Тут-то я и вспомнил про таинственного Юрковского. И пошёл смотреть. Отталкиваясь от планетоида — его-то данные я помню. Ну и — в честь кого назван и чем знаменит человек. Благо, справка МКпИПКО к "Акту о присвоении космическому объекту номер такому-то имени Владимира Сергеевича Юрковского" прилагалась.
Справку я внимательно прочёл. И сильно удивился.
Владимир Сергеевич Юрковский оказался не просто современником Быкова и Крутикова: он с ними лично работал. Летал ещё на первом "Хиусе" на Венеру-17, потом принимал участие в таком количестве событий из учебников, что было абсолютно непонятно — чего это вдруг его именем не назвали, как минимум, планетную систему. Ну то есть биография у него была образцово-геройская. Завершалась она тем, что Владимир Сергеевич стал генеральным инспектором Международного управления космических исследований. В этом качестве принёс много пользы, и в конце концов погиб образцово-показательной смертью: вместе с Крутиковым они нашли в кольцах Сатурна какой-то инопланетный артефакт. И при попытке поставить на него радиобакен погибли.
Я решил порыться в мемуарах того времени. Ну не могло быть так, чтобы о столь замечательном человеке не было бы никаких воспоминаний. Довольно быстро я наткнулся на пресловутые дневники Быкова. Про его шофёрские мемуары я уже вроде как писал. Юрковский там фигурирует, хотя описывается без особой симпатии. Судя по тексту, для Быкова он был слишком интеллигентным и слишком не любил дураков. Я посмотрел начало и дальше не стал.
Потом система предложила мне мемуары некоего Юрия Бородина, вакуум-сварщика, попавшего на тот самый рейс "Тахмасиба". Судя по тому, что в учебнике ни о каком Бородине не упоминалось, парень ничем особым не прославился. Во всяком случае, писателем он точно не стал, потому что дневничок его так и остался без следов литобработки. Но читать его было интересно, потому что юноша был неглупый и внимательный. У него Юрковский упоминался часто. И было видно прямо из текста, как он его раздражает. Человек явно имел повышенное самомнение и любил изображать эстета. То Гумилёва процитирует, то Набокова, то что-нибудь своё выдаст этакое, идейно невыдержанное. Хотя фразочка "я человек и ничто животное мне не чуждо" — он ей бравировал — мне понравилась. Но вообще — да, пижон. Хотя, когда он погиб, Юра по нему сильно затосковал. Ну, так бывает. И опять же — ничего, бросающего тень. Единственное, что я узнал — что Вольдемаром его прозвали после какого-то рейса на Альматею.
Тогда я додумался поискать что-нибудь в тогдашних официальных документах — благо, там всё было выложено в открытый доступ, а официальщину я читать уже умел. Выяснилось, что на Юрковского было множество нареканий, жалоб и предложений от него избавиться. Два раза его чуть не выперли из Космофлота с концами и в конце концов сплавили в МУКС. Где он тоже многих достал. И, наверное, его бы выперли и оттуда, если б он вовремя не погиб.
Однако все эти жалобы и нарекания касались в основном его манер, непочтительности по отношению к начальству, самовольных решений и действий и так далее. Не человек, а ходячая нулевая статья, как сейчас говорят... Ну и понятно, что такая ерунда не стоит "вольдемара". И уж точно не тянет на причину брезговать планетоидом его имени.
Короче, так я ничего и не понял. И когда препод пришёл проверять, насколько возрос уровень познаний моих однокурсников и хорошо ли уложились у них всё в голове, я подошёл к нему и прямо спросил — кто такой был этот Юрковский на самом деле. И почему к нему такое отношение.
Препод меня минуту сверлил глазами, но я стоял весь такой из себя честный и наивный. Тогда он сжалился. Сказал, что это старая и скверная история. И никто её специально рассказывать не будет. Но если меня мучает любопытство, то он советует поискать в БВИ выступление Ивана Жилина на заседании Планетологического общества. Развернулся и ушёл. Оставив меня в печали: мало ли было заседаний Планетологического общества и мало ли сколько раз на них выступал Жилин. Но отступаться я был не намерен, снова сел за комп и набрал соответствующий запрос.
Как выяснилось, выступление Жилина у планетологов было ровным счётом одно. И касалось оно именно Юрковского.
День 130
Сегодня опять головная боль. Заел таблеткой. Попытался вспомнить, с чего началось. Получилось что-то странное. Вроде бы мне что-то снилось. Связанное, насколько я понимаю, с работой на Надежде. И вот, когда я просыпался, у меня всплыла в голове мысль. Или воспоминание. Что-то очень простое, совершенно очевидное. И вот тут-то в голове и засверлило. Как будто машинка заработала.
Ох, зачем же я выбросил ментоскоп! И компьютер, компьютер! Не было бы у меня никаких проблем, если бы я был с компьютером. Ну то есть с работающим омега-контроллером. Я бы уже давно был не здесь. Не знаю где, но не здесь. Совершенно точно.
Ладно, чего уж там. За неимением гербовой пишем на простой, как выражается Славин в таких случаях. Кстати, если свидемся, обязательно спрошу — что это за гербовая такая и чем она от простой отличается. И о чём вообще речь.
Опять меня понесло не в ту степь, как выражается... да хватит уже его цитировать. Пока башка варит: про Жилина допишу, а там как получится.
Одно хорошо, Лена — что я могу про Жилина не рассказывать. У тебя это семейная история. Не знаю, имеешь ли ты доступ к архиву, но вот Валентин Петрович точно имеет. А поскольку он у тебя с руки ест, то все подробности ты можешь выяснить сама. Так что скажу просто: это случилось, когда Жилин в первый раз обиделся и всех послал. Тем более, что на заседания Планетологического общества он, будучи его почётным вице, не ходил ни разу. Так что, когда он внезапно появился, многие поверить не могли, что это он.
Судя по видеозаписи, хорошими манерами он не отличался. Сел в угол и заснул. И спал, пока дело не дошло до обсуждения вопроса о присвоении Планетологическому обществу имени Владимира Юрковского.
Вопрос считался проходным, так как всё было давно согласовано. Ожидались какие-то чисто формальные прения. Так что когда Жилин проснулся и потребовал слова, все удивились, но никто не обеспокоился.
Речь Жилина была короткой. Он сообщил, что специально пришёл на заседание, чтобы сообщить о своём несогласии с намерением присвоить Планетологическому обществу имя Юрковского. Более того, он категорически против присвоения данного имени чему бы то ни было, и готов предпринимать все необходимые усилия для того, чтобы этому воспрепятствовать. У него на это есть очень серьёзные основания, включая формальные. Раскрывать их собравшимся он не может и не хочет. Он полагает, что достаточно его слова, подкреплённого именем и репутацией, чтобы снять данный вопрос с повестки дня и никогда больше к нему не возвращаться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
