– Будь у меня кинжал, у тебя бы стало одним глазом меньше, – прорычал он прежде, чем Конь и Железный Эммет оттащили его от лорда-командующего.
– Отпустите меня, проклятые вороны, – проревел он.
Джон поднялся на колено. В голове звенело, а рот наполнился кровью. Он сплюнул её и сказал:
– Хороший бой.
– Ты льстишь себе, ворона. Я даже не вспотел.
– В следующий раз вспотеешь, – сказал Джон. Скорбный Эдд поднял его на ноги и снял шлем. На нём появилось несколько новых вмятин.
– Отпустите его. – Джон бросил шлем Хоп-Робину, который тут же его уронил.
– Милорд, – сказал Железный Эдд, – он угрожал вам, мы все слышали. Он сказал, будь у него кинжал…
– У него есть кинжал. Вон там, на поясе.
«Всегда есть кто-то быстрее и сильнее тебя, – сказал однажды сир Родрик Джону и Роббу. – И лучше встретиться с ним в учебном бою, чем на поле битвы».
– Лорд Сноу, – прозвучал тихий голос.
Он повернулся и увидел Клидаса, стоящего под разрушенной аркой с письмом в руке.
– От Станниса? – Джон надеялся получить от короля послание. Он помнил, что Ночной Дозор не принимает ничью сторону. Для Джона не должно иметь никакого значения, какой король вышел победителем. И все же имело. – Из Темнолесья?
– Нет, милорд, – Клидас протянул ему пергамент. Он был туго скручен и запечатан розовым сургучом. Только в Дредфорте используют такой. Скинув перчатку, Джон сломал печать и достал письмо. Увидев подпись, он забыл о своем поражении.
«Рамси Болтон, Лорд Хорнвуда», – было написано крупным заостренным почерком. Коричневые чернила отставали хлопьями, когда Джон провел по ним пальцем. Под росписью Болтона поставили свои печати и подписи лорд Дастин, леди Сервин и четверо Рисвеллов. Рядом кто-то грубо изобразил великана Дома Амберов.
– Скажите, что в письме, милорд? – спросил Железный Эммет.
Джон не видел причины скрывать правду.
– Ров Кейлин захвачен. Трупы железных людей с ободранной кожей висят на столбах вдоль Королевского тракта. Русе Болтон созывает знамена, чтобы поклясться в верности Железному трону и отпраздновать свадьбу своего сына с… – его сердце дрогнуло. «Нет, этого не может быть. Она погибла в Королевской гавани вместе с отцом».
– Лорд Сноу? – Тусклые покрасневшие глаза Клидаса смотрели на него с волнением. – Вам нехорошо? Вы кажется…
– Он женится на Арье Старк. Моей младшей сестре, – её образ предстал перед ним – вытянутое испачканное лицо, угловатые движения, острые локти и колени, спутанные волосы. Конечно, всё что нужно отмоют и расчешут, но он не мог представить Арью в свадебном платье и уж тем более в постели с Рамси Болтоном. Неважно, насколько она напугана, она никогда этого не покажет. Если он попытается поднять на неё руку, она ответит ему тем же.
– Ваша сестра, – сказал Железный Эммет, – сколько ей?
«Сейчас ей одиннадцать, – подумал Джон, – она еще ребенок».
– У меня больше нет сестры. Только братья. Только вы.
Леди Кейтилин была бы рада услышать от него такой ответ. Но от этого произнести подобное было не легче. Его пальцы сжали пергамент. «Если бы я мог с той же легкостью сдавить горло Рамси Болтона».
Клидас откашлялся.
– Ответ будет?
Джон покачал головой и ушел.
К вечеру синяки, подаренные ему Гремучей Рубашкой, побагровели.
– Потом они пожелтеют и исчезнут, – сказал он ворону Мормонта, – я стану жёлтым, как сам Костяной Лорд.
– Костяной, – согласилась птица, – костяной, костяной.
Он услышал отдаленный гул голосов, доносившийся с улицы – слишком тихий, чтобы разобрать слова. «Как будто они за тысячу лиг отсюда». Это была леди Мелисандра со своими последователями у ночного кострища. Каждый вечер на закате красная женщина обращалась с вечерней молитвой к своему красному богу с просьбой внять их призывам во тьме. «Ибо ночь темна и полна ужасов». Когда большинство людей королевы ушло вместе со Станнисом, её паства поредела: полсотни одичалых из Кротового городка, несколько рыцарей из охраны, оставленных ей королем, и около дюжины чёрных братьев, принявших её красного бога.
Джон чувствовал себя дряхлым, словно шестидесятилетний старик. «Тёмные сны, – думал он, – и чувство вины». Его мысли всё время возвращались к Арье. «Я ничем не могу помочь ей. Я отказался от семьи, принеся клятву. Если бы один из братьев сказал мне, что его сестра в опасности, я бы ответил, что его это больше не касается». Дав присягу, твоя кровь становится чёрной. «Чёрной, как сердце бастарда». Однажды он попросил Миккена выковать для Арьи бретерский меч, лёгкий, как раз для ее руки. «Игла». Интересно, сохранила ли она её.
«Коли острым концом», – сказал он ей. Но если она попытается проткнуть Бастарда, это будет стоить ей жизни.
– Сноу, – пробормотал ворон Лорда Мормонта, – Сноу, Сноу.
Внезапно стало просто невыносимо.
За дверью он нашел Призрака, старавшегося разгрызть бычью кость и добраться до костного мозга.
– Когда ты вернулся? – лютоволк поднялся, оторвавшись от кости. В дверях, опёршись на копья, стояли Малли и Кегс.
– Там ужасно холодно, м’лорд, – предупредил сквозь рыжую бороду Малли, – вы надолго?
– Нет, просто подышу свежим воздухом, – Джон вышел в ночь.
На небе высыпали звезды, и вдоль Стены гулял ветер. Казалось, даже луне было холодно, и она покрылась гусиной кожей. При первом же ледяном дуновении ветра, пробравшемся сквозь все слои шерсти и кожи, Джон застучал зубами. Он прошёл во двор, навстречу укусам ветра. Плащ на плечах громко захлопал. Призрак шел следом. «Куда я иду? Что я делаю?» В Чёрном Замке было спокойно и тихо, его коридоры и башни покоились во тьме. «Мой пост, – подумал Джон, – мой дом, моя служба. Всё обратилось в руины.
В тени Стены лютоволк потёрся о его пальцы. На мгновение ночь ожила тысячей запахов, и Джон услышал хруст ледяной корки на лежалом снегу. Кто-то стоит за спиной, внезапно понял он. Кто-то, пахнущий теплом летнего дня.
Обернувшись, он увидел Игритт.
Она стояла у сгоревшей башни Лорда-командующего, окутанная дымкой тьмы и воспоминаний. Лунный свет освещал её поцелованные огнем рыжие волосы. Сердце Джона едва не выпрыгивало из груди.
– Игритт, – произнес он.
– Лорд Сноу, – голос принадлежал Мелисандре.
Он отпрянул от удивления.
– Леди Мелисандра, – он сделал шаг назад, – я перепутал вас с другим человеком.
«Ночью любая одежда кажется серой». Хотя её всё же была красной. Он не понимал, как мог принять её за Игритт. Леди Мелисандра была выше, стройнее и старше, хотя лунный свет и омолодил её. Воздух, выдыхаемый красной женщиной, становился туманом, а от её обнаженных рук в ночном воздухе струился пар.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
