— Ну-ну, какая чепуха, — еле выговорила я.
Меня захлестнуло воспоминание о том, как мама чувствовала, что в доме происходит что-то черное и грязное, она ощущала грех, но не видела его. Я считала, что моя мать слишком труслива и слишком глупа, чтобы выследить эту мерзость и взглянуть ей в лицо. Когда она однажды случайно увидела это отвратительное четырехногое чудовище на полу перед ней, она умерла от ужаса.
Но у Селии хватило бы мужества проследить этот смрад до самого истока и взглянуть правде в лицо. Вооруженная любовью к ребенку и своей храбростью, Селия могла понять, что убило маму.
— Прекрати, Селия! — грубо бросила я. — Ты расстроена. Не станем говорить об этом сегодня. Если тебе не нравится сама идея, мы можем изменить что-нибудь. А сейчас давай выпьем чаю и пораньше пойдем спать.
— Нет, я не прекращу, и не пойду пить чай, и не лягу спать, пока не пойму все. Каким образом была компенсирована доля Чарлза Лейси? Что об этом сказано в контракте?
— О боже! Ты хочешь поговорить о деле? Ну хорошо, — с удивлением сказала я и забросала ее цифрами об аренде и ренте, о кратковременных займах, которые могут стать длительными, о правах арендаторов, об огораживании общественной земли и о ценах на пшеницу. О том, как можно продать урожаи на корню, как можно сыграть на росте рыночных цен и на том, что у соседа плохой урожай. В пылу битвы я даже упомянула об уровне воды в Фенни и проблемах, связанных с этим.
— Итак, мы изменили систему ведения хозяйства, чтобы сделать его более прибыльным, и использовали также деньги Мак-Эндрю, — закончила я вскользь.
Селия кивнула, чтобы прийти в себя, но это не было согласием. Она не поняла ни слова.
— Деньги Джона? — выхватила она нужную мысль.
— Да, — сказала я. — Как доля Ричарда в совместном наследовании и управлении землей.
— Ты использовала деньги Джона без его согласия? — Ее голос был ровным, но выражение лица — ужасно жалобным.
— Это всего лишь заем, — уверенно объяснила я. — Сама идея передачи полномочий состоит в охране интересов пациента. Совершенно очевидно, что это в интересах Джона — и меня, как его жены и матери его сына, — чтобы он получал большие проценты. Заем, который он сделал, принесет гораздо больший доход, чем дивиденды предприятия Мак-Эндрю. К тому же это обеспечит будущее его сына.
— Ты использовала деньги Джона без его согласия и сделала его сына наследником Вайдекра, пока он не знал этого? — недоверчиво спросила Селия.
— Конечно. — Я с вызовом смотрела ей в глаза. — Каждый родитель был бы счастлив, что можно перевести майорат на другое имя.
Селия провела рукой по лбу, как будто пытаясь смахнуть наваждение. Но ничего не помогало.
— Это дело Джона и твое, — сказала она, ее мысли путались. — Мне кажется, что ты поступила правильно. Не могу поверить, что Гарри взял деньги Джона в то время, когда он болен. Если контракт еще не подписан, давайте подождем возвращения Джона.
— Давайте, — рассеянно проговорила я. — Я не знаю, какими деталями занимался Гарри. Я только хотела уверить тебя, что, хотя Гарри знает о твоем бесплодии, ваш брак не будет разрушен, поскольку он нашел путь разрешить это затруднение. Твоя чудесная маленькая дочурка получит землю своего отца.
— Ты считаешь, что она и Ричард будут объединенными наследниками? — медленно повторила Селия. — Что она и Ричард будут расти вместе и вместе изучать землю и хозяйство?
Я кивнула.
— И вы с Гарри станете их обучать всему? И они сблизятся между собой? И только ты и я будем знать, что они не просто партнеры и даже не кузены, а гораздо более близкие по крови родственники, почти брат и сестра?
— Да, — ответила я. — Но, Селия…
— Мы не можем даже рассказать им об этом, — сказала она. — Они станут друзьями, будут вместе играть и даже вместе заниматься делом. Они научатся любить друг друга, у них будут общие интересы. Как они смогут полюбить кого-нибудь другого, если они все равно что помолвлены? Как сможет моя Джулия вести ту жизнь, которую я ей предназначила и которая предназначена ей по праву рождения, если она признана наследницей в возрасте двух лет и в партнеры ей дан мальчик, за которого она не может выйти замуж, потому что он ее брат?
Селия повернулась на каблуках, чтобы не видеть меня, и спрятала лицо в ладонях.
— Это какой-то кошмар, — сказала она. — Я не знаю почему, но это грозит Джулии опасностью.
— Ты ведешь себя крайне глупо, Селия, — холодно ответила я и, взяв ее за плечи, насильно повернула к себе. Она вздрогнула, как испуганный жеребенок. — Вайдекр — это семейный бизнес. И у Джулии есть некоторые обязательства перед ним. Она просто будет работать с Ричардом, как я работаю с Гарри.
Эта фраза лишила ее остатков самообладания.
— Нет! — Ее голос сорвался на крик. — Нет! Я запрещаю это! Ты отдала Джулию мне и сказала, что она будет моим ребенком. И я заявляю, что я вправе распоряжаться ее будущим. Она не будет работать с Ричардом, как работаете вы с Гарри, я боюсь этого, я не могу найти слова, чтобы выразить то, что леденит мою душу, когда я просыпаюсь ночью. Я не знаю, в чем причина моих страхов, и никому не жалуюсь. Но мне страшно, Беатрис! Мне страшно за Джулию! Я не хочу, чтобы она участвовала в новом партнерстве брата и сестры. Нет. Я не даю своего согласия и скажу об этом Гарри.
Я кинулась к двери и раскинула руки, не давая ей выйти.
— Селия, подожди, — говорила я. — Не показывай Гарри, что ты расстроена. Он подумает, что мы с тобой поссорились. Успокойся и подумай, о чем ты говоришь. Если ты хочешь, чтобы Джулия унаследовала Вайдекр одна, то она всегда сможет купить долю Ричарда, когда они станут старше, или он сможет купить ее долю. Нет никакой необходимости так расстраиваться, Селия.
Она ничего не слушала. Она смотрела на меня так, будто видела меня в первый раз: с любопытством и отвращением, будто на моем лице была какая-то страшная отметина или по мне ползали пауки.
— Посторонись, Беатрис, — сказала она. Ее голос звучал тихо и угрожающе. — Я хочу поговорить с Гарри.
— Только не сейчас, когда ты так возбуждена. — Я почти умоляла ее, не двигаясь с места.
— Посторонись, — сказала она опять.
И вдруг я вспомнила, как она стояла в библиотеке с двумя бутылками виски в руках.
— Ты расстроишь Гарри, он ожидал, что это понравится тебе, — продолжала уговаривать я Селию.
— Посторонись, — повторила она, и ее глаза метнулись к звонку.
Я вдруг представила себе, что сейчас она вызовет дворецкого и прикажет ему убрать меня с дороги. Но, взглянув в ее лицо, я поняла, что спорю с женщиной, находящейся на грани истерического припадка.
