Для безопасного наблюдения
Другим техническим приспособлениям, но уже призванным защитить солдата от огня стрелкового оружия, и особенно, снайперов, является обыкновенный триплекс (перископический прибор наблюдения), снятый с поврежденной боевой техники. В условиях городского боя, при отражении атаки блок-поста, сторожевой заставы или другого объекта, наблюдение за противником, как правило, ведущим интенсивный огонь, имеет «мгновенный» характер из-за риска получить пулю в лоб, так как наступающим в большинстве случаев будет известно нахождение ваших огневых позиций. При интенсивном обстреле из стрелкового оружия огневой позиции, идеальным приспособлением для наблюдения за полем боя и обнаружения противника являются оптические приборы с большой перископичностью, такие как труба разведчика ТР-4 и ТР-8. К сожалению их в частях по пальцам можно пересчитать. Например в Афганистане мы их так и не смогли выбить у службы ракетно-артиллерийского вооружения (РАВ) армии.
Выход из положения я подсмотрел на одной из сторожевых застав вдоль дороги Джелалабад-Кабул. Ее защитники с успехом пользовались ТНПО-170 — танковым наблюдательным перископом оптическим с перископичностью 17 см. Удобную крестовину к нему я придумал сам.
В разведку или в атаку с такой ношей не пойдешь, а вот на стационарных объектах или в обороне ТНПО незаменим, позволяя в реальном масштабе, под большим горизонтальным углом зрения наблюдать за местностью, давать целеуказание огневым средствам и корректировать их огонь.
Разведчикам, действующим в отрыве от главных сил, для этих целей достаточно обыкновенного карманного зеркальца, очень часто обнаруживаемого нами в карманах моджахедов в Афганистане. Как им пользоваться, я думаю объяснять излишне, главное не пускать солнечных зайчиков, а то зеркало из средства скрытного наблюдения превращается в средство сигнализации и обозначения: «Ау, я здесь!».
Ловушка для снайперов
Незаменим тримплекс или ТР и при борьбе со снайперами противника, когда огневая позиция снайпера вычисляется с помощью специально изготовленного приспособления.
Идея изготовления снайперской ловушки пришла мне в голову когда я в конце января 1993 года находился в Таджикистане.
Роминское ущелье расположенное в двадцати пяти километрах северо-восточнее Душанбе, было превращено таджикской оппозицией, не без помощи афганских моджахедов, в мощный укрепрайон.
Прибыв ко входу в ущелье на машине мы за несколько минут достали из машины 82 мм миномет и установили его, оборудовав позицию за бетонным забором и открыли огонь. Снайпер не заставил себя ждать. Однако его позиция на входе в ущелье была вычислена по двум отверстиям в лобовом стекле справа от водителя и спинке сиденья нашего, стоящего на обочине УАЗика.
Под прикрытием подъехавшей БМП-2, я (не без известной доли риска), незаметно забрался в УАЗ, и визуально совмещая два отверстия определил позицию снайпера в скальнике на противоположном склоне ущелья.
Снайпер прикрывал огнем канатный пешеходный мост через реку, и мне ничего не оставалось, как воспользоваться 30 мм орудием БМП-2, израсходовав по позиции снайпера, удаленной на пятьсот-шестьсот метров, около двадцати осколочных снарядов. Ни в тот день ни в последующее время с этого направления по нам уже никто не стрелял.
Ловушка изготавливается из двух разнесенных листов жести в виде грудной мишени с раскраской под обмундирование для лицевой части лучше воспользоваться цветным портретом (в естественную величину) из какого либо плаката или журнала. На «голову» одевается головной убор: стальной шлем, шапка или кепи с кокардой и т. п. Не пожалейте времени и средств на искусное изготовление достоверной ловушки. После того, как она будет готова ловушку жестко закрепляют на бруствере, в проеме окна или в другом видном месте. Ночью лицо можно подсвечивать зеленоватым огнем ночного прибора или вставить «в рот» (предусмотрите отверстие) сигарету или фитиль. Для убедительности можно пару раз стрельнуть из-под «руки» ловушки.
Дальше вам остается только ждать, когда клюнет снайпер. Хотя скорее всего это будет человек вооруженный оптической винтовкой, что тоже достаточно опасно. Настоящего же снайпера на такие уловки поймать будет трудно, но чем черт не шутит...
