К сожалению, тупиковый. Главное — механически упрочнённое низкоуглеродистое железо можно довести до показателя твёрдости около 260 HV по Виккерсу и получить при этом ударную вязкость в три-четыре раза выше, чем у науглероженной до такой же твёрдости стали. В итоге-то мы открыли и ударную вязкость, и комбинацию слоёв металлов (по причине того, что это стало очень нужно, так как огнестрел раскалывал очень твёрдые кирасы в очень твёрдые и острые щепы), но это произошло сильно потом, где-то в XVII веке, а это уже времена Густава Адольфа и Алексея Тишайшего, отца Петра I! Впрочем, надо сказать, что сварка применялась средневековыми кузнецами в отношении мечей, но к броне они это, почему-то, не приспосабливали. Не подумали, наверное. В общем-то, технология — это такая штука, которую трудно найти, легко потерять, но ещё легче забыть.
9 — Вовремя предать — это предвидеть — это не цитата с пацанских пабликов, не цитата от дальневосточных мудрецов Китая или Тибета, а часть цитаты Шарля Мориса де Талейран-Перигора. Полностью цитата выглядит так: «Предательство — это вопрос даты. Вовремя предать — это значит предвидеть». Но согласись, выглядит как изречение очень древнего и очень мудрого китайца.
Глава сорок первая. Финал. Часть вторая
/30 августа 413 года нашей эры, Готическая республика, г. Рим/
— Слушайте все и не говорите потом, что не слышали!!! — заорал глашатай, стоящий посреди рыночной площади. — Сицилия освобождена от захватчиков!!! Римский флот отправился к берегам Африки и в Сицилии снова безопасно!!!
— Вот это почём? — поднял Эйрих шерстяную детскую игрушку, изображающую лошадь.
— Для тебя, проконсул, бесплатно, — улыбнулась продавщица.
— Я привык платить за товары, — покачал головой Эйрих.
— Один асс, проконсул, — широко заулыбалась продавщица.
— Как тебя зовут? — поинтересовался Эйрих.
— Юлия, — ответила она.
— Не лги мне больше, Юлия, — потребовал Эйрих, после чего посмотрел на соседнего торговца. — Уважаемый, не знаю как тебя зовут.
— Ругилой меня кличут, — ответил бородатый германец, одетый в просторную тогу.
— Сколько стоят у неё такие игрушки? — спросил у него Эйрих.
— Слушайте все и не говорите потом, что не слышали!!! — пошёл на второй заход глашатай.
— Десять ассов, — уверенно назвал стоимость Ругила.
Эйрих, с недовольством глядя на торговку, снял с пояса кошель и отсчитал двадцать асов.
— Два давай, — потребовал он.
Получив игрушки и передав их Альвомиру, решившему прогуляться по местному рынку, расположенному за домом Августа, Эйрих продолжил свой путь к Сенату.
Флавий Аэций проявил благоразумие и принял предложение Эйриха. Сенаторы были очень довольны дипломатическими достижениями проконсула, поэтому уже сегодня должны будут объявить о решении дать ему триумф. Война де-факто окончена, поэтому триумф объявлять уже можно. Новые траты казны, но это нужно, иначе люди не поймут.
«А чего это я переживаю о состоянии казны?» — спросил себя Эйрих. — «Если у меня хватит духу сделать объявление, это скоро перестанет быть моей проблемой…»
— Деда, купи, — попросил Альвомир.
— Чего? — повернул к нему взгляд Эйрих.
— Купи, деда, — указал гигант на лавку торговца ценными породами древесины.
— У тебя у самого есть кошель… — начал Эйрих, но увидел жалобный взгляд Альвомира. — Ладно.
Он точно знал, что Альвомир не мог потратить все деньги, что поступают ему от Эйриха, заботливо опекающего своего протеже, даже несмотря на то, что гигант, вроде как, начал жить самостоятельно. Скорее всего, Альвомир скучает по славным денькам, когда он был холост, от него ничего не требовалось и жизнь сверкала яркими красками.
— Что именно тебе купить? — спросил Эйрих.
— Чёрную, деда, — указал Альвомир на нужный брус.
— Доброго здравия, уважаемый, — поздоровался Эйрих с торговцем, судя по внешности, прибывшему из Африки. — Вот этот брусок.
— Доброго здравия, проконсул, — улыбнулся ему торговец. — Один брусок?
— Да, один, — кивнул ему Эйрих. — Сколько с меня. Только не говори, что бесплатно и так далее. Я всегда плачу за товар.
— Хм… — почесал бороду торговец. — Ты опередил мой ответ на несколько мгновений ока. Тогда с тебя две силиквы.
— Надеюсь, это не ложная цена? — уточнил Эйрих.
— Настоящая, — заверил его торговец.
