на ветру, глаза горят, улыбка озаряет всё вокруг.
Вот свадебная фотография. Где я и Сергей счастливо улыбаемся на камеру. Его крепкая ладонь покоится на моей талии, а я будто бы крошечная рядом с ним, льну к его боку, пряча лицо в букет нежно-розовых роз.
Вот я беременная Сашей, вот и сам новорожденный сыночек, а далее фото из садика, аккурат перед постановкой страшного диагноза.
Я прохожу их все вместе с Тимофеем. Прохожу, закусив изнутри щеку до крови, чтобы не впасть в очередную истерику. Нельзя. Только не сейчас. Только не рядом с Тимой.
— А это твой сын? — спрашивает ребенок, указывая пальцем на последнюю фотографию.
— Да, — хрипло отвечаю я.
— Он умер, да? — грустно продолжает Тим, и я лишь киваю, понимая, что больше не смогу сказать ни слова.
7.1. Яна
«По реке случайных событий всех ведет подруга-судьба.
В мире этом столько открытий — и все для тебя.»
Тина Кароль — Сдаться ты всегда успеешь
Яна
В холодильнике, как бы это прискорбно не звучало, повесилась мышь. Само собой, фигурально. Я даже припомнить не могла, когда в последний раз покупала хоть что-то съестное, иногда даже неделями ограничиваясь одним чаем или вином. Кстати, именно оно было единственным годным для употребления на полках.
Я еще минуту попросту рассматривала нутро холодильника, пока пространство не всколыхнул возмущенный звуковой сигнал. Отшвырнула с глухим отчаяньем дверцу, вздрогнув от слишком громкого характерного хлопка и, повернувшись, задумчиво уставилась на Тимку.
Все это время он планомерно обходил мою квартиру, то и дело зависая по несколько секунд на каждой мелочёвке.
Тимофея интересовало абсолютно всё. От бумажных книг на высоком стеллаже в гостиной, до кухонной утвари на тумбах, которая давно покрылась толстым слоем пыли. Его маленький чуткий нос ищейки умудрялся заглянуть в каждый уголок, тем самым заставляя раз за разом моё сердце выворачиваться наизнанку.
«Ребенок не виноват, что ты съехавшая с катушек истеричка» — про себя повторяла я, как мантру. И все равно вздрагивала, когда детская ладошка хватала с тумбочки рамку с фотографией или детскую книжку, которую я читала Саше перед сном.
Я вновь отвернулась к холодильнику, припечатав себя к одному месту и до мушек перед глазами зажмурилась. Уткнулась лбом в холодную сталь теплоизолированной камеры и попыталась посчитать до десяти.
Надо отвлечься. Первым делом решить что-то с продуктами и одеждой. Не будет же Тима ходить в этих грязных и вонючих обносках. Да и урегулировать вопрос с работой не мешало. Про неё мозг благополучно забыл, вытеснив мысли, насыщенными событиями этого дня.
Допустим, насущный вопрос нашего пропитания решить в век современных технологий очень просто. Заказать доставку продуктов, вспомнить все свои кулинарные навыки, которыми раньше я успешно пользовалась, обожая баловать домочадцев чем-то вкусненьким. Но с остальным…Какой размер одежды у семилетнего ребенка? А обуви? Ему ведь и куртка нужна. На улице, пусть и царствует весна, холода могут еще вернуться и застать врасплох.
— А тут что? — послышался детский голос откуда-то издали.
Со всеми своими размышлениями я потеряла Тимофея из вида. Ребенок же даром времени не терял и обследовав кухню-гостиную, направился вглубь коридора, где было законсервировано самое для меня сокровенное. Место, куда я никогда и никогда не пускала. И не пущу.
— Спальня моего сына.
Я брела к Тиме, будто бы в самом настоящем бреду. Медленно, пошатываясь, делала шаг за шагом и, сжимая ладони в кулаки, впивалась ногтями в кожу.
Эта комната единственное, что у меня осталось. Живое воспоминание о моём маленьком Сашеньке. Воспоминание, которое сейчас столкнулось с новой реальностью. И прошлое схлестнулось с настоящим. И я вновь лицом к лицу со своей болью. Снова в этом же омуте и ни убежать, ни скрыться. Затопит. Утянет на дно, как это обычно и происходило.
— Я хочу есть…
— Что? — выныриваю, громко вдохнув кислород в легкие и часто моргаю, понимая, что давно уже не стою прочно на ногах, а подпираю стену возле двери в Сашину спальню.
— Ты обещала пиццу, — пожимает плечами Тимка. — Никогда не ел пиццу. Звучит вкусно.
— Да, — киваю, словно действительно помню какая на вкус пицца.
— Круто!
Ребенок меняется в лице и можно сказать впервые за время нашего с ним знакомства, улыбается мне, демонстрируя во всей красе щербатый рот.
— А телевизор можно посмотреть?
— Угу, — утвердительно мычу, но спохватившись добавляю: — Если снимешь эту ужасную шапку.
— Ну вот, — грустно заключает Тимофей. — Уже командует.
Благодаря этой маленькой перепалке с дитём, паническая атака отступает. Заползает куда-то в дальний угол подсознания, ожидая своего часа. Я знаю, что она вернется, прихватив с собой боль. Знаю, что она моя вечная спутница, но как ребенок радуюсь такой маленькой передышке и с благодарностью смотрю на своего спасателя.
Этот ребенок был за гранью моего понимания. В один момент взрослый и рассудительный, он превращался в обычного мальчугана, гонимого своим любопытством. Улыбался, шёл на контакт. Но стоило мне приблизиться к нему больше позволенного, и он снова закрывался от меня. Наглухо закупоривался в своей раковине и сидел, пока очередная интересная и неизученная им ранее вещь, не вытягивала Тимофея на свет божий.
Такой умный и разносторонний, а с другой стороны такой дикий лесной зверек, выживший в каменных джунглях, никому не нужный и никем не любимый. До этого времени…
Шапку Тима всё же снял. Задумчиво покрутил её в руках, а потом отнес и аккуратно примостил на полочке в прихожей.
— Включить тебе мультики, пока я заказываю пиццу? — поинтересовалась, отыскав на журнальном столике пульт и помахав им в воздухе.
— Можно, — важно кивает Тимофей и опускается на пол, скрестив ноги по-турецки.
Включаю телевизор и передав ребенку пульт, беру телефон, снова направляясь в зону кухни, чтобы выполнить данное мной обещание: заказать пиццу.
Сделав заказ, при этом не забывая искоса наблюдать за Тимкой, задумчиво кручу в руках мобильный и все же набираю единственного человека, которому могу довериться.
— Яна Витальевна, добрый вечер. Приятный сюрприз слышать Ваш голос в этот день. Что-то случилось?
— Инна, мне нужна твоя помощь… — задумчиво потираю переносицу и подхожу к окну, разглядывая однотипные многоэтажки.
Как сказать своей секретарше, что правильный сноб-начальник, вдруг украл чужого ребенка, привёл его к себе в квартиру и не собирается отдавать его обратно горе-папаше, которому он собственно и не нужен.
Тишина затягивается. Инна ждет, а я все никак не могу собрать мысли в одно связное предложение, чтобы окончательно не выставить себя сумасшедшей дурой.
— Только ни о чём не спрашивай, ладно? — вздыхаю я. — Мне нужна одежда на мальчика
