Вотша невольно улыбнулся, покачал головой и переспросил:
– Значит, оборотни собираются оборонять город?
– Да, похоже, они решили принять бой в городе.
Вотша повернулся, было, к стоявшим рядом с ним Махасю и Сафату, но второй изверг, прискакавший вместе с Выжигой, пробасил:
– А я со своим десятком объехал город с юга и востока. Вал насыпан только со стороны вот этих вот горок. – Он кивнул на высящиеся впереди Оршанские холмы. – Но и в нем имеется шесть достаточно широких проходов. Больше по его периметру никаких укреплений нет. Но самое интересное – в городе не видно и патрулей или застав. Мы на улицы не въезжали – нам запретили, но были достаточно близко, многоликих не было ни видно, ни слышно. Такое впечатление, что город вообще не охраняется. То ли оборотни прекрасно знают, где мы находимся и чем занимаемся, то ли слишком уж беспечны!
– Я же говорил, надо было напасть в ночь! – Выплюнул сквозь стиснутые зубы Выжига.
Однако Вотша покачал головой и задумчиво проговорил:
– То, что наш разъезд не видел и не слышал многоликих, отнюдь не означает, что они не охраняли свой город. Вы забываете, что уругумская сталь не мешает оборотням принимать звериный облик, возможно даже, оборотень-зверь чует уругумскую сталь. Так что они вполне могли находиться совсем рядом с вами, знали о вашем присутствии, и по-звериному прятались!
– Значит, мы действуем, как планировали вчера?.. – Вмешался в разговор Махась. – Атакуем Лютец?!
– А что нам остается делать? – Ответил вопросом на вопрос Вотша. – Поднимайте людей, двигаемся к городу тремя колоннами – отряд Махася в центре, Сафат справа, Выжига слева, обозы с охраной идут позади колонн. Отряд Махася атакует Лютец через вал используя проходы, Сафат и Выжига обходят вал и врываются в город через улицы.
В этот момент Выжига вдруг привстал на стременах и указал левой рукой вперед, в направлении Оршанских холмов:
– Смотрите, кто-то скачет сюда!
По склону холма, в самом деле, во весь опор мчалась лошадь, а крошечный наездник, пригнувшись к самой гриве, настегивал ее короткой плеткой.
Выжига наклонился вперед, к одному из своих людей, и приказал:
– Кукса, на лошадь! Встретишь этого парня… – Он снова указал рукой на мчащегося всадника. – …И приведешь его сюда, а то он нас по всему лагерю искать будет!
Кукса, не вдевая ногу в стремя, прыгнул в седло и бросил лошадь с ходу в галоп. А через минуту, когда до встречи двух всадников оставалось совсем немного, Выжига воскликнул:
– Да это мой парень! Грошик, десятский из сотни Уголька! Но почему он один?!
Впрочем, ждать ответа на этот вопрос им пришлось недолго. Спустя минуту, Грошик понял, что Куксу послали ему навстречу, и направил свою лошадь вслед успевшему развернуться знакомцу. А еще через тройку минут крошечный всадник, вполне соответствовавший своему прозвищу, увидел Вотшу, Выжигу и крикнул высоким, пронзительным голосом:
– Они выходят из города!!! Они идут сюда!!! Я сам видел!!
Слабая улыбка появилась на губах Вотши, и когда Грошик, оказавшись рядом с поджидавшими его извергами, вскинулся, чтобы снова прокричать свою новость, он остановил его взмахом руки:
– Спокойно! Не надо так орать, ты переполошишь весь лагерь!
Грошик, уже приподнявшийся на стременах, от желания, чтобы его услышал весь лагерь, выбросил из груди воздух не криком, а шумным выдохом и немного растеряно посмотрел на своего командира, на Выжигу. А Вотша, все тем же спокойным тоном, приказал:
– Рассказывай, медленно, подробно, что ты видел, кто сюда идет, и почему ты прискакал один, где твои люди?!
Грошик судорожно сглотнул слюну, и вместе с ней словно проглотил и свое возбуждение. Говорить он начал нарочито медленно, но постепенно сбивался на торопливый тон, и тогда Вотша поднимал ладонь, заставляя его сдерживаться.
– Мы… мой десяток, объезжали город с запада и севера. Доехали до северных ворот… смешно так – городских стен нет, а ворота стоят, и закрыты! В городе никого не было видно, хотя мы подъезжали почти к самым домам… Только кое где в окнах свет горел. Повернули мы назад и подъезжали уже к началу земляного вала… Там… – Он привстал на стременах и указал рукой за крайний западный холм гряды, прикрывавшей Лютец. – …насыпь начинается и тянется вдоль всех этих холмов.
Бросив быстрый взгляд на Вотшу, словно проверяя, хорошо ли понимают его чуть сбивчивую речь и, увидев ободряющий кивок белокурого изверга, он продолжил:
– Так вот, мы подъезжали к началу насыпи, и вдруг из-за нее выскакивают десятка два всадников и к нам! Мы от них, к холмам, думали за кустами уйти сумеем, да куда там! У них лошади-то свежие, а наши всю ночь скакали… Я вот, самый легкий, мне удалось до рощицы добраться – с километр от города, а там ручей метров пять шириной. – Он вздохнул и потупил голову. – Вот по этому ручью и ушел.
– Та-а-к… – Протянул Вотша. – А кто же из города выходит?! Кто идет сюда?!
Грошик вскинул глаза на спрашивающего и как-то безнадежно махнул рукой.
– Я когда в рощу-то ушел, они меня догонять не стали, развернулись и снова за вал ускакали. А я лошадь привязал и на дерево залез, думал смогу за вал заглянуть. Я ж видел, они троих ребят моих живьем повязали и с собой увели, так я хотел посмотреть, может, их в город-то не повезли, может, прям за валом держат? Я бы тогда попробовал вытащить их как-то. В общем, выбрал я дерево повыше и залез – вот оттуда-то мне все видно стало. За валом оборотней видимо-невидимо, конных очень много, наверное, половина, а из города еще подходят и подходят, всадники в город и из города носятся. С час я, наверное, на дереве сидел, а потом они начали из-за вала выходить и строиться… Колоннами! А когда они двинулись в сторону холмов, я с дерева спустился и на лошадь… и сюда!
– Тебя они, значит, не видели?.. – Спросил Вотша.
Грошик немного замялся, а потом, явно нехотя, ответил:
– Может, и видели – птички над рощей кружили, да и сейчас, вон, кружат. – Он махнул рукой в небо над холмами. – Только держались они высоко, наверное, лук мой заметили.
– А у них луки есть? – Быстро переспросил Выжига.
– Нет. – Покрутил головой Грошик и добавил. – Точно, нет, я специально выглядывал – все в легких доспехах, а луков нет!
– Многоликие считают лук оружием труса! – Неожиданно подал голос один из сотских Махася, изверг в первом поколении, лишенный многоличья всего пять лет назад вожаком стаи западных медведей. – Нападать издалека, не дав противнику приблизится, они считают низостью, хотя в поле, в набеге используют засады и ловушки.
– Да-да, – кивнул Вотша, – знаменитый кодекс поединка. Но вряд ли они будут следовать этому кодексу в бою против извергов. Да и мы выходим не на ристалище, этот бой для нас будет битвой не на жизнь, а на смерть!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