— Врёт, — вступил в разговор торговец с соседней лавки. — Четыре силиквы за средний брусок, шесть с половиной силикв за крупный.
— Тебе слова не давали, проклятье на твою голову! — раздражённо воскликнул африканский торговец. — Но, да, четыре силиквы.
— Почему вы все пытаетесь мне угодить? — спросил Эйрих. — Это не повлияет на моё отношение, я ко всем отношусь одинаково.
— Уважение, проконсул, — ответил торговец. — Так я хочу сказать, что уважаю тебя.
— Так скажи словами, — усмехнулся Эйрих. — Зачем создавать всю эту неловкость?
— Я тебя уважаю, проконсул, — со значением произнёс торговец. — Я, Агерзам, сын Зидана, уважаю тебя, проконсул Эйрих, прозванный Щедрым.
Его пытаются кормить бесплатно, приглашают на увеселительные встречи, свадьбы и даже похороны — римляне считают, что это проявление уважения к уважаемому человеку, а Эйрих искренне не понимает, как избавиться от всего этого ненужного внимания. Это навязчивое внимание, точнее, искреннее непонимание вежества, к коему Эйрих привык ещё в прошлой жизни, ещё больше утверждало его в мысли, что надо убираться из Рима куда подальше.
— Мне приятно слышать это, Агерзам, сын Зидана, — с благодарностью кивнул ему Эйрих. — Вот, видишь? Никакой неловкости!
Довольный Альвомир нёс брусок чёрного дерева, а Эйрих с задумчивым видом шёл к выходу с рынка, чтобы добраться до Капитолия, где его уже ждут.
Пройдя через входную арку рынка, они вошли в узкие переулки, что есть самый быстрый способ добраться до Капитолия. Как такового понятия улиц тут нет, но есть направления, что отличает этот город от Константинополя, где нет особых проблем с тем, чтобы посмотреть на цифры на домах и понять, что ты движешься верно. Тут же есть лишь направления и местные порой сами теряются.
— Опаньки… — появился перед Эйрихом какой-то тип в грязной тунике. — А кто это тут у нас…
Переулочные грабители — бич Рима. Их пытаются зачищать силами городской когорты, но усилия, пока что, не приносят никаких весомых плодов. Тут их человек восемь, вооружены кинжалами и дубинками.
С металлическим звоном из ножен вылетела сабля и Эйрих недобро улыбнулся.
— Альвомир, следи за тылом…
Через две минуты из переулка с воплями выбежали два уцелевших грабителя, а следом за ними вышел Эйрих, с недовольством разглядывающий заляпанную кровью тунику. Альбоина лишь недавно постирала, после очередного вечернего пира, в котором он был вынужден участвовать — помолвка соседского сына, как-никак…
— М-м-м, мразь… — оглянулся Эйрих на хлюпающего распоротой глоткой грабителя. — Мог бы убить ещё раз, убил бы!
Грабитель жалобно смотрит на него, тянет руку, будто надеется, что прикосновения Эйриха могут исцелять смертельные раны.
На вопли и крики прибежала контуберния городской когорты.
— Декан Маттафия! — представился командир. — Что здесь происходит⁈
— Проконсул Эйрих Ларг, — представился Эйрих. — Грабители.
— А-а-а, эм… — растерялся декан, когда осознал, кого именно сейчас распрашивает. — Вопросов не имеем, проконсул…
— Нет уж, будь добр иметь вопросы, декан, — покачал головой Эйрих. — Как положено: опрос свидетелей, поиск подозреваемых — не мне тебя учить делать твою работу. Тебя уже учили старшие наставники?
— Да-а, учили… — ответил декан.
— Эй, Эйрих! — появился на противоположной стороне улицы Саварик. — Декан, оставь проконсула в покое, я отмечу перед твоим командиром, что ты хорошо себя показал и не делаешь исключения даже для проконсулов!
— Ф-ф-фух… — раздражённо выдохнул Эйрих. — Ладно, свободен, декан.
— Спасибо, проконсул! — поклонился декан Маттафия.
— Альвомир, идём, — позвал Эйрих гиганта и пошёл к Саварику.
Тот приглашающе помахал ему и пошёл в таберну, стоящую в инсуле на перекрёстке.
— Доброго здоровья, — произнёс Эйрих, садясь рядом с Савариком.
— И тебе того же, — улыбнулся тот, принимая из рук разносчика три кружки пива. — Альвомир, дорогой, держи!
— Я не буду, — покачал головой Эйрих. — Мне в Сенат надо идти.
— Ну, хотя бы винишка выпей, чего ты как не родной? — расстроился Саварик.
— А, ладно, — решил Эйрих. — Альвомир, на пиво не налегай.
— Хорошо, деда, — ответил гигант и залпом, пока не отняли, опрокинул в себя кружку.
И начал таким преданным взглядом смотреть на Эйриха.
