С яростным боевым кличем Торра-Альты он выпускал стрелу за стрелой, пока колчан его – сорок боевых стрел – не опустел, а шум битвы не прорезали сорок предсмертных криков хобгоблинов.
Халь, обнаженный по пояс, залитый потом и кровью, с неимоверным усилием рубил волну за волной врагов, что безжалостно катили вперед. Спотыкаясь об отсеченные руки и ноги, валяющиеся повсюду, Каспар пробирался в теснину, пока не встал плечо к плечу с дядей. Короткий меч юноши тоже успел уже потемнеть от гоблинской крови. От усилия, требующегося на то, чтобы перерубить стальные кости и сухожилия чудищ, у него у самого мигом заныло все тело.
С Халем оставалось всего пятеро бойцов. Двоих из них Спар узнал с первого взгляда – Оксвин и Тан, сыновья барона Бульбака. Высокие, крепкие, в надежных доспехах, сызмальства привычные драться – неудивительно, что они продержались дольше простых солдат, чьи изуродованные тела усеяли каменистую землю. Часть павших хобгоблины оттащили в сторону и, точно стервятники, пожирали мертвецов, зарывшись в разорванные животы, чтобы добраться до лакомых внутренностей.
Последние защитники теснины обливались потом, один из них, которого Каспар не знал, то и дело падал на колени, но продолжал биться.
Каспар одним взглядом сумел разглядеть все это, как и то, что левая рука Халя пропала, на месте ее торчал стальной крюк. Сам Халь лишь покосился на невесть откуда взявшегося племянника, но промолчал, не в состоянии тратить силы на разговоры. Огромный рунный меч со всего размаху рассек очередного нападающего на две половины. Оттолкнув от себя падающее тело, Халь еле-еле успел отразить выпад нового врага.
– Некронд! – завопил он Каспару. – Воспользуйся им!
– Не могу! – выдохнул в ответ юноша.
Стоя плечом к плечу, друзья действовали так слаженно и гармонично, защищая друг друга и разя гоблинов, что ряды врагов на миг дрогнули и попятились. Хотя в руках у Халя был рунный меч, но молодой воин так выдохся, что держался на ногах исключительно силой воли. Впервые в жизни Каспар оказался сильнее дяди.
– Замок наш? – прохрипел молодой воин.
– Нет! – ответил Каспар и тут же пожалел, что сказал: от потрясения Халь замер и пропустил удар кинжала. Лезвие вонзилось в бедро торра-альтанца, хотя Каспар в следующую секунду разрубил хобгоблина пополам.
– Выходит, мы тут гибнем зазря? Воспользуйся Некрондом, Спар, и вытащи нас отсюда!
– Не могу, – повторил Каспар.
Раненый боец пронзительно вскрикнул от боли. Бурое море врагов окончательно сомкнулось над ним. Теперь рядом с Каспаром оставались лишь Халь, Тан, Оксвин и четвертый воин. Сверху на юношу прыгнул новый противник – Каспар успел выставить меч вверх, но сила удара швырнула его на колени.
– Вытаскивай Некронд, или мы здесь и погибнем! – завопил Халь.
Он пошатнулся и, потеряв равновесие, начал падать, но оттолкнулся от земли крюком и снова выпрямился.
В живот Каспару впечаталась твердая голова хобгоблина. Юношу отбросило спиной на скалу, удар вышиб воздух из легких. Оглушенный, он ткнул мечом в грудь врага. Из раны взметнулся фонтан черной крови. На несколько мгновений Каспар ослеп – однако у него возникло в высшей степени странное ощущение, будто скала под ним вдруг зашевелилась.
Меч его застрял в теле хобгоблина. Выхватив из-за пояса кинжал, юноша слепо тыкал вокруг, пока зрение не прояснилось. А бой продолжался. Каспар отражал врагов, волну за волной, пока ему не начало казаться, что у него больше не хватит сил поднять руку для замаха. А ведь Халь сражается уже много часов, гораздо дольше, чем он. Надо держаться! В оцепенелом от изнеможения мозгу пронеслась дикая мысль, что устье ущелья чуть сжалось, точно помогая защитникам. Горовики?
Если здесь и впрямь есть горовики, уж верно, они помогут ему. Каспар лихорадочно пытался вспомнить слова, которыми Перрен разбудил своих древних сородичей, что спали в скалах пещер под Каланзиром.
– Горовики, услышьте меня во имя Великой Матери, – воззвал он. – Я страж Некронда и друг вашего племени. Стряхните дремоту и помогите мне исполнить Ее волю!
Ничего не изменилось.
– Землетрясение! – выкрикнул юноша в отчаянии, отшвырнув очередного хобгоблина метким ударом ноги в измазанном кровью башмаке.
– По-прежнему никакого ответа. И тут он вспомнил! Вспомнил древний призыв, слетевший с уст Перрена.
– Вирлитос!
Земля задрожала, и юношу снова откинуло на скалу. Свалившийся рядом на четвереньки хобгоблин впился острыми зубами ему в голень. Воздух взорвался новой какофонией воплей. Каспар всадил кинжал основание затылка чудовища и пошатнулся. С отвесных стен каменоломни градом посыпались камни, от вырубленной руками людей стены отделился и с грохотом разбился о землю целый пласт. Рот, нос и глаза Каспару забило пылью.
Подземные толчки прекратились, вопли хобгоблинов вдруг сделались странно далекими, приглушенными. Пыль улеглась. Вместо вздымающегося моря свирепых тварей перед Каспаром и его товарищами высилась отвесная скала.
Каменоломня исчезла. Вместе с людьми по эту сторону стены осталось только семь хобгоблинов, да и те в ужасе заверещали, когда из глухой скалы высунулись три пары массивных рук и потянулись к ним. Двоих гоблинов просто-напросто расшибло о скалы, а остальных втянуло в камень – наружу вылетели лишь кровавые ошметки.
Халь и трое его соратников, даже не интересуясь, что же спасло их, повалились на землю. Сейчас они знали одно: внезапная тишина означает конец затянувшейся битвы. Да и сам Каспар добрых пять минут просто глядел на нависшее над головой синее небо, прежде чем сумел сосредоточиться на пяти горовиках, что обступили людей плотным кольцом, загораживая выход в ущелье.
– Ты произнес древний призыв нашего народа. Откуда ты знаешь его? Кто ты такой? – пророкотал гулкий голос.
Каспара бросило в дрожь. Он и забыл, до чего же огромны и грозны взрослые горовики.
– Я… я… – замялся он.
– Как смел ты, жалкое существо, потревожить мой сон? Отвечай, самозванец!
– Я Каспар, сын барона Бранвульфа из Торра-Альты, – кое-как пролепетал юноша.
Чудовищные великаны сжимали кольцо. Мир кругом потемнел. Лежа на спине, Халь в полном изнеможении повернул к племяннику голову. На лице его читалось недоумение.
– Спар, и что ты на этот раз натворил? – прохрипел он. Горовик взревел, точно раненый медведь, и в ярости навис над юношей.
– Подлый вор! Осквернитель! Это ты украл мой дом и изрубил топором любимое место отдыха моего отца!
– Что? – громко запротестовал Каспар. – Мы ничего не делали…
– Увезли огромные куски моего дома, а потом утверждаете, будто ничего не делали!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
