Масарика. Сталин признавал: «Мы думали сначала, что лучше дать совет поехать на это совещание и там на месте сорвать его, и потом на основании полученных материалов от наших послов убедились, что под ширмой кредитной помощи Европе организуется нечто вроде западного блока против Советского Союза. Тогда мы решили твердо и сказали свое мнение всем, что мы против участия на этом совещании 12 июля 1947 г.». То есть, сами советские лидеры поставили восточноевропейских союзников в неудобное положение своими колебаниями. Но Сталин стал высказывать претензии чехословацким лидерам: «Мы были удивлены, что вы решили участвовать на этом совещании. Для нас этот вопрос – вопрос дружбы Советского Союза с Чехословацкой республикой». На возражения Масарика о том, что стране важно получить кредиты, и решение принято правительством единогласно, Молотов рыкнул на него: «…само ваше участие в совещании будет против Советского Союза»[1057]. В качестве компенсации за отказ от участия в плане Маршалла Сталин обещал увеличить закупки чехословацкой продукции.
Клемент Готвальд. 1940-е. [Из открытых источников]
Масарик был деморализован: «Я ехал в Москву как свободный министр, а вернулся как сталинский лакей!»[1058] В мире оставалось все меньше «свободных министров». 10 марта 1948 года, вскоре после установления коммунистического режима, Масарик погиб, вероятно покончил с собой. Его сменил коммунист В. Клементис.
От участия в плане Маршалла отказались СССР, Албания, Болгария, Венгрия, Польша, Румыния, Чехословакия, Югославия и Финляндия. В нем приняли участие 16 стран Западной Европы, которые в 1948–1952 годах получили 14,3 млрд долларов. Согласно «доктрине Трумэна» помощь получила также Турция. Сам план помощи стал формироваться так, как предлагал Молотов – путем сбора заявок, согласование которых способствовало запуску процесса западноевропейской интеграции.
Отказ восточноевропейских государств от участия в Парижской конференции стал началом экономического раскола Европы, который способствовал политическому. Ведь помощь могла оказываться только странам с преобладанием частной собственности. Еще в мае 1947 года коммунисты были вынуждены покинуть правительства Франции и Италии. Американская помощь стала козырем антикоммунистических сил на выборах, который не позволил западноевропейским коммунистам повторить электоральный успех в 40–50-е годы. Из стран, отказавшихся от участия в плане Маршалла, капиталистическую систему потом сохранила только Финляндия.
В ответ на консолидацию Запада Политбюро ЦК ВКП(б) 14 октября 1947 года взяло курс на заключение двусторонних договоров о взаимопомощи с государствами Восточной Европы. Поводом по-прежнему считалась «германская угроза». Как разъяснил Молотов венгерским товарищам 16 февраля 1948 года, «договоры о взаимной помощи направлены против возможной агрессии со стороны Германии или государств, которые объединились бы с Германией в политике агрессии. Советское правительство исходит при этом из того, что без Германии в Европе невозможно развязать войну, представляющую опасность для Советского Союза, Венгрии, Румынии и других демократических стран»[1059]. Эта концепция опиралась на еще свежие воспоминания о германской экспансии, но характеризовала и представления советского руководства о том, что скорее всего Великобритания и США предпочтут действовать против СССР и его сферы влияния не своими силами, а руками возрожденной западногерманской военной машины. Соответственно, перевооружение Германии и включение ее западной части в западноевропейские военные союзы были для советского руководства индикатором нарастания военной опасности в Европе.
В конце ноября 1947 года Молотов направился в Лондон на очередную сессию СМИД. О своем пребывании в британской столице Вячеслав Михайлович писал жене: «Живем мы в посольстве. Никуда не ходим. Только раз – один раз – я ездил не на заседания и не на приемы, – это на могилу К. Маркса, где я был впервые. Посылаю тебе любительский снимок этого посещения. Раз в неделю здесь же в доме посольства смотрим кино. Смотрел „Сельскую учительницу“ („Воспитание чувств“). Довольно хорошая картина. Марецкая вполне справилась с трудными превращениями. Только что смотрели новый английский фильм „Идеальный муж“ Оскара Уайльда. Хороший фильм. Стоит показать и нашей публике». Еще бы – сюжет разоблачает буржуазных политиканов. На приеме Молотов встретил старого знакомого Черчилля, который поведал, что в мемуарах защищает «политику СССР в предвоенные годы, в частности, в период Мюнхена. Я всегда был и остаюсь врагом коммунизма, но всегда был и остаюсь другом России и, несмотря на нынешние политические разногласия, горячо приветствую Сталина как своего товарища по оружию в годы войны»[1060].
Сессия СМИД должна была сдвинуть с мертвой точки германский вопрос. В условиях все более очевидного раздела Европы германское единство становилось проблематичным. Ни одна из сторон не согласилась бы отдавать Германию противнику целиком. В то же время нельзя было запустить план Маршалла, не определившись с будущим этой страны. У американцев был резон торопиться, а Молотов имел основание считать, что время работает на него. Не захотели договариваться по экономическим вопросам с СССР – не получите добро на экономическое освоение Германии, без чего весь ваш план останется в подвешенном положении.
Ситуацию осложнило предложение Бевина дать СМИД право пересматривать решения Ялты и Потсдама. Молотов твердо встал на их защиту. Действительно, как министры могут отменять решения глав правительств? Такой подход связывал руки Маршаллу, Бевину и Бидо в ревизии решений, принятых до начала Холодной войны. Но и выполнить их полностью в новых условиях было невозможно. Нужно «быть все время на чеку, в напряжении, чтобы чего-нибудь не упустить, не промахнуться»[1061], – писал Молотов жене.
Узел затягивался, что в принципе устраивало Молотова. Стороны обвиняли друг друга в пропаганде и оскорблениях. 15 декабря Бидо предложил отложить дальнейшие дискуссии на СМИД на неопределенный срок, «чтобы не усугублять наших разногласий». Председательствующий Маршалл закрыл сессию и вышел из зала. Подводя итоги лондонской встречи 31 декабря 1947 года, Молотов говорил: «…восстановление полного мира в Европе, как и восстановление единства германского государства, без чего нельзя заключить мирного договора с Германией, поставлены Соединенными Штатами Америки в зависимость от принятия американского плана в отношении Германии и Европы… Эта политика диктата не могла не встретить отпора со стороны Советского Союза… и привела к провалу Лондонского совещания»[1062]. Послепотсдамское сотрудничество, проводившееся через СМИД, исчерпало себя. Бывшие союзники были теперь в большей степени заинтересованы в формировании своих блоков, чем в общих переговорных площадках.
В противовес плану Маршалла СССР интенсифицировал заключение двусторонних договоров о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи экономических договоров с государствами Восточной Европы. 4 февраля 1948 года такой договор был заключен с Румынией, 18 февраля – с Венгрией, 18 марта – с Болгарией, а 6 апреля – с Финляндией.
В.А. Никонов считает: «Именно с середины 1947 года началось давление со стороны Москвы на страны
