Всегдашней любовью думаю о Давиде. Прекрасный друг. Мой действительный учитель. Бурлюк сделал меня поэтом. Читал мне французов и немцев. Всовывал книги. Ходил и говорил без конца. Не отпускал ни на шаг. Выдавал ежедневно 50 копеек. Чтоб писать не голодая…»
Бурлюк познакомил Владимира с прочими футуристами – Велимиром Хлебниковым, Алексеем Крученых[341] и другими.
17 ноября 1912 года в артистическом кафе «Бродячая собака» состоялось первое публичное выступление Маяковского. А в декабре того же года он дебютировал как поэт в альманахе «Пощечина общественному вкусу», где напечатал стихотворения «Ночь» и «Утро». В этом же альманахе был опубликован манифест русских кубофутуристов, подписанный Д. Бурлюком, А. Крученых, В. Маяковским и В. Хлебниковым. В манифесте провозглашалось нигилистическое отношение к русской литературе настоящего и прошлого: «Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. и проч. с Парохода современности… Всем этим Максимам Горьким, Куприным, Блокам, Сологубам, Ремизовым, Аверченкам, Черным, Кузминым, Буниным и проч. и проч. нужна лишь дача на реке. Такую награду дает судьба портным».
Через несколько месяцев после столь эпатажного выступления появился на свет первый сборник стихов Маяковского «Я». С самого начала творения поэта были ориентированы на выступление с эстрады, на вечерах и диспутах. Для восприятия на слух как нельзя лучше подходили их короткие рубленые строки, «рваный» синтаксис, «разговорность» и нарочито фамильярная, «панибратская» интонация.
Тогда же была написана программная трагедия «Владимир Маяковский», в которой автор, в частности, предсказал свое самоубийство. Пьеса была поставлена в Петербурге, в театре «Луна-парк». Накануне премьеры прошел слух, что зрители будут бить актеров, закидают их падалью и селедками, поэтому исполнители сбежали, и пришлось в два дня набирать новую труппу и репетировать на скорую руку. К счастью, зрители лишь «просвистели постановку до дырок».
С 1912 года Маяковский постоянно принимал участие в диспутах о новом искусстве, выставках и вечерах, проводившихся радикальными объединениями художников-авангардистов «Бубновый валет» и «Союз молодежи». Его поэзия всегда сохраняла связь с изобразительным искусством, прежде всего в самой форме записи стихов столбиком, а позднее «лесенкой», которая предполагала дополнительное, чисто зрительное, впечатление, производимое стихотворной страницей.
В это время поэт много выступал с публичными речами и докладами. Проходили они в основном в атмосфере скандала, дело доходило и до драк. Поведение Маяковского и Бурлюка не могло не беспокоить руководство Училища. О событиях начала 1914 года Владимир Владимирович написал коротко: «Совет “художников” изгнал нас из училища».
Группа кубофутуристов Бурлюка назвала себя «Гилея». У гилеевцев в футуризме имелись конкуренты. Прежде всего это были петербургские эгофутуристы во главе с Игорем Северяниным, московские эгофутуристы[342] и московская группа «Центрифуга», в которую входили Борис Пастернак, Николай Асеев и другие. Максим Горький считал, что «русского футуризма нет. Есть просто Игорь Северянин, Маяковский, Бурлюк, В. Каменский».
Начало Первой мировой войны Владимир Владимирович «принял взволнованно», «сначала только с декоративной, с шумливой стороны».
Очень скоро поэт разобрался в сути происхоившего и возненавидел войну во имя прибылей зажравшихся торгашей и спекулянтов. Поэт восклицал: «Война отвратительна. Тыл еще отвратительней…»
В мае 1915 года Маяковский выиграл в карты 65 рублей и уехал отдыхать в Куоккалу[343]. Это знаменательный период в судьбе поэта. О своей жизни в Куоккале Владимир Владимирович рассказал следующее: «Семизнакомая система (семипольная). Установил семь обедающих знакомств. В воскресенье “ем” Чуковского, понедельник – Евреинова и т.д. В четверг было хуже – ем репинские травки. Для футуриста ростом в сажень – это не дело.
Вечера шатаюсь пляжем. Пишу “Облако”. Выкрепло сознание близкой революции.
Поехал в Мустамяки. М. Горький. Читал ему части “Облака”. Расчувствовавшийся Горький обплакал мне весь жилет. Расстроил стихами. Я чуть загордился. Скоро выяснилось, что Горький рыдает на каждом поэтическом жилете. Все же жилет храню. Могу кому-нибудь уступить для провинциального музея».
Домой Маяковский вернулся с лучшей своей дореволюционной поэмой «Облако в штанах». Горький помог ему издать второй сборник стихотворений под названием «Простое, как мычание».
В июле 1915 года Маяковский познакомился с Осипом Максимовичем и Лилей Юрьевной Бриками[344]. «Радостнейшая дата», – писал он об этом впоследствии. Владимир Владимирович влюбился в Лилю, которую называл «ослепительной царицей Сиона евреев». Лиля Брик заняла центральное место в жизни поэта. Долгое время они пытались построить модель новой семьи – на троих, свободной от ревности, предрассудков, традиционных принципов отношений женщины и мужчины. С именем Брик связаны многие произведения Маяковского.
Осип Брик в начале войны отбывал военную повинность в автомобильной роте Петрограда. Когда Владимира Владимировича призвали в армию, предположительно Брик помог поэту устроиться служить в автошколу. Кстати, Маяковский во время службы получил медаль «За усердие».
О Февральской революции 1917 года Маяковский сделал такую запись: «Пошел с автомобилями к Думе. Влез в кабинет Родзянки[345]. Осмотрел Милюкова[346]. Молчит. Но мне почему-то кажется, что он заикается. Через час надоели. Ушел. Принял на несколько дней команду Автошколой. Гучковеет[347]. Старое офицерье по-старому расхаживает в Думе. Для меня ясно – за этим неизбежно сейчас же социалисты. Большевики».
25 октября 1917 года Маяковский был в Смольном. О социалистической революции сам он написал так: «Принимать или не принимать? Такого вопроса для меня (и для других москвичей-футуристов) не было. Моя революция. Пошел в Смольный. Работал. Все, что приходилось». Необходимо отметить, что в революции поэт видел осуществление возмездия за всех оскорбленных в прежнем мире!
После революции гений Маяковского развернулся во всю мощь. Им были созданы такие выдающиеся произведения, как «Левый марш (Матросам)», «Мистерия-буфф», поэмы «150 000 000», «Про это», «Владимир Ильич Ленин», «Хорошо», «Люблю».
С 1918 года поэт увлекся кинематографом. Им были написаны киносценарии «Не для денег родившийся» (по роману Джека Лондона «Мартин Иден»), «Барышня и хулиган», «Заколдованная фильмой». Сам Владимир Владимирович снимался в этих фильмах как актер.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
