Рядом действительно стояла львица, но в женском обличье. Высокая и сильная, сильнее любой из амазонок Иппофоды, она обозревала выход из пещеры с высокого помоста своей серебряной колесницы, в которую, однако, не было запряжено никаких лошадей. В лице ее безошибочно читалась сила, могущество, сосредоточенность и целенаправленность; ее огромные желтые глаза яростно светились – в этих глазах, как мне показалось, могла гореть и страсть, и жажда крови. В ее облике были возвышенность и благородство; однако было в нем и еще что-то необычное (но тоже прекрасное!), о чем я так и не осмелился спросить, чего не сумел ни определить, ни измерить.
Казалось, за ее широкими плечами поднимается еще одно солнце – между нею и каменистой стеной ущелья – и его восхитительное сияние окутывает ее, как мантия, блестящая ярче самого чистого золота.
– Подойди, – велела она мне. – Ты мне нужен. – В руке она держала большой барабан, и, хотя ее пальцы вроде бы не прикасались к туго натянутой коже, он вздрагивал от каждого удара моего сердца.
Я заколебался.
– Ты боишься моих львов? – Она свистнула, и все четыре зверя тут же подскочили к ней. Она погладила их, почесала им за ушами, точно они щенки; но стоило мне поймать на себе взгляд их янтарных глаз, как я тут же вспомнил, что это настоящие львы.
– Да, так будет-лучше. – Она благосклонно кивнула мне, когда я подошел ближе. – Знаешь, кто я? – Я покачал головой.
– Можешь называть меня Кибелой. Мои жрецы сказали бы тебе, что я самая великая богиня на свете. – Она улыбнулась. Видя ее улыбку, я понял, что уже полюбил ее. – Впрочем, то же самое говорят о своих богах и все прочие жрецы.
– Ты читаешь мои мысли? – спросил я, потому что мне показалось, что это так.
– Они же написаны у тебя на лице. Конечно, я легко могу их прочесть.
Что же ты не преклонишь колена пред богиней?
– Боюсь твоих львов, Кибела.
– Да они же все равно что котята. Они и тебе не страшны – пока ты под моей защитой. Ты когда-нибудь управлял такой колесницей, не помнишь? И что это ты здесь делаешь?
– Не помню, – отвечал я. – Фракийцы… то есть… царь Котис держит в плену одного мидийца по имени Эобаз, которого намерен принести в жертву Плейстору. Храм этого бога я должен разыскать и спасти Эобаза, если смогу.
– Вы как дети, – сказала Кибела. – И ты, и этот ясновидящий глупец с деревянной ногой. Он думает умолить бессмертных богов – с тем же успехом игрок может молиться лошади, на которую поставил! Кстати, твой чернокожий друг в кровавом долгу предо мной. Он убил одного из моих жрецов, а тот был юношей весьма многообещающим.
– Я, конечно, не все понимаю, – сказал я, – но твой многообещающий жрец как раз обещал тогда убить чернокожего.
– И все же я ему не позволю расплатиться со мной шутками и остротами, хотя это у него получается несколько лучше, чем у тебя. – Кибела махнула рукой, и львы бросились прочь, взбираясь по стенам ущелья и выскакивая наверх. Затем богиня встала, спустилась с колесницы и заняла место у ее высокого и изящного колеса. – Залезай! – скомандовала она. – И возьми поводья.
Я медленно подчинился ей. Колесница оказалась выше, чем мне представлялось, и значительно легче; казалось, ее сияющие боковины совсем ничего не весят. Поводьев было четыре пары – по две-для каждой лошади. Я надел петли на пальцы, как положено, и, хотя на земле перед колесницей лежала лишь пустая сбруя, в трепещущих кожаных ремнях я ощутил огненный темперамент четырех мощных коней.
– Да, – сказал я Кибеле. – Я вспомнил, что когда-то управлял колесницами.
– Тогда слушай внимательно.
Я опустил поводья и повернулся к ней лицом; глаза ее находились на одном уровне с моими.
– Если ты будешь действовать так, как вы надумали, тебя убьют, – сказала богиня. – Убью не я. И даже косвенным образом не буду виновна в твоей смерти; но ты погибнешь. Могу тебе это показать, если хочешь: как тебя обнаружат возле храма моего сына, как ты будешь бежать, а копье пронзит тебе спину… Ну и все остальное. В точности как на самом деле.
Хочешь поглядеть?
Я покачал головой.
– Очень умно с твоей стороны. Смотреть на собственную смерть до ее прихода – удел трусов. Что ж, хорошо. Ты ведь не помнишь своей встречи с той узурпаторшей [198], что присвоила себе мою славу? А ведь это моих рук дело.
– Она обещала вернуть меня к моим друзьям – к тем из них, что еще живы, – сказал я. – Мы с Эгесистратом недавно говорили об этом.
– Но он не сказал тебе, какую цену она за это назначила. А ведь он прекрасно знает, какую именно. – С выражением глубочайшего презрения Кибела отмахнулась, точно и слышать не желала об этом. – Впрочем, не важно; она бы в конце концов все равно тебя обманула. Но до этого еще очень далеко. Я, например, могу быть не только жестокой, но и доброй, однако моя клятва нерушима, а мое возмездие неотвратимо. Я спасла тебе жизнь сегодня – ведь если бы я здесь не оказалась, ты бы поступил так, как вы с этим провидцем задумали, и погиб бы. Теперь ты, наверное, должен отплатить мне за это. Ты готов?
– Конечно, – отвечал я. – Конечно, готов.
– Отлично. Твоей наградой будет этот мидиец – делай так, как я скажу, и он сам упадет тебе в руки, точно созревшее яблоко. Узурпаторша предупреждала тебя, что вскоре ты повстречаешь царицу. Ты уже повстречал ее?
– Да, это Иппофода, царица амазонок. – Я вздрогнул, внезапно все поняв, и, не сдержавшись, воскликнул:
– Значит, они твои правнучки! Ведь они дочери Ареса, а он – твой сын! [199].
– И чего же хочет царица Иппофода? Тебе известно, что привело ее в эти земли?
– Священные лошади из храма Гелиоса. Она привезла самоцветы и золото – так мне говорил Эгесистрат, – чтобы купить этих коней.
– Здешний царь никогда не продаст их – и никогда не отпустит твоего мидийца. Но мы заставим его сделать и то, и другое. Ты знаешь, где находится этот храм?
Я не понял, о каком именно храме она говорит, и, поскольку ничего не знал об обоих, просто покачал головой.
Кибела вновь улыбнулась – точно сдерживая бешеный хохот.
– Солнце покажет тебе дорогу. Когда выберешься из ущелья, иди по солнцу. Храм будет прямо под ним. Там и ищи!
– Я понимаю, – сказал я.
– Вот и хорошо – этот бог покровительствует понятливым. Его стадо пасется на лужайке перед храмом. Тебе нужно объехать вокруг, и с той стороны храма ты увидишь священную дорогу. Сворачивай вправо на каждом перекрестке и так доберешься до входа в мой храм. Пригони туда священное стадо Гелиоса и передай его царице, а потом получишь своего мидийца целым и невредимым. Это я тебе обещаю.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
