ответственностью «Императорское дворянское собрание», сокращенно – ООО ИДС. И вот это ИДС штамповало на заказанных на Гознаке бланках с вензелями титулы всем желающим. В дополнение выдавались родовые гербы, подборки «архивных» документов, адреса бывших поместий. Все это продолжалось до тех пор, пока Воловик случайно не сделал бригадиров двух враждующих группировок родственниками, князьями Бобринскими…
До дома Лены Жуковской оставалось совсем немного: один поворот и сто метров по переулку… Она остановилась, словно решилась на что-то важное.
Всю дорогу Савенков чувствовал, Елена изучает его. Она говорила об интересных, но общеизвестных фактах из жизни своего начальника. И не то, что бы она не доверяла ему. Она доверяла, но проверяла. Вглядываясь прямо в глаза, она пыталась прочесть ответ на единственный вопрос: «Если я сообщу тебе что-то очень-очень важное, предашь ты меня или нет?»
Природа наградила Савенкова исключительно честным взглядом. Он знал об этом и часто пользовался в корыстных целях. Вот и сейчас правдивые глаза его не подвели – Жуковская решилась сказать главное:
– Игорь Михайлович, у меня с собой конверт с очень важными документами. Я точно не знаю, но думаю, что они помогут найти убийцу Наташи Брюсовой.
– Откуда у вас эти документы?
– Сама Наташа мне их принесла. За день до смерти… Она ничего мне о них не говорила, но я поняла, что она боится хранить их дома… Грешно, но я подумала, что это письма любовника или нечто подобное.
– Вы читали эти документы?
– Вчера просмотрела и ничего не поняла. Банковские платежки, расписки, схемы с фамилиями. Важно, что там часто упоминается сам Воловик и его знакомый депутат Шишов.
– Они сейчас оба в Уварове?
– Конечно. Воловик для Шишова ангел хранитель. Это мой любимый начальник сделал его депутатом… Когда завершилась афера с графскими титулами, Воловик взялся за то, что сейчас называют словом «пиар». Зная все и всех в Уварове он там и развернулся. Сначала помог занять место мэру города, потом группе губернских депутатов. Последняя его победа – продвижение Шишова в депутаты Думы от Уварова.
– Этим делом многие сейчас занимаются.
– Так, но Воловик работал очень грязно. Он «случайно» находил в местных архивах документы, в которых соперники Шишова выглядели стукачами, алкоголиками, ворами… Документы эти он, понятно, сам сочинял и, зная архивную систему вшивал в дела. Но разоблачать такие фальшивки долгая песня. А после выборов, как после драки никто кулаками уже не махал.
– Верно, Лена. Черный «пиар» везде, но после выборов все затихает. Победитель молчит и это понятно. А что должен делать проигравший. Кричать во все горло: «Народ! Тебя обманули, тебя надули! Ты, народ, такой глупый и доверчивый, что тебя легко обвести вокруг пальца». Так не положено. Народ свою гордость имеет. Его обижать нельзя. Он всегда прав. Раз проиграл, так и молчи в тряпочку.
– Наверное так, Игорь Михайлович… Так вот сейчас готовится новое сражение.
– Какое?
– Газеты надо читать… Три месяца назад погиб губернатор Уварова некто Гусев. Перевернулся его катер на Волге. Спаслись все, кроме него… Так вот, три дня назад началась выборная компания и кто-то успел выдвинуть господина Шишова кандидатом в губернаторы.
– Понятно… Пойдемте, Леночка, скорей к вам, посмотрим документы.
Они завернули за угол и опять остановились. Жуковская протянула рук вперед, потом схватилась ха сердце, сделала несколько жадных вздохов и начала оседать на землю.
Савенков выхватил сотовый телефон и начал звонить в Скорую… Пока «03» отвечала, он успел понять все: вокруг старой трехэтажки, которая, очевидно, и была домом Елены Жуковской, стояло две пожарных машины. Бойцы в брезентовых робах уже не суетились – битва с огнем завершена. Второй и третий этажи выгорели полностью, крыша провалилась, но дыма уже нет. А нет дыма, нет и огня…
Скорая ответила через десять секунд. Монотонный голос попытался узнать фамилию, симптомы, номер страхового полиса, но Савенков решительно прервал вопросы. Он прокричал в трубку: «Срочно! Инфаркт! Женщина сорока лет – ответственный работник Администрации Президента. Записывайте адрес… Кто принял вызов?»
