— Боги, Акмед, что ты здесь жжешь? Ладно, не имеет значения — я не хочу знать. — Она поставила свою сумку на стол, порылась в ней и вытащила янтарную стеклянную бутылку сладкого ириса, кипяченного в ванильно-анисовом масле, и замшевый мешочек, состоящий из нескольких отделений. Оттуда Рапсодия извлекла несколько сушеных лепестков, смешанных со стружками кедра, и, прищурившись, чтобы едкий дым не щипал глаза, бросила все это в камин, после чего щедро плеснула в огонь из бутылки. Отвратительный запах тут же исчез, и комнату окутал приятный аромат свежести.
— О, как чудесно. — Грунтор демонстративно потянул носом. — Теперь мы будем пахнуть будто клумба с маргаритками. Ой уверен, солдатам это понравится. Спасибо, дорогая.
Рапсодия продолжала оглядываться по сторонам, все больше мрачнея.
— Ты ничего не сделал, чтобы привести комнату в порядок? А где шелковые гобелены, которые я привезла из Бет-Корбэра?
— Мы использовали их в конюшне, чтобы сделать там пол помягче, — заявил Акмед, продолжая читать. — Лошади шлют тебе благодарность.
— А в одном Ой похоронил своего заместителя, — добавил Грунтор. — Вдова очень тронута.
Эши с трудом сдержал улыбку. Какие бы проблемы с друзьями Рапсодии ни ждали его в будущем, наблюдать за их отношениями было забавно. Однако у него продолжала болеть голова, и ему ужасно хотелось вновь оказаться в Элизиуме вдвоем с Рапсодией. Он вежливо кашлянул.
— О, привет, Эши, — сказал Грунтор. — Ты тоже здесь?
— С этим ничего не поделаешь, — заметил Акмед, обращаясь к Грунтору. — Если ты нездоров, Эши, я могу предложить тебе пиявку.
— В этом нет необходимости, спасибо, — ответил Эши.
— Ну а вот и наша маленькая мисси, — весело сказал Грунтор, когда в комнату Совета вошла Джо. — Поцелуй нас, дорогая.
Джо выполнила его пожелание, а потом они обнялись с Рапсодией.
— Что с тобой происходило? — спросила Джо, радостно глядя на Рапсодию. — Где ты успела побывать?
Рапсодия заметно удивилась:
— О чем ты? Разве ты не получила моего письма?
— Письма?
В первый раз за все время Акмед поднял голову и посмотрел в сторону Грунтора. Тот громогласно закашлялся и густо покраснел.
Рапсодия посмотрела на Грунтора так, словно перед ней неожиданно возникла отвратительная жаба.
— И это все, что ты можешь сказать? Ты не передал Джо мое письмо?
— Скажем лучше, Ой хранил его рядом со своим сердцем, — сконфуженно пробормотал фирболг, вынимая письмо из нагрудного кармана.
— Мне очень жаль, Джо, — сказала Рапсодия, бросив уничтожающий взгляд на Грунтора. — Теперь я понимаю, почему ты так удивлена.
Рапсодия посмотрела на Эши, и в ее взгляде он прочитал очень многое. Они так долго вместе писали это письмо, пытаясь не задеть чувств Джо. И теперь надеялись, что за прошедшие недели она успела смириться с тем, что произошло. Но, увы, стало ясно, что из их лучших побуждений ничего не вышло.
Джо взяла письмо и принялась за чтение. Она нахмурила брови, и Рапсодия решила вмешаться:
— Послушай, Джо, почему бы тебе не вернуть письмо мне? Зачем тебе его читать, если я уже здесь? Мы можем просто поговорить. Джентльмены, мы вернемся через…
Неожиданно Джо подняла руку, и Рапсодия замолчала. Землистые щеки девушки зарделись, и она диким взглядом обвела комнату. Потом на ее лице появилось понимание — она догадалась, что друзья обо всем знали и беспокоились из-за ее реакции. Во второй раз она смутилась еще сильнее.
Рапсодия видела, что Джо страшно обижена, и попыталась ее обнять. Девушка оттолкнула Рапсодию с такой силой, что та едва не упала, и в слезах выбежала из комнаты.
Все четверо беспомощно посмотрели ей вслед.
— Я должна пойти к ней, — нерешительно сказала Рапсодия.
— Нет, разреши мне, — мягко возразил Эши. — Это моя вина, что я не поговорил с ней раньше, да и вам троим лучше побеседовать без свидетелей.
— Ты мудрый человек, — сказал Грунтор.
— Давай не будем отвлекаться, — предложил Акмед. Эши поцеловал руку Рапсодии, а она коснулась его плеча.
— Только не преследуй ее слишком настойчиво, — попросила Рапсодия, заглянув ему под капюшон. — Возможно, она не хочет, чтобы ее нашли, не исключено, что сейчас ей лучше побыть одной. И пожалуйста, не пользуйся своими драконьими чарами и не делай ничего, что могло бы вызвать раздражение у Акмеда. Он чувствителен к подобного рода вещам.
— Как пожелаешь, — ответил Эши и вышел из комнаты. Грунтор бросил быстрый взгляд на хмурое лицо Рапсодии, смотревшей вслед Эши.
— Будет лучше, если ты скажешь за нас обоих, сэр, — нервно сказал он. — Ой согласится на все, что она захочет, — только бы у нее изменилось выражение лица.
42
Высокая трава и вереск послушно кланялись ветру, мечущемуся в степях и стонавшему в каньонах Зубов. Он заставлял пригибаться густой кустарник, лепившийся к отвесным скалам, отчаянно и безуспешно пытаясь вдохнуть жизнь в опустошенную землю. Кроваво-красное закатное солнце окрашивало зазубренные скалы Илорка в пугающие цвета, густая тень накрыла горные кряжи и морены.
Джо не замечала окружающего пейзажа, не ощущала порывов беснующегося ветра, она бежала, шла, спотыкалась, ползла к небольшому плато на вершине мира. Добравшись до пика ущелья, Джо остановилась, чтобы перевести дух, и опустила влажную от пота голову на ободранные руки, которыми она вцепилась в край скалы. Через минуту она оказалась на относительно ровном участке. Продолжая задыхаться, она положила руки на бедра и развернулась, обозревая раскинувшиеся во все стороны пустоши и болота, откуда начинались скрытые владения фирболгов.
Быстро приближалось ночь, над восточным горизонтом появилась и исчезла звезда — ветер безжалостно гнал тучи по темнеющему небу. С наступлением ночи ветер стал холодным — довольно странное явление в разгар лета, но только не среди Зубов. Бесконечные горные кряжи высились вокруг, делая весь мир печальным и унылым. Джо повернулась к заходящему солнцу и мысленно поторопила его. В темноте будут видны лишь небо и плоская равнина; похожие на клешни злобного насекомого отроги гор и ущелья, трещины и пики исчезнут, словно забытый кошмар. Быть может, если оставаться здесь достаточно долго, она тоже исчезнет вместе с ними.
— Зачем ты сюда пришла?
Джо обернулась и увидела, как сумерки следуют за закутанным в плащ человеком. Ветер развевал полы, пытался сорвать капюшон, и на миг появились знакомые медные волосы и голубые, словно море, глаза, в которых она видела сочувствие и тревогу.
С губ Джо сорвался крик ярости и боли:
— Боги, только не ты! Проклятье! Уходи отсюда, Эши! Оставь меня в покое!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
