– Мне уже известно, что наши партнеры объявили об этом прискорбном факте, – Павел Алексеевич криво усмехнулся. – Но я пока не в курсе, что именно с ним произошло.
– Пастор Хаггинс с шестого числа не появлялся на публике. Так докладывают наши наблюдатели… Показания сотрудников подтвердились после просмотра записей с установленных в переулке близ данного – известного вам – объекта телекамер.
– Отец Джейкоб с того дня, как приехал в Москву, не пропустил ни одной службы в церкви в Вознесенском… Появлялся вплоть до вечера пятого мая!..
– И, как вы, должно быть, знаете, Хаггинс, по крайней мере, дважды в сутки выходил на прогулку…
– Мне об этом тоже известно. А что обозначено партнерами или руководством прихода как причина смерти этого человека?
– Несчастный случай. Отец Джейкоб проживал в пристройке к церкви, в строении, которое называется «домик пресвитера». Там есть, по словам главы приход, столярная мастерская – в подвале строения.
– Пастор Хаггинс любил столярничать?
– Вроде того… Ночью – минувшей ночью! – он возился в мастерской. При работе на небольшой пилораме, которая там тоже имеется, допустил небрежность, и… остался без кисти руки!.. Поскольку работал он там в одиночестве, нашли его, уже истекшего кровью, лишь рано утром!
– Вот как? И даже медиков вызвали?
– Медик у них свой имеется… посольского вызвали!
– И тот уже ничем не мог помочь?
– Как и бригада «скорой», которую вызвали с опозданием.
– «Скорую» вызвали, чтобы зафиксировать факт смерти… это понятно.
– Из-за чего произошло несчастье, из-за его ли невнимательности, или из-за несоблюдения элементарных норм безопасности, партнеры и руководство прихода не сообщают. Во всяком случае, таковы предоставленные нашим официальным властям сведения – на данный момент.
– Экспертиза будет делаться? Мы будем настаивать на вскрытии и прочих судебно-медицинских процедурах?
– Нет, не будем, – после паузы сказал Хранитель. – Уже дано «добро» на то, чтобы тело Хаггинса доставили в аэропорт Чкаловский…
– Но… почему? Ведь тело этого аквалонца – важнейшая улика! Я думаю, вы понимаете, о чем я…
– Дипломатия, Павел Алексеевич, штука тонкая. Состоялся размен. Мы люди не злые, – Хранитель усмехнулся, – но память у нас хорошая…
– Размен? Могу я узнать, о чем речь?
– Расследование по делу, известному как «Грозовое ралли» – прекращено. Аквалонцы отозвали свое заявление. Соответственно, иезуит Кваттрочи лишается своих всеобъемлющих полномочий. Полагаю, он и приехавшие с ним ватиканские служащие сегодня же покинут нашу страну.
– А мы? Неужели никто не ответит за эту подлую попытку фактически уничтожить всех нас?!
– Как говорил мудрец Кохелет, известный также, как Экклезиаст, «всему свое время… время говорить, и время молчать… время миру, и время войне»… Павел Алексеевич, вы уже слышали о некоторых проявившихся предсказаниях? Касательно Рима и аквалонцев?
– Как раз перед поездкой к вам, Михаил Андреевич, разговаривал на эту тему с нашими экспертами.
– Что скажете?
– Это явные недвусмысленные маркеры!
– Начнем с предсказания по Риму.
Павел Алексеевич достал из внутреннего кармана пиджака сложенный пополам листок. Это был распечатанный перевод статьи в утреннем – экстренном – выпуске ведущей итальянской газеты La Repubblica. Название передовицы – ПАНИКА В РИМЕ! – набрано аршинными буквами…
Найдя глазами нужным фрагмент, стал читать ровным бесстрастным голосом:
«Еще в 1915 году известный сейсмолог Раффаэле Бенданди предсказал, что 11 мая нынешнего года древний город Рим ожидает страшное, разрушительное землетрясение. И сегодня об этом забытом его пророчестве вспомнили многочисленные жители и гости столицы Италии… Еще вечером девятого мая в итальянской столице начался панический исход жителей – они боятся пророчества Бенданди…»
– А ведь еще пару суток назад никто не знал этого… как его там… Бенданди? Не так ли, Павел Алексеевич?
– Теперь в Риме, да и во всей Италии его хорошо знают, – Павел Алексеевич усмехнулся краешком губ. – Так что меня не удивляет, что миссия Ватикана так спешно свернула свою работу…
– «Апостолов» можно заподозрить в чем угодно, только не в глупости. За час до нашей встречи, Павел Алексеевич, пришло сообщение, что ваша международная лицензия редактора вновь объявлена действующей… Что по «аквалонцам»?
