Еда его тоже удивила. Вместо баланды, чёрствого хлеба и гнилого мяса – обычной тюремной пищи – ему приносили свежевыловленную рыбу, ещё тёплый хлеб, баранину со специями, репу, морковь и даже крабов. Гарт был от этого не в восторге.
– Мёртвый не должен питаться лучше живого, – сетовал он, и не единожды.
У Давоса были меха, чтобы не мёрзнуть по ночам, дрова, чтобы поддерживать огонь, чистая одежда и сальная свеча. Когда он попросил бумагу, перо и чернила, Терри принёс всё на следующий день. Когда он попросил книгу, чтобы совершенствоваться в чтении, Терри вернулся с «Семиконечной Звездой».
Но, несмотря на все удобства, тюрьма оставалась тюрьмой. Её стены были сложены из массивных камней – столь толстых, что он не слышал ни звука снаружи. Дубовая дверь была обита железом, и его надзиратели запирали её на засов. Четыре тяжёлых железных цепи свисали с потолка в ожидании того дня, когда лорд Мандерли решит заковать его и отдать Шлюхе на растерзание. «Быть может, сегодня именно такой день. Возможно, в следующий раз Гарт откроет дверь не затем, чтобы принести мне кашу».
В животе заурчало – верный признак того, что утро прошло, а еды всё не было. «Худшее в этом не сама смерть, а то, что не знаешь когда или как она придёт». В свою бытность контрабандистом Давос повидал тюрьмы и подземелья, но он делил их с другими узниками, так что всегда было с кем поговорить, поделиться своими страхами и надеждами. Но только не здесь. В Волчьем Логове Давос Сиворт оставался наедине со своими надзирателями.
Он знал, что в подвале замка была и настоящая тюрьма – подземные темницы, камеры пыток и сырые карцеры, где в темноте скреблись огромные чёрные крысы. Тюремщики рассказывали, что все помещения сейчас свободны.
– Здесь только мы, Лук, – сказал ему главный надзиратель, сир Бартимус – одноногий, слепой на один глаз рыцарь с обезображенным шрамами мертвенно-бледным лицом. Напиваясь – а пьян сир Бартимус был почти каждый день – он любил хвастать тем, что спас жизнь лорду Виману в Битве у Трезубца. Волчье Логово было его наградой.
В остальном это «мы» состояло из повара, которого Давос никогда не видел, шести стражников в казармах на первом этаже, пары прачек и двух тюремщиков, следивших за узником. Младшим из них был Терри – сын одной из прачек, парнишка четырнадцати лет. Старшим – Гарт, огромный, лысый и немногословный мужчина. Каждый день надзиратель надевал одну и ту же грязную кожаную безрукавку, а на его лице, казалось, навеки застыла сердитая мина.
Годы жизни контрабандиста научили Давоса видеть людей насквозь, и он понимал, что Гарт – дурной человек. Луковый рыцарь старался поменьше говорить в его присутствии. С Терри и сиром Бартимусом он был не так молчалив: благодарил за еду, поощрял их рассказывать о себе и своих чаяниях, вежливо отвечал на вопросы тюремщиков и никогда излишне не обременял их своими. Когда он просил о чём-то, это всегда была какая-нибудь мелочь: лохань с водой и кусочек мыла, книга, чтобы почитать, побольше свечей. Большинство его просьб удовлетворяли, за что Давос испытывал искреннюю благодарность.
О лорде Мандерли, короле Станнисе или Фреях никто из них не упоминал, зато рассказывали о других вещах. Терри, как подрастёт, хотел отправиться на войну, чтобы стать рыцарем и сражаться. Ещё он любил жаловаться на свою мать. По его словам, она спала с двумя стражниками. Мужчины служили в разных караулах, и никто из них не подозревал о сопернике, но когда-нибудь кто-то из них прознает об этом, и дело дойдёт до кровопролития. Иногда ночью парень даже приносил в камеру мех с вином и за выпивкой расспрашивал Давоса о жизни контрабандиста.
