Лейн пытался понять, как получилось, что его спасли. Вероятно, эти многоножки ухаживали за садом и, узнав каким-то образом, что растения повреждены, выбрались на поверхность. Такое за последние три дня происходило уже в третий раз, поэтому Двуногий тоже вылез, чтобы разобраться, в чем дело.
Двуногий выключил фонарик и жестом предложил двигаться дальше. Лейн неуклюже повиновался. Стало чуть светлее, но свет был тусклый, сумеречный. Источником его были многочисленные создания, свисавшие с потолка трубы. Они достигали трех футов в длину и шести дюймов в толщину — цилиндрические, розовые и безглазые. Их щупальца сонно колыхались, поддерживая непрерывную циркуляцию воздуха в туннеле.
От двух шаровидных органов, пульсирующих по обе стороны широкого безгубого рта, исходило мерцание, холодное, как у светляков. Липкая слюна свисала из круглого рта, капая на пол и в узкий канал в заляпанном полу. По этому каналу глубиной дюймов в шесть бежала вода — первая вода, которую Лейн увидел на Марсе.
Глаза Лейна приспособились к сумраку, и он разглядел животное, лежащее в канале. По форме оно напоминало торпеду, было лишено глаз и плавников, и имело два отверстия — одним из них существо с жадностью поглощало воду, смешанную со слюной, а через другое вода, очевидно, вытекала.
Позднее Лейну стала понятна роль этих животных. Лед, покрывающий северные области Марса, с наступлением лета таял. По системе труб, берущей начало от самого полюса, вода перекачивалась в другие безводные районы Марса под действием гравитации и с помощью этих живых насосов.
То и дело мимо пробегали по своим таинственным делам многоножки. Лейн увидел, как несколько особей остановились пег существами, свисавшими с потолка. Приподнявшись на пяти задних ногах, они высунули языки и вонзили их в разинутые рты меж мерцающих шаров. Вслед за этим огненный червь — так Лейн окрестил его — дико размахивая щупальцами-ресничками, дважды изогнулся всем своим телом, и между ртами двух существ произошел обмен пищей.
Двуногий нетерпеливо дернул Лейна за руку, и они двинулись дальше по трубе. Вскоре они добрались до секции, где с потолка свисали белые корни. Они покрывали стены, переходя внизу в сеть корешков толщиной с нитку, стелющихся по полу и плавающих в воде. То тут, то там многоножка жевал корень, спеша затем передать часть пищи огненным червям.
Еще через несколько минут пути Двуногий перешагнул через поток и пошел по другой стороне туннеля, прижимаясь к самой стенке трубы и опасливо поглядывая временами на противоположную сторону. Пытаясь определить, что так пугает его спутника, Лейн разглядел большое отверстие в стене, явно ведущее в другой туннель, через которое взад-вперед носились многоножки, и около дюжины их — самые крупные — прохаживались перед входом, словно часовые. Напрашивался вывод, что отверстие ведет в подземные помещения.
Отойдя от отверстия ярдов на пятьдесят, Двуногий расслабился, а пройдя еще минут десять — остановился. Его обнаженная рука коснулась стены, и секция отошла. Лейн обратил внимание на тонкие и нежные линии руки, подумав, что такой могла бы быть рука девушки. А когда Двуногий нагнулся и прополз, в образовавшееся отверстие, показав при этом ягодицы и ноги приятных очертаний, Лейн стал думать о нем, как о женщине. Однако бедра Двуногого были недостаточно широки, чтобы родить ребенка, и больше напоминали мужские.
Отверстие позади закрылось. В конце туннеля был виден свет, и Двуногий не стал включать фонарик. Пол и потолок здесь казались оплавившимися от сильного жара и были не из прочного серого материала, и не из утрамбованного грунта.
Вслед за Двуногим Лейн соскользнул с трехфутовой высоты в большое помещение. На минуту он ослеп от яркого света, а когда глаза привыкли, осмотрелся, пытаясь найти источник этого света, но не обнаружил его, заметив лишь, что в помещении нет теней.
Двуногий, или Двуногая, сняла свой шлем и скафандр, повесила их в стенной шкаф, дверца которого сама открылась при ее приближении, и знаком показала Лейну, что можно снять скафандр. Тот не колебался. Хотя воздух здесь мог оказаться непригодным для дыхания, у него не было выбора — воздух в баллоне кончался. Кроме того, он вспомнил о цимбрелле, растущей на поверхности. Внутри туннелей корни ее впитывали воду и абсорбировали углекислоту, выделяемую многоножками. Энергия солнечного света преобразовывала газ и воду в глюкозу и кислород, который должен был в достаточном количестве содержаться в воздухе.
Даже здесь, в подземной камере, находящейся ниже уровня трубы и в стороне от нее, толстый корень цимбреллы пронизывал потолок и опутывал стены белой паутиной. Стоя под одним из мясистых отростков, Лейн снял шлем и глотнул марсианского воздуха. Вдруг на его лоб упала капля. Отпрыгнув от неожиданности, он вытер липкую каплю пальцами, и попробовал на вкус. Жидкость была сладкой, и вначале Лейн подумал, что так дерево понижает содержание сахара в своем соке до нормы. Но процесс шел неестественно быстро — на потолке уже сформировалась следующая капля. Позднее он понял причину этого явления, странного лишь на первый взгляд: к концу дня, с понижением температуры цимбреллы удаляли лишнюю влагу в теплые туннели. Таким образом они избегали разрушения клеток жестокими морозными ночами.
Лейн осмотрелся. Комната представляла собой наполовину жилое помещение, наполовину биологическую лабораторию. Здесь были кровати, столы, кресла и несколько предметов непонятного назначения, и среди них — большой черный металлический ящик. Из этого ящика через равные интервалы времени порциями вылетали крошечные голубые шарики. Они поднимались вверх, увеличиваясь в размерах, но не лопались, достигнув потолка, и не останавливались, а пронизывали его, не видя в нем преграды.
Это были те самые голубые шары, которые вылетали из почвы в саду, но их назначение по-прежнему было совершенно непонятно.
Да и времени как следует понаблюдать за этим явлением пока не было. Двуногая взяла из шкафа большую керамическую чашу и поставила на стол. Лейн с любопытством ждал, не понимая, что она собирается делать. И тут он заметил, что вторая голова принадлежит не ей, а совсем другому, отдельному существу. Его скользкое розовое тело четырехфутовой длины обвивалось вокруг ее торса, а крошечная головка с плоским лицом и блестящими светло-голубыми змеиными глазками была обращена к Лейну. Червь открыл рот, показав беззубые десны, и высунул ярко-красный язык млекопитающего, а вовсе не рептилии.
Не обращая внимания на червя, Двуногая сняла его с себя и, сказав несколько слов на нежном, изобилующем гласными языке, мягко уложила его в чашу, где он сразу же свернулся кольцами, словно змея в корзине. Затем она взяла кувшин с красного пластикового ящика, который, по-видимому, был нагревательным прибором, несмотря на то, что не соединялся ни с каким источником энергии. Она вылила теплую воду из кувшина в чашу, наполнив ее до половины. Под этим душем червь блаженно закрыл глаза; казалось, он беззвучно мурлычет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
