Потом пол содрогнулся снова и гораздо сильней; ходивший по холлу Синдрилл споткнулся и едва не упал, один из связистов вскрикнул. Зазвучал сигнал тревоги, и Касвелин, прянув к панели бортового компьютера, беззвучно выругался.
— Взорвался один из линейных двигателей! — сообщил он. — Включите громкую связь по станции!
— Есть!
— Что происходит в отсеке? — почти крикнул Касвелин, — доложите!
— Туда невозможно войти, капитан! — кто-то из техников ответил ему, — там все в огне! Включились автоматические огнетушители!
— Проклятье, — выдохнул Синдрилл; глаза его следили за тем, как анвинитский корабль приближается к станции, замедлившей ход.
— Скорее всего… — тихо сказал профессор, — скорее всего, на их корабле находится один из их разрушителей…
Капитаны обменялись встревоженными взглядами.
— Всем приготовиться, — потом гаркнул Касвелин, — будьте начеку: возможны серьезные множественные неисправности в аппаратуре!
Невыносимо медленно потянулись минуты ожидания; пол под ногами продолжал неровно вибрировать.
— Пожар почти потушен, — доложили техники. — Но двигатель выведен из строя…
— Если от него вообще осталось что-нибудь, — буркнул Касвелин. В холле по-прежнему была тишина, нарушаемая только хриплым дыханием профессора. Расстояние между станцией и анвинитским кораблем все сокращалось; должно быть, теперь его уже можно было бы увидеть невооруженным взглядом.
— Рекомендовано сбить инопланетный корабль, — неожиданно произнес Лекс.
— Что? Но!.. — начал было Синдрилл; бездушный голос перебил его:
— Рекомендация сделана в связи с высоким риском гибели некоторого числа людей или даже станции вкупе со всем персоналом.
— Я не отдам такого приказа, — выдохнул Синдрилл, — пока они не причинили…
Он недоговорил; новый удар был такой силы, что на этот раз оба капитана оказались сбиты с ног, свет лихорадочно замерцал, профессор Квинн слабо застонал в своем кресле. В динамиках что-то треснуло, и голос Лекса пропал. Чудовищная сила тяжести невидимой рукой прижала всех находившихся в холле, и когда капитан Касвелин с огромным трудом приподнялся, по внутренней связи кто-то крикнул:
— Реактор!..
Они не знали, что в это время в коридорах станции царит настоящий ад. Свистел дикий ветер, людей волокло вперед, они цеплялись за поручни, если успевали, с бешеной силой ударялись о стены. Это длилось никак не меньше минуты, прежде чем ветер стих, и на станции воцарилась невесомость.
Неловко пошевелившись, Касвелин взмыл в воздух. В холле по-прежнему была безмолвная тьма, нарушаемая только мерцанием красных огней на панелях. Тишина показалась ему нереальной.
— Что случилось? — просипел где-то во мраке Синдрилл.
— Станция обесточена, — отозвался один из связистов. Они кое-как различили его контуры возле панели бортового компьютера. — Работает только один запасной генератор. Реактор взорвался, разрушив почти половину станции, все находившиеся в той ее части погибли… бортовой компьютер закрыл перегородки, загерметизировав уцелевшую часть.
— Лекс?
— Связь с Кэрнаном утеряна. Мы также потеряли деформационные двигатели, они располагались в разрушенной части.
— Анвинитский звездолет?.. — без особой надежды спросил Синдрилл. Ответа не последовало.
— Профессор? — окликнул тем временем Касвелин. — Профессор, вы в порядке?
Молчание. Слышно стало какую-то возню; в тусклом багровом свете Касвелин обнаружил, что Синдрилл плывет вперед, делая уверенные движения руками и ногами, а потом приметил и то, что привлекло внимание второго капитана.
Тело профессора неподвижно повисло над креслом, и его растрепавшиеся волосы растеклись во все стороны. Синдрилл наконец настиг его и поймал за руку, попытался нащупать пульс.
— Еще дышит, — сообщил он. — Если немедленно не доставить его в медицинское крыло, без поддержки он…
— Какое тут может быть медицинское крыло, — почти прошептал Касвелин.
22,91 пк
С утра он, как сказали, находился один в своем кабинете. В крайне отвратительном настроении; никто не осмеливался беспокоить его, хотя тревога охватывала всех. Марчелло Тегаллиано, вернувшись во дворец в одиннадцатом часу, еще уточнил у собравшихся на первом этаже подчиненных, что делает теперь Наследник, и ответ был все тот же самый.
Тогда он понял, что именно на его долю выпадает тяжелая обязанность сообщить Наследнику сию дурную весть, но ничего не поделаешь: кто-то должен. Тегаллиано между тем совсем не был уверен в том, что Фальер предвидел это. Если б предвидел, отдавал бы другие указания.
