В трубке помолчали, потом голос виновато спросил:
— Ты злишься, что я давно не звонил?
— Давно не звонил? — спокойно переспросила Кира. — Ты вообще не звонил. Ни разу! Я понимаю, что ты сейчас очень занят, но всякой занятости есть предел! Вначале ты забыл Стаса, а теперь для полной гармонии решил забыть и меня?! Тебе теперь вполне достаточно Ольги?!
— Вот ты радуйся, что я сейчас не рядом, а то всыпал бы тебе по старой памяти! — сказал отец с испуганным раздражением. — Что еще за разговоры?! Я действительно был очень занят!
— Три месяца?!
— Кира, я не хочу с тобой ругаться, я звоню не для этого, — устало произнес он. — Ольга мне передавала все, что ты говорила. Так что у меня не было особых причин для волнений. К тому же, я ведь знаю тебя. Ты не пропадешь.
— А твой сотовый почему не отвечает?
— Сломался. У меня сейчас нет возможности купить новый. Кира, — его голос зазвучал немного вкрадчиво, — а… Стас дома сейчас? Я хотел бы поговорить с ним.
— Он-то дома, но к разговорам не способен, — с сожалением ответила Кира, снова про себя недобрым словом помянув бывшую подругу и братца, который так душевно растекся из-за своей утраты. — Он недавно вернулся с чьего-то там дня рождения, а дни рождения… сам знаешь.
— Ясно, — отец вздохнул, и Кире в этом далеком, едва различимом звуке послышалось облегчение. — Ну, что ж…
— К тому же мне кажется, что начинать общение с ним по телефону — не лучший вариант. В первый раз тебе следовало бы поговорить с ним лицом к лицу.
— Да, наверное ты права. Но в ближайшее время я никак не смогу вырваться. А он…
— Не знаю, я спрошу у него.
— Ну, до сих пор он никакой инициативы и не проявлял, — голос отца ощутимо похолодел.
— Ты тоже. И ты-то, в отличие от него, всегда знал, что он жив!
— Не понимаю.
— Пятнадцать лет назад мама уверила его, что мы с тобой погибли в автокатастрофе!
— Серьезно? — спросил он. — Странно.
— Странно?! — изумилась Кира. — Это все, что ты можешь сказать?! Почему ты даже не удивлен?!
— Я достаточно долго прожил в этой семье, чтобы разучиться чему-либо удивляться.
— Что ты имеешь в виду?
— Теперь, когда Веры нет, это совершенно неважно, — в трубке что-то стукнуло. — А Стас… он… как он тебе? Он… не обижает тебя?
— Господи, конечно нет! Почему ты спрашиваешь?!
— Просто… — его голос дрогнул, — я ведь не знаю, какой он сейчас. Ну, раз все хорошо, то и ладно. Передавай ему привет. Я позвоню в конце недели.
— Но папа, ты…
— Я тебя целую, родная. Пока.
Его голос оборвался короткими гудками. Кира отняла трубку от уха и озадаченно посмотрела на нее, потом с размаху шмякнула на телефон. Взглянула на себя в зеркало, и ее отражение вернуло ей злую, дрожащую улыбку. Все словно сговорились против нее! Друзья, родственники, сумасшедшие, даже прошлое. Все было против нее. Только тени не были против нее — ведь теням все равно, кто смотрит на них и чья рука держит горящую свечу, помогающую им выйти из темноты.
Повернувшись, она вошла в свою комнату и с таким грохотом захлопнула за собой дверь, что стены вздрогнули, и ей почудился многоголосый укоризненный возглас.
За что?
Кира не стала раздумывать над этим. Сейчас ей было абсолютно все равно — мерещится ли ей что-то или происходит на самом деле.
IV
Ворочаясь в постели, она потеряла счет времени. Сон упорно не шел к ней, голова была удивительно ясной, и такой же ясной была темнота перед глазами — держала ли она их открытыми или опускала веки.
В конце концов Кира раздраженно села и включила свет. Часы показывали начало второго. Она потерла виски, потом встала, отдернула штору и выглянула в окно. Где-то вдалеке играла музыка, словно доносясь из другого мира. Было полное безветрие, и неподвижные ветви акаций рассекали ночное небо, густо усыпанное звездами. В комнате было прохладно, но когда она просунула руки сквозь решетку, они окунулись в неподвижное тепло, и внезапно ей отчаянно захотелось уйти из этой квартиры — в это тепло, в густую ночь — ведь этот город создан для прогулок, и время суток тут не имеет никакого значения. Пройти через этот город, а потом подняться наверх, в другой, который уже давно исчез, оставив лишь разрушенные камни и остатки колонн… и еще что-то, отчего море там кажется совсем иным, и голос у него другой, и солнце там встает иначе… Кто-то говорил ей об этом, но она не помнила, кто именно. Впрочем, сейчас это было неважно. Она пойдет туда, искупается и вернется. Она так давно не заходила в море, а ночью… кажется ночью она вообще никогда еще в него не заходила.
„Но это же очень опасно — идти на море ночью, одной!“ — всполошено воскликнул в ее голове чей-то тонкий голосок. Но эти испуганные слова были сейчас весьма легковесны для той, которая, сбросив ночную рубашку, быстро, даже торопливо натягивала на себя майку и легкие спортивные штаны. Ей хотелось уйти — ведь ночи особенно созданы для прогулок, и ей совершенно нечего бояться — какой смысл бояться тьмы тому, кто сам из нее вышел?
Кира озадаченно тряхнула головой, на мгновение остановившись, и ее пальцы рассеянно потерли старый шрам между грудями. Действительно, куда она собралась одна? А если где-то там все еще бродит взбесившийся пес, которому ничего не стоит вцепиться и ей в горло?..
Ты и вправду полагаешь, что этот пес взбесился? А с другой стороны посмотреть, так он действовал весьма разумно. Ты должна быть ему благодарна, а благодарность нельзя смешивать со страхом…
Не раздумывая больше, она осторожно вышла из своей комнаты, сунула в карманы штанов ключи, сигареты и зажигалку и осторожно отперла дверь. Открыла ее, прислушиваясь к тишине в квартире, потом закрыла дверь за собой и дернула. Замок щелкнул — так громко, что Кире показалось, что этот звук разбудил всех без исключения в доме. С минуту она стояла на лестничной площадке, потом бесшумно сбежала по ступенькам и вышла во двор.
Ночь действительно была очень теплой, и в этой теплоте уже чувствовались жесткость и густота — предшественники той духоты, которая будет заставлять людей ворочаться, не в силах заснуть от жары, бесконечно пить холодную воду, включать вентиляторы и заворачиваться в мокрые простыни. Но все же эти жаркие ночи были еще на подступах — не больше полумесяца, и они надолго поселятся в городе, если только капризный крымский климат не сыграет свою очередную злую шутку. Крымский климат был большим шутником, и Кира отлично помнила тот июнь, когда мерзла даже в теплой кожаной куртке, а с неба лился ледяной позднеосенний дождь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
