– Познать себя…
– Конечно, я уже встречалась с «собой» во время Золотой Недели. Возможно, лучше сказать «путешествие, чтобы создать себя» и найти новую меня.
– Хм. Я сомневаюсь, что у меня получится заставить тебя сменить решение, в котором ты так уверена. Я решительна, а ты упряма. Однако, – тихо сказала Сендзёгахара-сан, – если ты всё же сменишь решение, можешь остановиться, когда захочешь. Можешь развернуться даже посреди путешествия. Мы не будем считать это позором. Да, «мы». Даже Арараги-кун хочет тебя остановить.
– Хочет?
– Совершенно точно.
Она меня заговорила.
Но я задумалась.
Я не знала наверняка, что Арараги-кун чувствует ко мне. В любом случае, мы закончили сушить волосы во время этого не-очень-девичьего-разговора.
Сендзёгахара-сан достала из шкафа один комплект постельного белья.
– Есть ещё набор, который принадлежит папе, но я не уверена насчёт него. Думаю, старшеклассница не захочет спать в постели, на которой спит сорокалетний мужчина. Да, выбора у тебя нет. Будешь спать со мной, Ханекава-сан.
– …
Неожиданное решение.
– Всё будет хорошо! Не волнуйся! Я ничего не буду с тобой делать! Мы просто поспим вместе! Я тебя и пальцем не трону!
Это целый талант – вызвать доверие и сразу лишиться его.
– Я не буду обнимать тебя как дакимакуру!
– Кажется, я понимаю, почему ты встречаешься с Арараги-куном.
Я начала подозревать, что это из-за Сендзёгахары-сан Арараги-кун стал таким.
А если подумать, весной Арараги-кун был почти таким же.
Да, это не моя вина.
– Ладно, поняла. Я бы не беспокоилась, даже если бы ты ничего не сказала.
– Правда? Спасибо.
Сендзёгахара-сан за что-то меня поблагодарила.
Эта девушка занимала неестественно высокое положение по шкале подозрительности.
– Возьми мою подушку. А я возьму папину.
– А? Ах да, а почему ты сама не можешь спать на постели отца?
В таком возрасте девушка должна чувствовать некоторое отторжение к своему отцу, даже если они семья. Нет, скорее, потому что они семья, – так что она не захочет пользоваться его постелью. Так я подумала, но, похоже, дело было не в этом, раз она взяла его подушку.
– Что? Если я воспользуюсь постелью отца, как же я буду спать с тобой?
– Понятно.
Необычно логично.
Сложно подкопаться.
– И, поскольку я влюблена в Папу, я буду слишком возбуждена и не смогу уснуть.
– Ты очень много мне рассказываешь.
Что это за семья такая?
Ну, я понятия не имела о том, какой должна быть «семья», и не могла шутить на эту тему.
– В любом случае, в каждом доме есть свои семейные отношения – например, Арараги-кун и его сёстры. Разве их отношения нормальны?
– Абсолютно ненормальны! – не подумав, энергично ответила я.
Если в двух словах, то отношения между родственниками очень опасны.
Они постоянно конфликтуют с логикой, и, что хуже, в последнее время приближаются к полной победе.
Ситуация была крайне угрожающей.
– С Карен-сан и Цукихи-сан я познакомилась не так давно. Когда они смотрели на брата, в их глазах было столько уважения… по сравнению с которым мои чувства к отцу вполне можно назвать «обычными».
– Хм.
Я не могла отделаться от ощущения, что она привела самый плохой пример, чтобы выставить себя в хорошем свете, но не будем вдаваться в подробности.
Прожив с теми двоими пятнадцать лет в одном доме, мы так и не смогли стать семьей – о таком не стоит рассуждать.
Даже этого дома сейчас нет.
Без дома мы и не можем быть семьёй.
– Ладно, ложимся? Ханеге…нет, Ханекава-сан.
– Знаешь, ты не могла случайно перепутать «Ханеге» и «Ханекава».
Эти слова похожи только первым иероглифом, но читаются они по-разному. Она не могла сделать это случайно, но теперь, когда Сендзёгахара-сан стала проявлять эмоции, я не понимала, когда она говорила серьезно.
Время – 8 утра.
Мы бы могли успеть в школу, если бы прямо сейчас выскочили из дома, но я смиренно сообщила Хосине, что сегодня не приду.
Я устроилась в постели с Сендзёгахарой-сан.
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Мы пожелали друг другу спокойной ночи.
Даже этого я не делала довольно долго, и казалось, будто я впервые сказала эту фразу. Я говорила Румбе «доброе утро», но не могла ему сказать «спокойной ночи».
015
Конец воспоминанию.
– Полвторого дня… неплохо поспали. Ты только что проснулась, Ханекава-сан?
– Ага. Почти.
– Ха. Кто бы мог подумать, что я проснусь в одной постели с тобой?
– Пожалуйста, не говори так, будто мы любовники.
– Обычно я очень чутко сплю, но сегодня я спала довольно крепко. Интересно, почему? Может, из-за подушки.
– В смысле, из-за подушки твоего отца? Или твоей новой дакимакуры?
Ни один из вариантов не сулил ничего хорошего.
Но что это я. Я сама спала так хорошо, что даже не видела снов. Это подушка Сендзёгахары-сан такая удобная? Или её постель? Или моя новая дакимакура?
Нет-нет.
Не дакимакура. Не моя.
– Так. Хочешь есть, Ханекава-сан? Я собиралась приготовить завтрак… или, скорее, обед.
– О, хорошая идея. Я помогу.
– Пожелания?
– Никаких.
– Хорошо.
Сендзёгахара-сан выползла из постели и пошла в ванную. Наверное, она не любит браться за нож, пока полностью не проснется.
Она вернулась и пошла на кухню.
Я говорю «кухня», но с учётом размеров дома это почти та же комната.
– Хм-хм-хм, – мурлыкала под нос Сендзёгахара-сан, надевая фартук.
Почему-то у неё было хорошее настроение.
Может быть, она любила готовить.
Я вспомнила, как Арараги-кун жаловался на Сендзёгахару-сан насчет того, что она не готовит ему еду. Однако в последнее время я таких жалоб не слышала. Значит ли это, что он смог попробовать результаты готовки своей девушки?
– Ханекава-сан?
– Что?
– Если я медленно начну раздеваться, пока на мне не останется один лишь фартук, ты сочтёшь это «моэ»?
– Я истерику закачу.
– Вот как, – кивнула Сендзёгахара-сан и начала доставать еду из холодильника.
Похоже, в этот раз обойдёмся без лишних сложностей
Так как истерики закатывать я не умела, такой ход событий мне на руку.
– Кстати, Ханекава-сан, ты знаешь, что «мояси» можно писать теми же символами, что и «моэ»? С тех пор, как я об этом узнала, ростки [5] мне стали нравиться намного больше.
– Эм, нет. Не думаю, что от этого изменится вкус.
– Так что?
Сендзёгахара-сан повернулась ко мне с поразительно выразительным взглядом.
Направив на меня кончик ножа.
– Разве назвать кого-нибудь «ростком» – это не похвала?