– Всплыли, проявившись в десятках копий и комментариев, обсуждаемые теперь уже широко целый ряд предсказаний. В частности, найдены в архивах считавшиеся утерянными записи францисканского монаха Раньо Неро…
– Он же, по-немецки, Schwarze Spinne, он же – Черный паук… И что пишет в своих записях… тех, что обнаружены исследователями… сей предсказатель, известный нечеловеческой точностью своих прогнозов?
– Расшифровка записей указывает на большую вероятность сильных социальных потрясений уже этим летом в Лондоне… Возможны народные бунты, массовые беспорядки, даже погромы с человеческими жертвами. Неблагоприятные прогнозы также по ситуации в Нью-Йорке и в других аквалонских городах.
– Ну что ж, это любопытные предсказания. И, должно быть, будут истолкованы, как серьезные предупреждения… А вот и тот, кого мы ждем!..
Через открытые охраной ворота на объект въехал микроавтобус с тонированными стеклами. Водитель остановился по корме у припаркованного возле входа джипа. Первым из салона показался глава Спецотдела Левашов. Затем выбрался незнакомый Редактору мужчина в штатском (судя по всему, тоже спецслужбист). А вот когда Павел Алексеевич увидел того, кто показался из салона вслед за этими двумя, он – ахнул.
То был не кто иной, как Сотник!..
Он едва совладал с собой, чтобы не броситься к нему, чтобы не засыпать его градом вопросов!..
Тот, что в штатском – мужчина лет сорока пяти с твердым лицом – вытянулся перед Авакумовым.
– Капитан госбезопасности Сотник доставлен на объект по вашему приказанию, – отчеканил он, глядя в глаза Хранителю. – Первичное медицинское освидетельствование не выявило серьезных отклонений в плане здоровья. Начальник управления «В» Федеральной службы безопасности генерал-майор…
– Благодарю вас, генерал! – Авакумов протянул ему ладонь. – Отличная работа! Отметьте всех ваших людей, кто участвовал в спецоперации!..
«Эфэсбэшник сказал – „капитан Сотник“… – отметил про себя Павел Алексеевич. – Был в звании старшего лейтенанта…»
Но он не стал уточнять, присвоили ли новое звание этому человеку за минувшие сутки с небольшим, или связанные с редакционной правкой изменения коснулись этого человека более существенно, глубинно… Если эти люди захотят, они сами поделятся информацией. А не захотят, так и спрашивать бесполезно – у них ведь имеются свои тайны.
Сотник одет в новенький камуфляж и армейское кепи. Он выглядит целехоньким, невредимым… Разве что черты лица его несколько обострились в сравнении с тем, каким оно запомнилось Редактору.
Авакумов, опираясь на палочку, обошел стоящего навытяжку молодого плечистого мужчину в камуфляже без знаков отличия. Остановился; некоторое время вглядывался в глаза этого человека. Затем глуховатым голосом сказал:
– Здравствуйте, Валерий Викторович!
– Здравия желаю! – отчеканил тот.
– Вижу… вы меня не признали?
Сотрудник несколько секунд разглядывал стоящего напротив его пожилого мужчину. Затем, качнув головой, сказал:
– Нет, не узнаю… А разве мы знакомы?
Авакумов кивнул в сторону стоящего справа от него Редактора.
– Этого человека вы тоже не узнаете?
Теперь уже Павел Алексеевич ощутил на себе пристальный взгляд спецназовца.
– Никак нет. Не думаю, чтобы мы где-то встречались.
– У вас такая хорошая память?
– Так точно… на память не жалуюсь.
Авакумов посмотрел на генерала в штатском.
– Итак, где и при каких условиях был обнаружен товарищ Сотник?
– В начале шестого утра девятого мая! В штольне подземной выработки в предгорьях близ Баксана!
– Там, где и в прошлый раз?
– Так точно.
«Значит, Сотник вышел в том же месте, где он „пропал“ в первый раз, а именно, двадцать восьмого апреля… – отметил про себя Павел Алексеевич. – Хорошо, что это место мониторили… Но почему он вышел один? Где Логинов?!»
Он решил пока воздержаться от расспросов; тем более, что нити разговора держал в своих руках старший по возрасту и авторитету человек.
– Товарищ Сотник, расскажите коротко, что с вами случилось. И как так оказалось, что вы… гм… потерялись?!
