— Может, ты не такая умная, как о себе думаешь? Или задаешь недостаточно вопросов? Похоже, тебя дважды обдурили. Один раз — заставив делать глупости, второй раз — убедив в значимости этих глупостей? — он содрогался всем телом, от холода или от опасности, но не двигался с места. «Я бинтовал твои раны».
— Пора одуматься, Реймунд, — зеленые глаза сузились. — Будь паинькой и перестань меня обижать, — два шага.
— Слишком поздно, — грустно сказал он. — Десять — слишком мало.
«А ты зализывала мои».
— Может, ты и прав, — она мгновенно преодолела мизерное расстояние, разделявшее их, крутанув в воздухе плащом.
«Как страшно умирать от твоей руки».
Реймунд понял, что не успеет — ему не удалось ни сбить, ни вывести из себя тигрицу, значит, шансов в бою не было. Он предпринял последний доступный шаг — бросился с Морского Бульвара вниз, в пенящиеся волны штормового моря, разбивающегося о скалы. Но тигрица оказалась быстрее, она рубанула плащом по горлу и бритвенно-острые лезвия разрубили плоть Стурга до кости. Оставляя в воздухе алый шлейф, тело, кувыркаясь, полетело с обрыва, постепенно распадаясь серебристым прахом.
«Мы любили друг друга. Или я любил за двоих?»
Реймунд Стург умер.
Бэгрис, тяжело вздохнув, бросила на камни бульвара амулет с бриллиантовыми сердечками в окантовке из черной серебряной проволоки. Их было десять. Вот-вот должно было стать девять.
Ничего не произошло. Тигрица выругалась.
Заключение. Покидая Ахайос
Двадцатипушечный корвет «Элиза», флагман Адмирала, покидал порт, увлекаемый на свободную воду лодками-буксирами. Матросы карабкались по вантам, готовясь ставить паруса, палуба была блестящей от воды, изливающейся с небес, а мокрые снасти казались темными и мрачными. Тирган Беглый привычно орал на личный состав, заставляя их работать быстрее, пираты, в свою очередь, привычно работали так, как успевали, а дело свое они знали хорошо. Нелюдимый Киншумицу Сегун полировал бархатным обрезком лезвие топора, сидя под навесом у борта, в районе шканцев. Ирцикра Ведьма в рубке прокладывала по новым, хрустящим картам курс. А сам Морнис Легад препирался со своим живым, демоническим штурвалом — конструкцией из темного металла, шипов и сгустка мизантропии. Совершенно непонятно как он об него не порезался, не укололся и почему не выкинул за борт.
— А я говорю — не надо было его брать! Нихрена хорошего из этого не выйдет, — скрипел штурвал противным писклявым голоском.
— Тебя забыл спросить, железяка. Может, ты мне еще станешь указывать, куда корабль вести? — огрызался Адмирал.
«Элиза» медленно выходила из порта, путешествие под злыми ветрами и дождями фиратонакреша в штормовом зимнем море было не лучшей идеей, но другого выбора все равно, похоже, не было. Стоя на капитанском мостике, Реймунд устало потирал горло, второй рукой держась за фальшборт. Его терзали мрачные мысли, которые всегда приходят в голову, когда решаешь что-то круто изменить в своей жизни. Тем более, когда это может стоить тебе жизни.
«Умирать больно, тяжело и противно. Я думаю, я должен тебе, Бэгрис. Ты убедила меня решиться. Все могло бы быть иначе. Не попытайся ты меня обмануть… Я был близок принять твои аморфные аргументы. Лишь бы не сражаться с тобой. Впрочем, теперь это достояние истории и моря. Идея с фальшивым амулетом была не так уж плоха — ты стала меня недооценивать. Я был много должен Хитрюге, надеюсь, расплатился. Во всяком случае, золота оставил столько… Ей хватит надолго, если захочет, может даже попытаться стать королевой воров или как там звучит титул главы квартала. В любом случае, я честно возместил пару часов панического страха и пару царапин. А взамен она навела нашу милашку Бэг на ложную квартиру, где был амулет о десяти сердечках. Надо было за мной лучше следить, кошечка. Один раз я уже умер. Вон мой убийца сидит, топор полирует и совершенно не волнуется о произошедшем.
