Он сидел долго. Ночная прохлада медленно прокрадывалась под куртку, остужая кожу, выдавливая тепло из складок одежды. Трава и листья куста, под которым он притулился, остывая, покрывалась капельками холодной росы, и эти капельки скатывались на руки, падали на лицо, словно слезы, проливаемые… кем?.. Природой?.. Матерью всего сущего?.. Над кем?.. Он не думал об этом, он ждал…
Искры костров на равнине пригасли, неясный гул, доносившийся со стороны лагеря извергов затих, и на смену ему пришли обычные звуки ночи – редкое хлопанье крыльев ночной птицы, порой, шелест ветра в траве, безумолчное стрекотание… стрекотание… стрекотание… И одиночество, которое любой человек начинает ощущать и понимать только ночью.
Вотша невольно закрыл глаза и представил себе, что завтра, при свете солнца на этом огромном поле сойдутся две доселе немыслимые в этом Мире рати – рать многоликих, поправших закон стаи и впервые собравшихся под одним, единым знаменем и рать извергов, поправших собственное бесправие, собственное рабство и объединенных уругумской сталью – символом свободы. Перед его внутренним взором ярко встали…
И в этот момент он почувствовал, что за ним кто-то наблюдает, кто-то невидимый, неслышный спокойно, внимательно рассматривает его со всех сторон сразу, оценивает и… И, наконец, в его голове возник слабый, но четко различимый голос. Он звучал спокойно, даже чуть насмешливо, и… дружелюбно:
«Вот и ты… извержонок. Наконец-то я нашел тебя, хотя теперь ты уже, пожалуй, не извержонок – ты изверг, высокий, белокурый изверг, похожий на своего прадеда, Вата. Ты стоишь во главе стаи взбунтовавшихся извергов… а, может быть, ты просто один из них?..»
Голос чуть подождал, словно давая Вотше возможность ответить, но тот, то ли от неожиданности, то ли еще не поняв, откуда доносится этот бестелесный голос, «промолчал», и тогда он снова зазвучал:
«Я долго тебя искал, и никогда не верил, что ты сгинул… погиб… даже, когда ты попал в подвал изгоя, дважды посвященного Извара. Ты видел, что он творил из извергов?.. – Последовала короткая пауза, а затем голос уверенно повторил. – Видел! Они тебе не понравились, как, впрочем, и мне. Но ты не стал одним из таких… ублюдков, ты не стал вечно существующим мертвецом!
Последовала новая короткая пауза, а затем резкий, как удар хлыста вопрос:
«Это ты нашел уругумскую сталь?!!»
«Я, трижды посвященный Ратмир из стаи восточных волков!» – Неожиданно для самого себя ответил Вотша, и вдруг облегчение, даже радость наполнили его грудь. Только гордости, злорадства не было, радость была чистой, без примеси, словно признавшись в причастности к уругумской стали он всего лишь подтвердил, то, что они оба – изверг и Вершитель и без того знали!
«И я назвал этот металл серебром!»
«Я так и думал… – Голос снова стал спокойным с легкой грустью. – Значит… серебро?.. И какой же случай помог тебе обнаружить такие замечательные свойства этого серебра?.. Ведь это был случай? Не станешь же ты утверждать, что занимался специальными исследованиями?»
«Нет, не стану». – Спокойно ответил Вотша.
И вдруг он с удивлением подумал, что разговаривает с Вершителем, с многоликим, стоявшим на вершине существующего общества, с тем, кто еще вчера даже не заметил бы его существования!.. А сегодня! Он едва не усмехнулся своему «открытию», но сдержался и продолжил с прежним достойным спокойствием:
«Тем более это действительно был случай, едва не стоивший мне жизни!»
«Расскажи…» – Неожиданно попросил Вершитель.
«Я думаю, ты знаешь, что произошло между мной и княжичем южных ирбисов, Юсутом на ристалище крайского замка двадцать лет назад. – И мысль Вотши чуть дрогнула при этом воспоминании. Но он не стал дожидаться ответа Ратмира, а сразу же продолжил свою мысль. – Чуть больше пяти лет назад мы с Юсутом снова встретились в южных горах… и он меня узнал, несмотря на прошедшие годы. Юсут решил не просто убить меня, он хотел реванша, хотел продолжить прерванную Старым схватку. К тому же и меч – моя награда за ту победу, оказался у него, выкупил Юмыт его у князя Всеслава. Вот он мне и сунул меч в руки, а сам в ирбиса перекинулся. А что я мог с мечом-то против него сделать. Только у меня тогда уже был серебряный кинжал – я сам его себе сделал, из найденного самородка, металл этот мне очень понравился. Вот когда Юсут уже собрался меня добить – я и сознание-то почти потерял, тут я его и ткнул этим кинжалом. Ткнул просто от отчаяния, ни на что не надеясь, но и этого тычка хватило… Прикончил мой кинжал Юмыта!»
Долго не было ответа не рассказ Вотши, а затем Ратмир задумчиво протянул:
«Вот, значит, куда ты из подземелья Рожона ушел! Ты, ведь, побывал в руках дважды посвященного Извара?.. У изгоя?..»
«Побывал». – Подтвердил Вотша.
«Почему же он не превратил тебя в одного из своих… бессмертных? – Впервые в голосе Вершителя просквозил намек на насмешку. – Ты видел его бессмертных?»
«Видел. – Вотша остался серьезным, в его мыслях даже возникло некое напряжение. – Некоторые из них даже вырвались на свободу».
«Вырвались на свободу?! – С некоторым недоверием переспросил Вершитель. – Но я, кажется, надежно замуровал их в подземелье Рожона!»
«Лаборатория Темного Харта была вскрыта, когда мы взяли Рожонский замок. – Пояснил Вотша. – По меньшей мере, пятерым из созданий изгоя удалось вырваться на свободу».
«Извар был бы рад узнать об этом…» – Насмешка по-прежнему присутствовала в голосе Ратмира.
«А сам Темный Харт… убит. Убит в подземелье рожонского замка. Он, кстати, шел освобождать своих… мертвецов».
На этот раз Ратмир «молчал» так долго, что Вотша уже, было, решил, что тот отказался от разговора. Но тут как раз снова пришла мысль Вершителя:
«Харт убит… Еще одна ниточка оборвалась… Но давай вернемся к уругумской стали… Вы, значит, решили с ее помощью полностью уничтожить многогранных?..»
«Мы решили освободиться от вашей… тирании. – Медленно, выбирая каждое «слово», каждый образ ответил Вотша. – Мы решили, что теперь мы сами можем решать, по какому пути пойдет наш род!»
«По какому пути… Пойдет наш род… – Мысль Вершителя снова стала насмешливой, даже едкой в своей насмешливости. – Изверги решили, что они могут что-то решать!.. А вы подумали о том, что чтобы что-то решать, надо иметь разум!»
«А разве мы его не имеем?» – Вопрос был задан ровным тоном, и лишь едва заметная интонация окрасила его удивлением.
«Вы даже не представляете, что такое Разум!» Категоричность этой мысли, ее полная и окончательная законченность, казалось, не оставляла места для возражений, но в ответ возникла спокойная, даже какая-то безмятежная мысли изверга:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
