– Ах! Зеленый запах! – сказал он. – Как хорошо, когда кончается сон. Побежали!
– Легкие ноги могут бежать здесь быстрее, – сказал Арагорн. – Быстрее может быть, чем подкованные железом орки. У нас есть возможность сократить расстояние.
Они двинулись цепочкой, как стая собак на сильный запах, в глазах их светилось оживление и надежда. Прямо на запад вел протоптанный орками широкий след: сладкие травы Рохана почернели там, где проходили орки. Вскоре Арагорн крикнул и свернул в сторону.
– Стойте! – закричал он. – Не ходите за мной! – Он быстро побежал направо, в сторону от главного следа: он увидел уходящие туда следы, отделившиеся от главного пути следы маленьких необутых ног. Однако вскоре их перекрыли следы орков, также шедшие от главного следа, потом все следы резко повернули обратно и затерялись на общей тропе. В самой дальней точке Арагорн наклонился и поднял что-то из травы, потом побежал назад.
– Да, – сказал он, – следы совершенно ясны: это следы хоббита. Я думаю, Пиппина. Он меньше Мерри. И взгляните на это! – В его руке что-то блеснуло в лучах солнца: только что распустившийся буковый лист, такой прекрасный и необычный в этой безлесой долине.
– Брошь с эльфийского плаща! – воскликнули одновременно Гимли и Леголас.
– Зря листы Лориена не падают, – сказал Арагорн. – И случайно тоже не могут упасть – это знак для тех, кто идет по следу. Я думаю, именно с этой целью Пиппин убежал в сторону.
– Значит, по крайней мере, Пиппин жив, – сказал Гимли. – И он воспользовался своим разумом, да и ногами тоже. Это утешительно – мы преследуем орков не напрасно.
– Будем надеяться, что он не слишком уж дорого заплатил за свою храбрость, – сказал Леголас. – Идемте! Быстрей! Мысль о том, что этих веселых юношей гонят, как скот, жжет мне сердце.
Солнце высоко поднялось в полдень и начало медленно спускаться. Легкие облака надвинулись с моря на далеком юге и были унесены ветром. Солнце садилось. Тени росли. Охотники продолжали свой путь. Прошел целый день с момента гибели боромира, и орки были все еще далеко впереди. На равнине их не было видно.
Когда спустился ночной мрак, Арагорн остановился. Лишь два раза за весь день они недолго отдыхали, и теперь двенадцать лиг лежало между ними и восточной стеной, на которой они стояли на рассвете.
– Снова перед нами трудный выбор, – проговорил Арагорн. – Будем ли мы отдыхать ночью или пойдем, пока у нас остаются силы и воля?
– Если враги тоже не будут отдыхать, они оставят нас далеко позади, если мы ляжем спать, – сказал Леголас.
– Ведь даже орки должны останавливаться в пути? – спросил Гимли.
– Орки редко открыто ходят под солнцем, но эти решились, – сказал Леголас. – И они, вероятно, не будут отдыхать ночью,
– Но если мы пойдем ночью, мы можем потерять их след, – возразил Гимли.
– След прямой и не отклоняется ни вправо, ни влево, сколько могут видеть мои глаза, – сказал Леголас.
– Может я и смог бы вести вас во тьме и придерживаться линии, – сказал Арагорн, – но если они свернут в сторону, потребуется много времени днем, чтобы снова отыскать их след.
– К тому же только днем мы сможем увидеть, если чей-нибудь след сворачивает в сторону, – заметил Гимли. – Если один из пленников сумеет сбежать или одного из них уведут на восток, к Великой Реке, к Мордору, мы пройдем мимо и никогда не узнаем об этом.
– Верно, – сказал Арагорн. – Но если я правильно прочел следы, орки белой руки победили и весь отряд движется теперь к Изенгарду. Их нынешнее направление подтверждает мою догадку.
– Все же трудно судить об их решении, – сказал Гимли. – И как же бежавшие? Во тьме мы прошли бы след, который привел к броши.
– Орки после этого случая удвоят бдительность, а пленники еще больше устанут, – сказал Леголас. – Они больше не смогут бежать, если только мы не поможем им. Как это сделать, трудно догадаться, но вначале мы должны их догнать.
– И все же даже я, гном, много путешествовавший и не самый слабый из нашего рода, не могу пробежать всю дорогу до Изенгарда без остановок, – сказал Гимли. – Мое сердце тоже горит, и я хочу как можно быстрее выступить в путь, но сейчас я должен хоть немного отдохнуть прежде чем бежать дальше. А если уж мы должны отдохнуть, то ночь для этого – лучшее время.
– Я сказал, что выбор будет труден, – заметил Арагорн. – Как же мы кончим наш спор?
– Вы наш предводитель, – сказал Гимли, – и вы опытны в преследовании. Вы и должны выбирать.
– Сердце мое велит идти дальше, – сказал Леголас. – Но мы должны держаться вместе. Я соглашусь с вашим решением.
– Вы предоставляете делать выбор неудачному выборщику, – сказал Арагорн. – С тех пор, как мы прошли Аргонат, я делаю один неверный выбор за другим. – Он замолчал, глядя на север и запад в надвигающуюся ночь. – Мы не пойдем в темноте, – сказал он наконец. – Опасность потерять след или пропустить что-то важное кажется мне большой. Если луна даст достаточно света, мы используем его, но увы! Луна рано заходит, и она еще молодая и бледная.
– И сегодня ночью она еще завернута в саван, – пробормотал Гимли. – Если бы госпожа подарила нам свет, который она дала Фродо.
– Этот подарок более необходим тому, кому он сделан, – сказал Арагорн. – Перед ним лежит истинный поиск. Наш же – всего лишь незначительное дело в великих деяниях времени. Может быть, преследование напрасно с самого начала, и мы не в силах ни ухудшить, ни улучшить положение. Ну, я сделал выбор. Давайте получше используем время!
Он лег на землю и тут же уснул, потому что не спал с ночи, проведенной в тени Тол-Брандира. Незадолго до рассвета он проснулся и встал. Гимли продолжал спать, но Леголас стоял, глядя на север во тьму, задумчиво и молчаливо, как молодое дерево в безветренную ночь.
– Они далеко, – печально сказал он, оборачиваясь к Арагорну. – Сердце мое чувствует, что они не отдыхали этой ночью. Только орел смог бы догнать их теперь.
– И все же мы должны идти за ними, – сказал Арагорн. Наклонившись, он разбудил гнома. – Пора! Мы должны идти, – сказал он ему. – След остывает!
– Но все еще темно, – сказал Гимли. – Даже Леголас с вершины холма не сумеет разглядеть их до восхода солнца.
– Боюсь, я не увижу их ни с холма, ни с равнины, ни под луной, ни под солнцем, – сказал Леголас.
– Там где бессильно зрение, может помочь звук земли, – сказал Арагорн. – Земля должна стонать под их тяжелыми ногами. – Он, растянувшись, прижался ухом к дерну. Он лежал неподвижно так долго, что Гимли решил, что он потерял сознание, либо снова уснул. Наступил рассвет, вокруг них медленно разливался серый свет. Наконец Арагорн встал, и теперь друзья смогли разглядеть его лицо; оно было бледным и мрачным. Взгляд его выражал беспокойство.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