Прохожих было немного. Но у кого-то нашелся валидол, у кого-то нитроглицирин… На несколько секунд Елена открыла глаза и улыбаясь посмотрела на испуганного Савенкова:
– Возьмите конверт. Он здесь в сумочке.
– Взял… Сейчас «скорая» приедет.
– Он думал, что эти документы в квартире. Я так ему и сказала, что конверт у меня дома…
– Кому вы сказали?
Жуковская попыталась ответить, но не смогла. Глаза закрылись а губы сжались…
Скорая приехала через семь минут после вызова. Для Москвы это рекорд. Значит могут, если клиент из Администрации Президента…
Вернувшись в офис «Совы», Савенков позвонил в «скорую». Но не по «03», а в справочную. Ответили довольно быстро: «Вызов из Сокольников был… Обширный инфаркт… Больная скончалась в машине по дороге в больницу… Не приходя в сознание…»
* * *
Первое, что очень удивило Лану – в городе Уварове не было метро. Светлана Саблина не часто покидала Москву, но везде, где она бывала раньше подземка имелась. В школьные годы случались экскурсии в Минск, Киев, Питер. И везде встречалась знакомая буква «М», привычные эскалаторы и серые вагоны под землей… Год назад родители повезли Лану по Европе, но и в Вене, Берлине, Париже метро было. Даже в Риме было. А вот в Уварове его нет. Странно!
Вообще, центр города напоминал декорации для сюжетов из Островского, Чехова и Горького – вереница особняков для богатых купцов, губернских чиновников, модных врачей и прочей городской элиты. Во дворе каждого дома каморки для дворника и конюха, а под пышным провинциальным фасадом подвальные окошки в комнатах для прислуги.
Особенно впечатляла центральная площадь, где сгрудилось все самое важное: городское собрание, справа от которого театр, а слева ресторан. Напротив этих культурно-правительственных учреждений расположилась красивейшая пожарная каланча и торговые ряды.
Одним словом, если на рекламных щитах «Кока-Колу» заменить на «Квас», а вместо редких автомобилей пустить конные повозки, можно снимать и «Бесприданницу», и «Трех сестер».
Городской архив, который искала Лана, тоже одним боком выходил на центральную площадь. Похоже, что раньше в этом доме был постоялый двор и огромные конюшни.
Еще вчера в поезде все решили, что работа по теме «архив» не очень трудна, не опасна и требует женского обаяния, которое, естественно, было только у Ланы.
Гоша должен был обеспечить для всей группы хорошие бытовые условия на ближайшие две недели. Прямо с вокзала он отправлялся в бывшую обкомовскую гостиницу на берегу Волги с задачей любыми способами получить несколько номеров, забросить туда вещи, закупить продукты и ждать.
Олегу предстояло окунуться в местную политическую жизнь: кто правит Уваровом, каковы кандидаты в губернаторы, сколько они стоят и кто за ними стоит.
Гутману, естественно, не терпелось поехать в район усадьбы Бродники. Без конкретной цели, просто на разведку, просто посмотреть на родовое гнездо графа Сергея Барковского.
Женское обаяние Лане в архиве не понадобилось. Не на того напала. Директор был еще не стар, но без огонька в глазах.
Пока Лана кокетничала и с жаром объясняла, что она молодая писательница из Москвы, которой очень нужны документы о жизни графа Барковского и о его усадьбе в Бродниках, директор молчал и перелистывал пухлое дело, лежавшее перед ним. Он ждал, пока она скажет что-нибудь интересное. Взгляд его был туп и жаден, как у архивной крысы. Он оживился лишь когда она заговорила о своих родителях.
– Никто не верит, что я напишу настоящий роман. И отец мой не верит. Но, говорит, лучше бумагу марать, чем по ночным клубам шастать… Он у меня богатый… Он за любую мою прихоть готов заплатить. В разумных, естественно, пределах.
– Сколько?
– Что сколько?
– Сколько ваш отец заплатит за полную подборку о Барковском?
– Я думаю двести долларов он заплатит.
– Договорились. Будет готово через три дня.
– Но мне надо срочно.
– Двести пятьдесят и готово завтра.
– Нет, господин директор, триста и все сегодня вечером.
– Согласен. Деньги вперед и за ксерокопии платите отдельно. Лады?
Вместо ответа Лана вытащила три зеленых сотенных бумажки и, развернув их веером, выложила на стол перед носом «крысы».
