Французское правительство постепенно теряло авторитет. Президент республики Пуанкаре не смог направлять деятельность правительства, хотя и неизменно руководил его заседаниями. Прибывший с фронта Абель Ферри в феврале 1915 г., потрясенный неосведомленностью министров, тут же на заседании записал: «Это ужасно, на какой неопределенности покоится судьба народов. Кто из наших солдат, которые идут на смерть, мог бы вообразить подобную бездну?»[1099]
Министерский кризис, давно назревший, начался 13 октября 1915 г. с уходом в отставку Делькассе. 30 октября был объявлен состав нового кабинета, возглавленного Брианом, взявшим и портфель министра иностранных дел. В состав кабинета вошли ряд бывших премьеров и видные деятели Франции Комб, Дени Кошен, Фрейсине, Леон Буржуа, Гед, Вивиани, Рибо и др. В министерской декларации Бриан назвал новый кабинет «правительством национального единения», объявляя его целью победу, а непосредственным лозунгом — «все для войны». За доверие правительству проголосовало 515 депутатов, 25 — воздержались и 1 был против.
Французская социалистическая партия продолжала прежнюю политику полной поддержки буржуазного правительства. Гед, Самба и Тома входили в правительство, как и раньше. Конечно, старый социалист Гед, сидя рядом с крупным капиталистом Рибо, чувствовал себя далеким всему этому. «Обычно он остается неподвижным и молчаливым во время заседаний совета министров, — замечал Ферри, — и в то же время скованным и пристально наблюдающим»[1100]. Но если Гед плохо разбирался в практических вопросах, то Самба и Тома чувствовали себя в подобной обстановке как рыба в воде. Альбер Тома продолжал с большой энергией заниматься военной промышленностью и вопросами снабжения.
Социалистическая партия, перейдя на позиции шовинизма и «классового мира», решительно высказалась против стачечного движения.
Аналогичную позицию «мира в промышленности» заняли и лидеры профсоюзного движения. Но этот отказ от борьбы не только за политические, но и экономические требования трудящихся неизбежно приводил к еще большему ухудшению их положения.
А положение французского народа со времени начала войны резко ухудшилось. Прикрываясь патриотической шумихой, правящие классы создали в стране военный режим для трудящихся, ликвидировав в сущности буржуазно-демократические свободы. Рабочий день, особенно на военных предприятиях, доходил иногда до 12 часов. Средняя реальная зарплата французского рабочего понизилась. Если принять ее за 100 в 1900 г., то в 1914 г. она составляла 105, а в 1915 г. упала до 95.[1101] Война приостановила подъем рабочего движения, профсоюзы потеряли вследствие мобилизации более половины своих членов, а ряд мелких союзов и федераций распался. Стачечное движение почти прекратилось.
И все же в первые годы войны некоторая часть рабочих выступала против «классового мира», предъявляя свои требования и отказываясь безропотно принять на себя все издержки войны. Так, парижские землекопы 1 мая 1915 г. приостановили работы, несмотря на грозившие военные репрессии. В 1915 г. уже насчитывалось 98 стачек с общим охватом 9344 человек.
Еще осенью 1914 г. начались первые выступления против войны. Против политики «классового мира», проводимой руководителями ВКТ во главе с Жуо, выступил ряд синдикалистов, в основном руководители журнала «Ви увриер», в том числе П. Монатт и секретарь федерации металлистов А. Мерргейм[1102]. Голоса протеста начали раздаваться и в социалистической партии. В мае 1915 г. одна из крупнейших в СФИО федерация Верхней Вьенны приняла резолюцию, осуждавшую пропаганду шовинизма и милитаризма, а департаментская газета партии «Попюлер дю сантр» критиковала в том же духе лидеров партии. В той или иной мере позицию федерации Верхней Вьенны поддержали федерации Роны, Изеры и Парижа (сторонники Лонге). Так возникло движение меньшинства, занимавшее центристскую позицию, но все же заявившее о стремлении «возродить и укрепить Интернационал» и добиться мира.
На проходившей в сентябре 1915 г. в Циммервальде международной конференции социалистов, где левое крыло делегатов возглавлял В. И. Ленин, Францию представляли секретарь Союза металлистов А. Мерргейм и секретарь Союза бочаров социалист Бурдерон. Французские делегаты, примкнув к большинству конференции, отвергли программу циммервальдской левой, но подписали общую декларацию вместе с немецкими делегатами и одобрили манифест к пролетариату Европы, в котором говорилось о классовом долге рабочих и выставлялось требование мира без аннексий и контрибуций на основе права народов на самоопределение. Объективно тем самым французские делегаты вместе со всем циммервальдским большинством делали «шаг вперед к действительной борьбе с оппортунизмом, к разрыву и расколу с ним»[1103].
