— Любезный друг, мы не покинем вас, раз уж Богу было угодно, чтобы нам посчастливилось спасти вам жизнь. Мы находимся не далее чем в получасе езды от города. Вы сядете на моего мула, а я поведу мула госпожи за узду как и раньше, до того как произошло несчастье.
Гийом Куте хотел что-то возразить, но граф де Море не дал ему раскрыть рот и промолвил:
— Вы нужны мне, сударь, и, возможно, вам удастся в течение суток расплатиться со мной за оказанную услугу с помощью более значительной услуги.
— Это правда? — спросил Гийом Куте.
— Слово дворянина! — воскликнул граф де Море, не подумав, что выдал себя этими словами.
— Простите, — ответил ярмарочный торговец с поклоном, — я вижу, что обязан повиноваться вам по двум причинам: во-первых, потому что вы спасли мне жизнь, и, во-вторых, потому что в силу своего положения вы вправе отдавать приказы бедному крестьянину, такому как я.
После этого Гийом Куте забрался на мула графа с помощью Галюара и де Море, занявшего прежнее место впереди мула Изабеллы; девушка была рада, что человек, которого она любила, не упустил случая проявить свою ловкость, храбрость и доброту.
Четверть часа спустя маленький караван добрался до селения Шомон и остановился у ворот «Золотого можжевельника».
Как только Гийом Куте сообщил хозяину о помощи, оказанной ему графом де Море, умолчав о дворянском достоинстве своего спасителя, метр Жермен тотчас же предоставил тому свою гостиницу в полное его распоряжение.
Графу де Море не нужна была вся гостиница; ему требовались лишь большая комната с двумя кроватями для Изабеллы и г-жи де Коэтман и еще одна комната для него самого и Галюара.
Просьба гостя была исполнена, и он с удовольствием убедился, что никому не причиняет беспокойства. Гийом Куте был уложен на кровать в комнате своего кузена. Затем послали за врачом; он обследовал спасенного с ног до головы и заявил, что ни одна из двухсот восьмидесяти двух костей, которыми природа сочла необходимым снабдить человека, не пострадала; пациенту надлежало лишь принять ванну из душистых трав с несколькими пригоршнями соли, а затем следовало растереть его камфарным маслом.
Лекарь надеялся, что благодаря этому средству и нескольким стаканам горячего вина, щедро сдобренного пряностями, несчастный восстановит силы на следующий день или, самое позднее, через день и будет в состоянии продолжать свой путь.
Устроив своих спутниц как можно удобнее, граф де Море решил лично проследить за тем, чтобы предписания врача были точно исполнены; после растираний, когда пострадавший заявил, что чувствует себя лучше, молодой человек сел у изголовья его кровати.
Гийом Куте вновь принялся заверять своего спасителя в преданности.
Граф де Море выслушал его, а затем произнес:
— Дружище, вы уверяете, что меня послал вам Бог; допустим, что вы правы! Однако, возможно, Бог преследовал при этом две цели: он спас вас с моей помощью, чтобы вы в свою очередь оказали мне услугу.
— Будь это так, — сказал больной, — я считал бы себя самым счастливым человеком на свете.
— Его высокопреосвященство кардинал де Ришелье поручил мне — вы видите, что у меня нет от вас секретов, и я всецело полагаюсь на вашу признательность, — итак, кардинал де Ришелье поручил мне сопровождать юную даму, которую вы видели и к которой он относится с живейшим участием, в Мантую, к ее отцу.
— Пусть Бог пребудет с вами и да хранит он вас на этом пути!
— Да, но в Экзиле мы узнали, что Сузский проход перекрыт заграждениями и оборонительными сооружениями, которые тщательно охраняются. Если нас узнают, то непременно арестуют, ибо герцог Савойский захочет взять нас в заложники.
— Вам следует обойти Сузу стороной.
— Разве это возможно?
— Да, если вы мне доверитесь.
— Вы из здешних краев?
— Я из Гравьера.
— Хорошо ли вы знаете дороги?
— Я привык ходить горными тропами, чтобы не платить пошлин.
— Вы готовы быть нашим проводником?
— Это трудная дорога.
— Мы не боимся ни опасностей, ни усталости.
— Хорошо, я отвечаю за все.
Граф де Море кивнул в знак того, что ему достаточно этого обещания.
— Однако это не все.
— Что вам угодно еще? — спросил Гийом Куте.
— Мне нужны сведения о работах, которые ведутся на подступах к Сузскому проходу.
— Нет ничего проще — мой брат служит там землекопом.
— А где живет ваш брат?
— В Гравьере, как и я.
— Могу ли я съездить к вашему брату с запиской от вас?
— Почему бы ему не встретиться с вами здесь?
— Это возможно?
— Нет ничего проще: до Гравьера отсюда от силы полтора часа езды; мой кузен может отправиться туда верхом и привезти брата на той же лошади.
— Сколько лет вашему брату?
— Он на два-три года старше вашей светлости.
— Какого он роста?
— Такого же, как ваша светлость.
— Много ли жителей Гравьера заняты там на работах?
— Только мой брат.
— Вы полагаете, что он согласится оказать мне услугу?
— Когда брат узнает, что вы для меня сделали, он бросится ради вас в огонь.
— Хорошо, пошлите за ним; незачем говорить, что его ждет хорошее вознаграждение.
— Не стоит делать этого, ваша светлость: мой брат уже и так получил подарок.
— В таком случае, пусть наш хозяин привезет его.
— Будьте любезны, позовите его и оставьте нас наедине, чтобы он не сомневался, что это я просил его прийти.
— Я его пришлю.
Граф де Море вышел, и четверть часа спустя метр Жермен сел на лошадь и пустился в путь по дороге, ведущей в Гравьер.
Часом позже он вернулся в гостиницу «Золотой можжевельник» и привез с собой Мари Куте, брата Гийома Куте.
III
МАРИ КУТЕ
Мари Куте был молодой человек лет двадцати шести, на три-четыре года старше графа де Море, как говорил его брат; он был наделен мужественной красотой и силой, характерными для горцев; его открытое лицо свидетельствовало о чистом сердце, а стройная фигура, широкие плечи, мощные руки и крепкие ноги указывали на его недюжинную энергию.
Во время пути Жермен рассказал Мари о том, что случилось. Молодой человек узнал, что на его брата обрушилась лавина, но он сумел, падая, ухватиться за ель и был спасен проезжавшим мимо путешественником.
Однако Мари Куте не понимал, почему Гийом послал за ним, когда опасность уже миновала.
Тем не менее, он поспешил на зов — это говорило о том, что он считается с желаниями брата.
Приехав в гостиницу, молодой человек тотчас же поднялся в комнату Гийома Куте и беседовал с ним минут десять, после чего позвал метра Жермена и попросил его пригласить дворянина.