После появления двух дырок, разнесенных друг от друга на 10-12 см листах жести, достаточно совместить отверстия, наблюдая при этом в ТР-4 или ТР-8 и определить место, откуда велась стрельба. У способа есть один серьезный недостаток — ночью это сделать трудно. Однако если снайпер работает со стационарной позиции, место можно вычислить днем, указать его артиллеристам или наводчикам-операторам БМП или танка и следующей ночью, когда снайпер вновь проявит себя, обстрелять его позицию. Днем же где-то недалеко можно разместить контрснайпера или наблюдателей.
Правда это уже другой тактический прием, часто применяемый нашей офицерской разведывательной группой специального назначения, действовавшей в Таджикистане с октября 1992 по август 1993 года. Суть его заключается в разведке противника способом вызова огня на себя, или как мы его называли «на живца». В вечернее или ночное время, приблизившись к передовым огневым позициям противника на минимально-безопасное расстояние от ста и более метров, два-три человека рассредоточивались по фронту на тридцать-пятьдесят метров. В тылу оставалась группа обеспечения из числа боевиков народного фронта, а позже военнослужащих бригады осназ МВД Таджикистана. Затем один из нас, скрутив заранее с АКС-74 дульный тормоз-компенсатор поскольку диаметр пламени при стрельбе без него составляет около тридцати сантиметров, открывал по противнику огонь длинными очередями, находясь в каком-либо укрытии. Выпустив в сторону противника несколько очередей, он менял огневую позицию для того чтобы избежать ответного огня из РПГ-7 или подствольного гранатомета. Редко, когда противник, если такой оказывался на позициях, удерживался от соблазна открыть ответный «прицельный огонь», причем чаще всего из всех, а не только дежурных огневых средств. В зависимости от задачи мы либо вскрывали оборону противника, выясняя где, что и сколько, либо открывали прицельный огонь, используя бесшумное или обычное оружие. Чаще всего делали, и то, и другое.
В том же Роминском укрепрайоне (УР) днем мы частенько вели дуэли-провокации. Один вызвал огня на себя огнем РПК, а другой открывал огонь на поражение из снайперской винтовки Мосина.
Вероятностью поражения противника огнем снайперской винтовки, была невысокой из-за большого расстояния до цели (около 1000 м). Но такие дуэли позволили нам в комплексе с другими разведывательными мероприятиями вскрыть более 90% переднего края обороны противника, перенести цели на аэрофоноснимок и реализовать разведданные истребителями-бомбардировщиками Су-17, Су-24 и МиГ-29.
Как показала Чеченская военная компания — игнорирование боевого опыта в ходе боевой подготовки войск, слабая одиночная подготовка солдат, а также недостаточная слаженность мелких подразделений неотвратимо ведут к потерям. Не помню, кто конкретно мне сказал, но с лейтенантских лет в Афганистане я запомнил одно правило. Пятьдесят процентов сохранения жизни на войне зависит от одиночной подготовки, еще двадцать пять процентов зависит от твоих командиров (куда пошлют, как скомандуют, как обеспечат и т. д.), ну и двадцать пять процентов от Его Величества Случая.
Всякий желающий испытать себя на прочность в бою, должен запомнить это правило. И еще одно пожелание — больше разумной импровизации.
С. Козлов
Осторожность — мать героизма
О страхе на войне и его преодолении написано немало, в частности, что это нормально и что не боится только полный дурак... Безусловно, психически нормальный человек должен в силу инстинкта самосохранения избегать опасности, в том числе на войне, либо стремиться максимально снизить риск для жизни и здоровья, а если он — командир, то не только для собственных. Однако я бы внес уточнение. Хорошо... ... ... ... . военный — профессионал — должен опасаться, но не бояться боя. Разница в том, что, опасаясь, он осознанно идет на столкновение, ищет его, при этом в полной мере понимает, что пули у противника не из пластилина, поэтому старается сделать себя и свое подразделение наименее уязвимым. Знание степени риска позволяет действовать продуманно и грамотно. Незнание рождает страх и даже панику.
У страха глаза велики
Мне неоднократно доводилось сталкиваться с людьми, войны как таковой не хлебнувшими, но вспоминавшими ее с ужасом. Было это в Афгане, спустя несколько лет (как и следовало ожидать, говорили все с большим пафосом). В таком поведении ничего удивительного нет. Ведь страшна не столько конкретная опасность, сколько неизвестность, с которой сталкивается человек, попадая впервые в район боевых действий. Именно на начальном этапе фронтовой службы боязнь неведомой войны можно охарактеризовать как страх. В этот период он обладает способностью порождать новый страх, а слухи (чем неправдоподобнее, тем хуже) укрепляют его. Человек запугивает сам себя, и только реальность боевых действий может освободить его.