Сира Бартимуса не интересовал окружающий мир или вообще хоть что-нибудь, произошедшее после того, как он потерял ногу по вине сбросившей его лошади и мейстерской пилы. Но он полюбил Волчье Логово, и ничто не доставляло ему большего удовольствия, чем рассказывать долгую и кровавую историю этого места. Рыцарь поведал Давосу, что Логово намного древнее Белой Гавани. Его построил Джон Старк, чтобы защитить устье Белого Ножа от морских разбойников. Это место принадлежало многим родственникам короля севера – младшим сыновьям, братьям, дядьям, кузенам. Некоторые передавали замок своим сыновьям, внукам или побочным ветвям, которые пошли от дома Старков. Грейстарки продержались дольше всех, владея Волчьим Логовом в течение пяти столетий, пока не решили присоединиться к восстанию Дредфорта против Старков из Винтерфелла.
После их падения замок прошёл через много рук. В течение столетия им владел род Флинтов, Локи – почти два. Здесь правили, поддерживая порядок на реке по поручению Винтерфелла, Слэйты, Лонги, Холты и Эшвуды. Однажды крепость захватили разбойники из Трёх Сестер, сделав её своим оплотом на севере. Во время войн между Винтерфеллом и Долиной твердыню осадил Старый Сокол Осгуд Аррен, а сжёг – его сын, прозванный Когтем. Когда старый король Эдрик Старк стал слишком слаб, чтобы защитить своё королевство, Волчье Логово захватили работорговцы со Ступеней. Прежде чем увезти за море, они клеймили пленников раскалённым железом и пороли плетьми, и эти же самые чёрные каменные стены были тому свидетелями.
– Потом пришла суровая и долгая зима, – продолжал сир Бартимус. – Белый Нож глубоко промёрз, даже устье покрылось льдом. Задувшие северные ветра заставили работорговцев ютиться внутри, у костров. А пока они грелись, на них напал новый король. То был Брандон Старк по прозвищу Ледяной Взгляд – правнук Эдрика Снежной Бороды. Он отвоевал Волчье Логово, раздел работорговцев догола и отдал рабам, которых нашёл закованными в подземельях. Говорят, они развесили кишки бывших хозяев на ветвях сердце-древа как подношение богам. Старым богам, не этим новым, пришедшим с юга. Ваши Семеро не знают зиму, а зима не знает их.
Давос не мог отрицать правоту этих слов. Помня то, что он повидал в Восточном Дозоре у Моря, ему тоже не хотелось узнать зиму.
– В каких богов вы верите? – спросил он одноногого рыцаря.
– В старых. – Когда сир Бартимус ухмылялся, его лицо походило на голый череп. – Мои предки жили здесь до прихода Мандерли. Наверняка, мои родичи были среди тех, кто развешивал те кишки на дереве.
– Я не знал, что северяне приносят кровавые жертвы своим сердце-древам.
– Вы, южане, много чего не знаете о севере, – ответил сир Бартимус.
Он был прав. Давос сел у свечи и посмотрел на письма, которые нацарапал слово за словом во время своего заточения.
«Я был лучшим контрабандистом, чем рыцарем, – писал он своей жене, – лучшим рыцарем, чем королевским Десницей, лучшим Десницей, чем мужем. Мне очень жаль. Мария, я любил тебя. Пожалуйста, прости меня за то зло, что я тебе причинил. Если Станнис проиграет в этой войне, наши земли тоже будут потеряны. Отвези мальчиков через Узкое Море в Браавос и научи их не думать обо мне дурно, если сумеешь. В случае, если Станнис получит Железный Трон, род Сивортов выживет и Деван останется при дворе. Он поможет тебе пристроить других ребят к знатным лордам, где они смогут служить пажами и оруженосцами и станут рыцарями».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
