такой силой зомби.
Периметр был зачищен за пятнадцать минут, охранение выставлено на крышах ближайших зданий, после чего мы приступили к мародёрству.
Здесь нам нужно было только топливо, которое просто должно было быть в гавани. Вычерпать всё, до донышка, бегущие немцы просто не могли, поэтому мы имеем шансы разжиться неплохим запасом, которого может хватить до Дюнкерка или даже Кале.
— Вон тот склад, — указал я отделению передового дозора. — Проверьте.
Захожу в офис и сразу же убиваю застрявшего под стеллажом старого зомби, после чего бегло обыскиваю все помещения. В небольшом холодильнике осталось пять бутылок пива — мелочь, а приятно.
В шкафах и на столах документы, накладные, акты, деловая переписка — всё на немецком, поэтому ничего решительно непонятно. Бросаю это дело и иду к складу, где могло бы быть топливо.
Уже на входе на склад, был вынужден уступить дорогу двоим абордажникам, вытаскивавшим столитровую бочку.
— Бенза, — сообщил мне один из них. — Там ещё дофига.
Мы, как раз, ездим на бензине, поэтому всё складывается отлично. А вообще, катерный движок в «Олифант» мы ставили в том числе и потому, что катеров всегда больше, чем крупных кораблей, что гарантирует большое количество бензина в портах.
— Их битте ум эншульдигунг… — вышел к нам какой-то потрёпанный старичок.
Он вылез из подвала слишком поспешно признанного безопасным здания, имел вид бомжа, перепившего растворителя из-под краски, а также имел такое жалкое выражение лица, что хочется либо пристрелить его, чтобы не мучился, либо потрепать по голове и отправить восвояси.
— Вер бист ду? — спросил я, проявив недюжинные лингвистические способности.
Фактически, это одна из пяти фраз на немецком, которые я запомнил со школы. Откровенно плохо учил третий язык, не знаю, почему. Возможно, не понимал причин, где бы я мог использовать этот сложный язык. А нет мотивации — нет успеха…
— Их бин… — заговорил старичок.
Ничего непонятно, кто он, что он, откуда он — загадка.
— Есть кто-либо, кто разумеет язык германцев? — спросил я у ближайшего бойца.
— Рома есть, — ответил один из абордажников. — Вон он, ящик тащит.
— Рома, ко мне! — позвал я.
Абордажник из морпехов вытянулся по стойке «Смирно» и отдал воинское приветствие.
— Переведи мне, что молвит этот старче, — попросил я, после чего снял маску и шлем.
Этот Рома внимательно выслушал немца, покивал ему, сказал что-то, судя по интонациям, обнадёживающее, после чего похлопал по плечу.
— Говорит, что местный, звать Хайнриком, — сообщил он мне. — Живёт тут со времён Аденауэра. Спрашивает, кто мы такие.
— Руссише кригсмарине, — ответил я немцу, после чего перевёл взгляд на Рому. — Спроси: немцы в деревне есть?
— Он уже сказал, что из других выживших никого не видел, — ответил он. — Просит хлеб.
— Эх… — вздохнул я и полез в рюкзак. — На.
Передаю старичку три банки тушёнки и бутылку газировки.
— Эссен, — улыбнулся я ему.
— Тревога! — донеслось из динамика шлема. — Толпа!
Видимо, всё-таки, сильно нашумели…
— Я займусь, — произнёс я и вновь вооружился своим топором. — Шув, дай мне мой палаш.
Хочу попробовать бой с двумя оружиями, что, в теории, позволит разбираться с оппонентами ещё быстрее, но надо проверять.
Толпа насчитывала, минимум, тысячу голов, то есть зомби, всё-таки, скучковались.
— Уже можно не скрываться, — произнёс я, надевая маску. — Огонь!
Примечания:
1 — Йодид калия — лекарственный препарат, применяемый в качестве радиопротекторного средства. Сведения об этом препарате могут неожиданно пригодиться, поэтому, уважаемый читатель, отнесись к следующему тексту серьёзно. Итак. При ядерном взрыве образуются радиоактивные изотопы йода (конкретно йод-131 составляет где-то 3% осколков деления при ядерном распаде урана, плутония и тория). Полураспад йода-131 составляет около восьми суток. Казалось бы — ну выделился и выделился, подумаешь… Но всё, как и всегда, не так просто. Йод — это очень важная штука в организме человека, поэтому он старается получить его из любых доступных источников. А ещё организм не знает, что вот конкретно этот йод-131 — он нам не друг и поглощать его не надо, поэтому, если в прямом доступе, даже во вдыхаемой пыли, появился йод-131, то его надо срочно поглотить и попытаться использовать себе во благо. Собственно, у йода-131 бета-распад, то есть для защиты от него достаточно экрана из 1–2 сантиметров оргстекла, но вся фигня начинается в тот момент, когда организм сам всасывает в щитовидную железу этот радиоактивный изотоп. И чтобы такой ерунды не случилось, был разработан этот препарат — йодид калия. Если принять его непосредственно в момент вхождения в зону радиоактивного поражения, то защитный эффект будет 97%. Если принять за 12–24 часов до попадания в зону радиоактивного заражения, то защитный эффект составит около 70 и 90% соответственно. Если принять через час после попадания в радиоактивную зону, то эффект будет где-то 80%, а если через три, то не жди больше 50%, потому что йод организм выхватывает как телевизоры на «Чёрную пятницу». Защитный эффект заключается в том, чтобы переполнить щитовидку нормальным йодом, чтобы она не хватала из окружающей среды какой попало. По факту, йодид калия не защищает от радиации, как таковой, а предотвращает проникновение своего радиоактивного собрата в щитовидную железу. Но если принял йодид калия, то не надо ходить спокойно в радиоактивную зону, ведь это защита только от радиоактивных изотопов йода, а там ведь может быть цезий-137 и стронций-90. Цезий-137 поступает в организм через лёгкие и пищеварительную систему, а стронций-90 с заражённой пищей и водой. Чему это нас учит? Перед вхождением в радиоактивную зону пей йодид калия, надевай ОЗК, а главное — ничего не пей там и не кушай. Ну и счётчик Гейгера обязательно возьми, ведь при ядерных взрывах остаётся множество источников гамма-излучения, от которой всё вышеперечисленное не спасёт.
Глава сороковая. Сухопутная крыса
/23 июля 2022 года, Федеративная республика Германия, о. Норденай/
— Всё, погрузили топливо, — отрапортовал старший мичман. — Будем лезть дальше в город?
Мертвецов на острове было, примерно, полторы тысячи. Среди них было пять-шесть шустряков, три рамы и один токсик, но все эти суперы среди мёртвых пали вместе с остальными зомби.
Главной их бедой была абсолютная бездумность, то есть отсутствие хоть какой-то тактики. Они упорно пёрли на причал, тогда как мы отступили на корабль, который отошёл от
