— Что такое? Что теперь я натворил?
— Что ты натворил? Ах, какая невинность!
Роберт с трудом сел, но Финлей не обратил внимания на состояние брата.
— Я пытался хоть немного отдохнуть, Финлей. Я устал.
— Да, я знаю. Ты вообще не спал с тех пор, как мы покинули Мейтленд, — глупость с твоей стороны. А теперь скажешь ты мне, что происходит, или мне придется выколачивать из тебя ответ?
— Происходит?
Финлей обошел постель и остановился перед Робертом, уперев руки в бедра и вынуждая брата смотреть на него.
— Ты пять минут как вошел во врата, позволил всем увидеть, что ты вернулся, — и тут же убегаешь и прячешься!
— Я же сказал тебе, Финлей, — я устал.
— Так устал, что не мог уделить всем еще пять минут? Поговорить с племянницами? Хелен уверена, что ты больше ее не любишь, а все остальные решили, что или с тобой случилось беда, или ты скрываешь какие-то ужасные новости.
— Что? — Роберт заставил себя приподняться и хмуро взглянул на брата. — С чего бы им так думать?
— С чего бы? — Финлей недоверчиво поднял брови. — Ты что, в самом деле не догадываешься, почему люди так думают? Роберт, они же преклоняются перед тобой! Они ждут твоего появления, многие строят свои жизни так, чтобы быть готовыми пойти за тобой по первому твоему слову! Они видят в тебе своего вождя — и тебе не приходит в голову, что твой поспешный уход всех встревожит! Ты что, шутишь?
Роберт, не мигая, посмотрел на брата, потом глубоко вздохнул, осторожно спустил ноги на пол и сел.
— Ты прав. Я виноват. Я просто не подумал... — Он потянулся за сапогами, но боль в боку заставила его охнуть. Финлей положил руку Роберту на плечо, не дав тому встать.
— Роберт, не кажется ли тебе, что пора наконец все рассказать?
— Что рассказать?
Финлей с трудом сдержал вздох. Его брат выглядел таким измученным, что это испугало Финлея. Как только их разговор закончится, нужно будет принести ему снотворное питье...
— Рассказать о том, что так тебя пугает.
— Кровь Серинлета! — тихо застонал Роберт.
— Ты можешь доверять мне, Роберт, клянусь!
— Не клянись. Ты должен в первую очередь хранить верность другим людям — например, своей семье.
— Ох, так ты думаешь, я в первую очередь предан Дженн? Великолепно, знаешь ли! Теперь вы оба сомневаетесь во мне из-за моих отношений с другим из вас! Я снова посередке, ничего не могу ни сказать, ни сделать, но все равно все время оказываюсь под подозрением! Ну и что, что я связан с другими людьми? Ты же тоже связан, как и любой человек! Или ты хочешь от меня того же, что и от Мики, — потому ты от него и избавился, что он влюбился и стал предан еще кому-то, кроме тебя?
— Замолчи, Финлей! — Роберт предостерегающе поднял руку. — Ты не знаешь, о чем говоришь.
— Мика совершил ошибку, только и всего. Простую ошибку. Ты и сам не раз их совершал, — должен бы знать!
Роберт поднялся на ноги и прошел в другой конец маленькой комнаты, к столу у каменной стены пещеры, налил себе вина из кувшина и стал пить.
Братские чувства мешали Финлею надавить на Роберта: было очевидно, что со времени схватки с малахи в Мейтленде Роберт балансирует на краю пропасти, — но те же братские чувства заставляли его стремиться к какой-то перемене, к тому, чтобы заставить Роберта принять помощь, в которой он так нуждается.
— Так чего ты боишься, Роберт?
— Проклятие, ты прекрасно знаешь, чего я боюсь! — бросил Роберт.
—Нет, мне известно только, чего ты всегда боялся. Теперь же я вижу перед собой человека, который постоянно обращается в бегство. Ты боишься встретиться с Нэшем? Боишься ему проиграть?
— Нет! Проклятие, Финлей, оставь меня в покое! — Роберт стоял спиной к брату, расправив плечи. — Я тебе уже говорил: Нэш меня не пугает. Может быть, и должен, но не пугает. Держу пари, и он меня не боится. И если он меня убьет, что ж...
— Тогда, — Финлей подошел ближе, неожиданно поняв истину, — ты боишься выиграть.
Роберт ничего не ответил.
— Твоя рука изменит мир. Да, такое может испугать. Меня бы испугало, а ведь мне неизвестно Слово... — Роберт медленно повернулся лицом к Финлею. Взгляд его был решителен и невыразителен. Оказавшись лицом к лицу с братом, Финлей был вынужден договорить: — Ты боишься того, что случится, если ты и в самом деле победишь Нэша. Поэтому тебе нужен Эндрю?
Голос Роберта его чувств не выдал.
— Я должен победить Нэша. Выбора у меня нет.
— А в пророчестве говорится...
— Это не имеет никакого отношения к пророчеству.
— Нет?
— Нет.
— Тогда в чем дело?
Роберт долго не отвечал; с трудом переводя дыхание, он обошел Финлея и снова направился к постели.
— Дело не в пророчестве, Финлей. Дело во власти.
— Кровь Серинлета! — выругался Финлей, удивляясь собственной тупости.
— Ах, — вздохнул Роберт, — наконец-то он понял!
— Ты боишься, что демон станет слишком силен. И если тебе придется пожертвовать Дженн, чтобы остановить Нэша, не останется никого, кто мог бы остановить тебя, верно?
Роберт его уже не слушал. Повернувшись на бок, он поправил подушку и закрыл глаза.
— Так что ты собираешься делать?
— Я? — Голос Роберта звучал неотчетливо. — Я собираюсь попытаться уснуть.
* * *
Эндрю бродил вокруг классной комнаты, глядя, как люди входят и выходят, прислушиваясь к знакомым звукам подземной жизни, вспоминая, как все было, пока он...
Но вернуться домой он больше не может.
Разве только сначала каким-то образом повидается с Кенриком. Если он будет под защитой короля, Нэш не посмеет ничего ему сделать.
— Эндрю!
Мальчик поднял глаза и увидел вышедшего в коридор Арли.
— Плохо себя чувствуешь? Хочешь, чтобы я занялся твоими ссадинами?
Такая причина была ничем не хуже любой другой. Эндрю последовал за целителем в его комнату, сел там, где было велено, и принялся разглядывать полки и столы, заполнявшие помещение. Всюду виднелись бутыли и горшки, деревянные коробки и мешочки с травами и снадобьями, применения которых Эндрю и вообразить себе не мог.
Что ж, по крайней мере он видел, как многого не знает.
— Расскажи мне, где болит.
Эндрю заморгал и посмотрел на Арли, который ловко разматывал повязку у него на плече. Одной руки у целителя не было: кисть давным-давно была отрублена, и рана зажила.
Когда это произошло? И что чувствовал Арли... и почему не пожелал убить человека, который так безжалостно его искалечил?
Как случилось, что Эндрю вырос в Анклаве, зная этого человека с детства, но не узнал о нем такой важной вещи?
— Арли, — начал мальчик, стараясь не дергаться, когда целитель принялся накладывать мазь, — что случилось с твоей... твоей рукой? Когда ты ее лишился?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