Оппортунистическое руководство СФИО, намеренно замалчивавшее Циммервальдскую конференцию, 9 ноября 1915 г. на заседании Постоянной административной комиссии партии решительно осудило Мерргейма и Бурдерона. Пьер Ренодель, руководивший «Юманите», практически не давал возможности французским циммервальдистам излагать свои взгляды на страницах партийной газеты, называя меньшинство партии «пораженцами»[1104].
Хотя центристское меньшинство в партии не решилось присоединиться к циммервальдским резолюциям, оно все-таки усиливало свою оппозицию шовинистическому руководству. На конгрессе социалистической партии в декабре 1915 г. впервые за время войны вскрылись серьезные разногласия внутри СФИО по общей политике партии. Бурдерон выступил с настоящим обвинением против Постоянной административной комиссии и парламентской группы. Он критиковал участие социалистов в буржуазном правительстве и заявил, что отныне в партии есть «непримиримое меньшинство»[1105]. Вокруг федерации Верхней Вьенны сгруппировалось меньшинство из федераций Изеры, Роны, Буш-дю-Рон, Воклюз и Верхней Марны. Бурдерон отказался примкнуть к резолюции большинства, и циммервальдцы получили на конгрессе 76 голосов. Идеи интернационализма, хотя и медленно, но все же получали распространение среди рабочих масс и начали проникать и в армию. Но в 1916 г. Францию ожидали тяжелые испытания.
Германское командование, придя к выводу о невозможности добиться полной капитуляции России, приняло решение нанести поражение Франции. Объектом наступления стала крепость Верден — опора правого фланга французского фронта, захват которой открыл бы немцам путь на Париж.
С 21 по 25 февраля немецкие войска попытались штурмом овладеть Верденом, но все их массированные удары оказались тщетными Затем они еще в течение нескольких месяцев старались овладеть крепостью, но опять безуспешно. Французы оказали героическое сопротивление. Дорога от Бар-Ледюк до Вердена протяжением в 75 км и шириной в 7 м получила название «священной», ибо по ней с февраля до октября 1916 г. во время боев за Верден, беспрерывно курсировали машины, подвозившие солдат, продовольствие и снаряды. За 24 часа по ней проходило до 6 тыс. автомашин, т. е. в среднем каждые 14 секунд. 18 марта, согласно просьбе французского командования, русские войска начали наступление у озера Нарочь. Эта операция сковала силы немцев на востоке, и атаки против Вердена были ослаблены.
Защищая Верден, французское командование в согласии с английским готовило крупную, технически хорошо подготовленную, контрнаступательную операцию на р. Сомме, начавшуюся 1 июля. После упорных двухнедельных боев немцы все же удержали фронт. Но еще 4 июни, чтобы помочь Франции и Италии, на русском юго-западном фронте началась одна из наиболее значительных операций — так называемый Брусиловский прорыв. Она показала высокие боевые качества русской армии и вынудила немецкое командование в самый ответственный для него момент снять 11 дивизий у Вердена и направить на Восток. Австрийское командование также сняло с итальянского фронта 6 дивизий для отправки против России. Английский военный историк Лиддел Гарт, касаясь событий 1916 г., справедливо писал: «В последний раз Россия пожертвовала собой ради своих союзников, и несправедливо забывать, что союзники являются за это неоплатными должниками России»[1106].
Итоги кампании 1916 г. выявили явные преимущества Антанты, общее превосходство ее сил, особенно в связи с применением новой техники. 15 сентября англичане пустили танки, что оказалось полной неожиданностью для немцев. Германская коалиция в 1916 г. перешла к стратегической обороне на всех фронтах.
Однако военные действия на Западном фронте, значительно активизировавшиеся по сравнению с 1915 г., привели Францию к серьезным материальным потерям в технике и живой силе. К ноябрю 1916 г. Франция потеряла убитыми и умершими от ран больше 1100 тыс. человек и 250 тыс. французских солдат находилось в плену[1107]. Это вызвало серьезное недовольство деятельностью главнокомандующего Жоффра, которого значительная часть палаты депутатов уже давно обвиняла в неудачном ведении и затягивании войны.
