А моежт, он вообще не понимает, что тут происходит.
Скорее всего.
Возле распахнутой дверцы машины стоял Алекс Дэ и обсуждал что-то с мистером Джоунзом. Бьюсь об заклад, моё поведение и воспитание. Ну и пусть, пусть! Документы подписаны, и если Даладье захочет от меня избавиться, ему придётся их сожрать.
А в меню есть твоё личное дело в десять томов?
Ага, на десерт!
Не успела я даже мысленно спросить, где Мадлен, как она изящно вылезла из лимузина. На её бледном лице читалось лёгкое волнение, о причине которого я могла только лишь догадываться. Может, она всегда такая, а может, этот доморощенный тиран Алекс Дэ уже решил сделать ей дома выговор. Со временем я узнаю.
— Вот и всё! — бодренько объявила я, подходя к миссис Даладье, и она с тёплой, но чуть напускной улыбкой произнесла:
— А я-то думала, где ты запропастилась? Можем ехать?
Я с готовностью живо закивала.
Прекрати, а то щас башка отлетит!
— Милый, мы готовы, — произнесла она мужу. От слова «милый» я подавилась собственной слюной.
— Да-да, дорогая, — отозвался тот и, обменявшись ещё несколькими тихими фразами с Джоунзом, пожал его руку, после чего направился к нам.
— Давайте поторопимся, — Алекс посмотрел на свои часы, — у меня времени в обрез.
Мадлен первая села в лимузин. Я, немного помедлив, обернулась. Директор Киндервуда дружелюбно помахал мне рукой.
Ой, не могу, тоже мне, друг и благодетель! Дайте мне фломастер, я ему нимб над башкой намалюю!
Каземир Малевич, а не соизвлите ли вы бросить свою душеньку-задницу в лимузин и заткнуться?
Заткнуться — легко! А вот транспортировку задницы тебе придётся самой осуществлять!
Скорчив украдкой зверскую мину Джоунзу, я нырнула в салон автомобиля. Даладье сел последним, и шофёр захлопнул за ним дверцу.
Грустно и странно было покидать Киндервуд совершенно легально, да ещё и через главный вход.
Точнее, выход.
Скрипя кожаной обивкой салона, я повернулась и посмотрела назад, на удаляющиеся сторожевые башенки, распахнутые створки ворот и одинокую фигурку директора.
Машина повернула и выехала на шоссе. Приют скрылся из виду за зелёными рощами, спрятался в них, схоронился, словно не бывало, словно обижаясь на меня за то, что я его бросила. Бросила всех его обитателей.
Но я же не бросала! Я… Впрочем, кому теперь какая разница? Я к ним не вернусь, и они ко мне — тоже.
Глава 16
23.
Трёхэтажный особняк сверкал на солнце чисто вымытыми окнами. Он был как будто сложен из необработанного камня, весь такой ладный и красивый, увитый сочно-зелёным виноградом и уютный. Ну прямо домик года!
Дорога, по котрой мы приехали, с двух сторон огибала клумбу белых роз и оканчивалась возле широкой мраморной лестницы, ведущей ко входу в особняк. По обе стороны от её основания сидели мраморные химеры с раскрытыми пастями. Помню, мы раз ходили группой в музей, так там у входа тоже были такие твари, только покрупнее. Майк захотел сфотографироваться, сунув одной из них голову в пасть… Ну что, сфотографировался. Голову из пасти химеры ему потом, правда, вытаскивали трое экскурсоводов во главе с директором музея и медсестрой.
А вообще всё здесь выглядит как в мексиканских сериалах: чопорные зелёные кусты, стриженные под линейку, ровные ухоженые газоны, яркие клумбы. Ну, скукота, одним словом. Только скукота вживую, а не на экране ящика. И это во много раз хуже.
Да ладно, тут, по-крайней мере, под кустами всякие мачо не ползают.
— Ну как? — спросила Мадлен, ложа руку мне на плечо.
— Зд о рово, — произнесла я, хотя окружающая роскошь, признаться, никак меня не затронула. Мне было как-то всё равно, потому что я никогда не хотела ничего подобного. Да, у меня было много желаний, но ни в одном из них не фигурировал роскошный дом.
Да ты что?
Уймись, выкидыш больного воображения!
Неожиданно двустворчатые двери особняка распахнулись, и навстречу нам по ступеням спустился мужчина лет за пятьдесят. Седой, с аккуратной причёской, гладковыбритый, в чёрном костюме, идеально сидящем на его фигуре, и снежнобелой рубашке. Хм, дворецкий и управдом, это я готова биться об заклад.
На раз-два-три! Начали!
Когда он, радушно улыбаясь, подошёл ближе, я увидела, что глаза у него тёмно-зелёные, нос прямой, а кожа уже вся иссечена морщинами. Ему даже можно было дать за шестьдесят.
Старый, одним словом. Чего мудрить-то?
Я с интересом рассматривала этого бодренького дедугана, который тем временем легко поклонился нам и произнёс:
— Мисс, миссис и мистер Даладье, рад вашему возвращению. Комната маленькой госпожи уже давно готова, — голос у него был по-старчески хрипловат и сух.
— Лэй, — произнесла Мадлен, — это наш дворецкий и охранник Томас.
Вот это совмещение работ!
— Моё почтение, юная леди, — старик ещё раз поклонился, и я как-то неловко, скорее по наитию протянула ему руку, которую он легонько поцеловал. Однако там, где мы соприкоснулись, мою кожу стало легонько покалывать. Я во все глаза уставилась на Томаса, и ни от кого это не ускользнула.
Правда, ещё неизвестно, как правильно сформулировать вопрос…
— Маленькая госпожа, вероятно, очень чувствительна к противоестественной энергии, — усмехнулся старик. — Я выпускник Академии Наблюдателей Мрака.
Кивнув, я успокоилась. А Вы думали, что все выпускники АНМ остаются людьми в полном значении этого слова? Нет, не совсем. И становится ясно, почему проффесия у дядюшки Тома такая странная.
— Всё ли готово? — холодно осведомился Алекс Дэ, и имелся ввиду явно не ужин или ланч.
— Ещё нет, но к назначеному вечеру всё будет сделано, — поспешил его заверить Томас. — Обед уже готов, прикажете подать на стол?
— Да и поскорей, — кивнул Даладье, — надо успеть до совещания.
Старик кивнул и повёл нас в дом. Сжимая Скарлетт и Тэдди в руках, я медленно поднималась по ступеням вслед за Томасом и, преодолев половину пути, неожиданно с глубоким разочированием осознала, что никогда не поступлю в Академию Наблюдателей Мрака.
Никогда.
Сердце легонько кольнуло. С укором. Слишко часто ему приходится отбивать чечётку, одновременно сжимаясь от горя.
Но ведь я не виновата! Просто Даладье не позволят, чтобы их дочь была убийцей нечисти! Вот так да…
Кем же ты тогда будешь? Юристом? Бизнесвумен? Кем ещё?
Ну уж никак не капитаном Ночного Патруля. Уж никак…
Ладно, Кейни, брось эти глупости! Ко всему можно — и нужно — привыкнуть. Теперь ты у нас осёдлая девочка, у тебя есть дом. Нет друзей и близких, пропала мечта — неотрицаемый факт — но зато есть дом, Мадлен и какой-то Алекс Дэ. Смирись, крошка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