А настоящий амулет уже был у Адмирала. Противное чувство — просыпаться в каюте корабля. Над морем все колдовство работает хреново. До сих пор даже говорить нормально не могу. Зато он мне поверил. Надеюсь, и я могу ему верить. В конце концов, эти россказни о честности, любви и дружбе, из уст пирата… звучат преувеличенно. Но, как говорится, друг познается в беде».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мысли вновь и вновь возвращались к Хитрюге. Нет, Энкелане. Она любила его? Или это просто благодарность несостоявшейся жертвы? Он пылал к ней живым и сильным чувством? Или это просто химия момента? Теперь уже не важно. Все это оставалось за бортом, вместе с вечным и проклятым Городом Банд. Он поступил с ней так, как должен был. Реймунд никогда не любил лишних жертв. А сейчас и впредь, хуже, чем раньше, все, кто становился ему дорог, все, к кому он мог бы привязаться, и мерзее прочего — все, кого он мог полюбить, они все сразу же попадали в список Мрачного Жнеца. В список целей для пыток и последующего устранения. А Реймунд не считал себя или свою любовь важнее чьей-то жизни. Он поступил как должно. Она поймет. А он, наверное, со временем простит себя.
«Наверное, и к лучшему сейчас, что единственная, пусть и бывшая моя любовь стала моим охотником. Ее хотя бы никто не убьет. И уже используют против меня. Хватит думать. Все прахом. Будь, что будет».
Реймунд похлопал себя по карману, где лежал амулет с его жизнями — Стург еще не решил, куда его положить. Он ушел из Ахайоса, умерев пару раз, закрыв все счета. Потеряв подругу и найдя новую. Потеряв работу и найдя горстку принципов вкупе с жизненной целью. В общем-то — не так уж плохо. Теперь Реймунда Стурга ждал долгий путь — разобраться в целях Белого Крыла, узнать, как далеко они проникли в Альянсе, решить, что делать с организаторами. Для этого мало быть успешным убийцей, приходило время стать кем-то большим. А пока Реймунд Стург, агент Международного Альянса, уже бывший, больной и раздавленный, мокрый и злой, покидал Ахайос, Город Банд, направляясь к другим берегам.
— Так куда курс держим, кстати? — поинтересовался Морнис Легад.
— Дай мне прийти в себя, подзабыть шепот могилы, и собраться с мыслями. Тогда и отвечу, — прохрипел почти шепотом Реймунд.
Пират ухмыльнулся и кивнул.
Сон в месяц Поминовения Мертвых Кораблей
Перед ним расстилалось море. Безбрежное, с тяжелыми, стальными волнами море. И чистый, но чуть сероватый горизонт, на грани видимости соединяющийся с водяными горами.
Тьма была за спиной. Тьма с фиолетовыми глазами. Она была довольна.
— Ты сделал первый шаг к свободе, — спокойно заметил голос.
— Какое дивное чувство, — ответил Реймунд. Горло не болело. — Я думал, ты оставишь меня в покое.
— Нам рано прощаться, — смеялась тьма, смеялась средь шума волн, — мы все еще нужны друг другу. К тому же, ты радуешь меня — до самого конца не было уверенности, что поступишь так, как должен.
— Я больше ничего и никому не должен, — Стург был спокоен и уверен в себе.
— И для чего тогда тебе Белое Крыло? — голос тьмы был теплым и спокойным. Как ветер над этим морем.
— Чтобы сохранить свою свободу, надо бороться, — пожал плечами убийца, — Крыло и Альянс. Они так просто не отпустят меня. Значит, я заставлю их смириться.
— Будет тяжело, — заметил голос.
— Не ты ли убеждал меня в том, что это необходимо? — улыбнулся самому себе Стург. — Уже отказываешься?
— Нет. Но позволь дать тебе совет — начти с тех, кто был ближе всего к тебе, — произнесла тьма. — Они приведут тебя дальше. И еще не забывай — в этом мире, в каждой судьбе, все связано. И прошлое может оказаться полезным в грядущем.
— Опять какой-то бред и провокация, — ответил Реймунд. — Но я учту твои лживые посулы, мой бесплотный друг.
Библиотека Хранителей Знаний. Персональный архив. Адмирал Морнис Легад
Пиратское ремесло — лучшее ремесло
Дамы и господа, леди и джентльмены, подонки, мрази, негодяи, головорезы и сволочи всех мастей! Чем же так привлекательно пиратское ремесло? Ответ прост — свободой. Между пиратом и разбойником большая разница! Разбойник живет на суше, прячется где-нибудь в лесу и обижает несчастных прохожих. Максимум что ему грозит — быть повешенным властями того государства, в котором происходит дело. Пират на прекрасных кораблях бороздит моря, смело бросается навстречу приключениям, ищет добычу и риск. За ним охотится, без преувеличения, весь мир, а не какой-то сраный районный полицмейстер. Ощущаете размах?