Это удручало еще больше. Что это, ненависть к инопланетянам окончательно затмила разум Марино Фальеру? Получив распоряжения, столь противоречившие его внутренней логике, Тегаллиано сперва подумал: должно быть, такие странные решения подсказывает Фальеру его талант, однако теперь, когда результат оказался ровно таким, какого он ожидал, Тегаллиано усомнился.
С внутренним нежеланием он поднимался на второй этаж, где в длинном сумрачном коридоре обнаружил беспечно прислонившегося к стене руосца. Тот стоял себе возле двери в кабинет и курил свою электронную сигарету, хотя не мог не слышать приближающегося человека, даже не повернул головы. Тегаллиано замедлил шаг, не до конца уверенный, нужно ли что-либо сказать или нет.
— Он будет сердиться, но на самом деле он напуган, — произнес Леарза, опуская руку с сигаретой. — Во всяком случае, ваши новости — не самые удручающие для него.
Тегаллиано остановился, нахмурившись. Руосец никогда не вызывал у него особого доверия, но и он, разумеется, как все здесь, знал, что тот обладает будто бы таким же талантом, как и сам Наследник.
На какое-то мгновение даже мелькнула любопытная мысль: как эти двое видят друг друга… там, куда они смотрят? Если оба могут влиять на будущее?
— Вы знали, что так будет, — потом медленно сказал Тегаллиано. — Верно?
— Иногда приходится пережить некоторые неприятные моменты для того, чтобы в итоге достичь своей цели, — туманно отозвался руосец. — Достаточно лишь идти вперед, даже когда кажется, что впереди ждет только погибель. Так и господин Наследник идет к намеченной цели. Человечество — высший смысл существования вселенной; Человечество должно соединиться с Богом в поисках Совершенства, и тогда время остановится. Все, что мешает Человечеству, необходимо устранить.
Тегаллиано помолчал. Он не был уверен, что правильно понимает все сказанное руосцем, однако чувствовал, что это очередная насмешка. Тот продолжал невозмутимо стоять на своем месте, затянулся; сигарета его уже знакомо пыхнула синим неживым огоньком.
— Если вы видите будущее, господин Леарза, — произнес Тегаллиано, — то вы, должно быть, видите и свою смерть. Скажите, не страшно?
— Нет, — был беззаботный ответ. — К чему бояться неизбежного? Каждый человек с момента своего рождения неминуемо стремится к смерти…Идите же, идите.
И Тегаллиано, открыв дверь кабинета, вошел.
Наследник действительно сидел за своим письменным столом, оперевшись локтями, волосы его были взъерошены, лица не видно в тени: окна оказались закрыты шторами.
— Ну? — глухо спросил он.
— Забастовка продолжается, господин Фальер, — отчитался Тегаллиано. — Хуже того, она как огонь, перекидывается с одного завода на другой. Уже весь восточный округ Тонгвы бездействует; погашены печи сталелитейного, выключена первая теплоэлектростанция, все стоит. К счастью, бастующие ведут себя мирно, только много кричат.
Наследник молчал.
— Они требуют, чтобы мы вернули довоенные условия труда, господин Фальер, — осторожно добавил Тегаллиано. — Я также слышал… неофициальные требования «показать им инопланетян».
Фальер медленно поднял голову; под глазами у него были здоровые мешки, светлая щетина отливала металлическим блеском.
— Трудное время, Тегаллиано, — сказал он наконец и криво усмехнулся. — Трудное время. Я заглядываю в будущее изо дня в день, но не вижу ничего, что определило бы мои решения как неправильные. И все же они оказываются неправильными…Мне надо подумать над этим, так что пока ступайте. Может быть, придется посоветоваться с руосцем.
— С вашего позволения… я бы не стал так уж доверять ему, господин Фальер.
— Я и не доверяю, — резковато возразил Наследник.
Тегаллиано послушался и оставил его. Фальер спрятал лицо в ладонях, медленно набрал воздуха в легкие и выдохнул.
Он предвидел, однако прозрел слишком поздно. Бессонная тяжелая ночь была позади; только под утро, в очередной раз пытаясь понять, каким образом ему действовать, он сумел разглядеть ближайшие события и ужаснулся: решения, принятые им вслепую, оказались губительными. Черт с ними, с бездушными! Эти нити уводили в бездну. Припугнуть их посильней, продемонстрировать какую-нибудь из машин, какие уцелели после пожара в особняке Дандоло, — Фальеру казалось, этого будет достаточно. Наконец, показать руосца: если этот прохвост действительно на их стороне, он не откажется и лично все подтвердит.
